Едва он закончил предложение, как снаружи послышалось зловещее хихиканье бумажных сестер. На этот раз смех звучал пронзительнее, чем когда-либо.

Примечания.

Клейкий рис  – сорт риса в Азии,отличающийся повышенной «липкостью». 

Цзинь Лин говорит о классическом азиатском завтраке (конджи)  – полностью разваренной рисовой каше.

Учитель – согласно иерархии в орденах в противоположность младшему поколению – «ученикам», старшее поколение называется «учителями». Система чем-то сродни «сэмпай-кохай» в японском. Конкретно в этом моменте подчеркивается, что Лань Сы Чжуй признал Вэй У Сяня за старшего (наставника) и стал относится к нему с должным почтением.

Сычуаньский перец – вид азиатской приправы, при употреблении характеризующийся не обычным жжением, а онемением языка и губ и появлением во рту легкого холодка.

Живой мертвец – преображенный труп, который способен дышать.

Трупные пятна — просвечивающая через мягкие ткани и кожу кровь у покойников; цвета варьируются в зависимости от причины смерти. В данном случае, поскольку пятна находятся на лице пожилой дамы, можно смело предположить, что она умерла лицом вниз и некоторое время пролежала в таком положении.

Интерпретация автором стихотворения Хе Сы Чэна «Как я встретил красавицу в Нань Юане». На русский язык не переводилось, в тексте представлен наш вариант.

Призыв нарисованных глаз  - фраза, имеющая значение «придать полную законченность делу» и дословно переводящаяся как «нарисовать зрачок». Название восходит к легенде о нарисованном художником драконе, который улетел, когда в глазах была поставлена точка зрачка. 

Лань Цзин И выглянул наружу через дверную щель, а затем тут же прикрыл ее своим телом: «Их т-т-так много!»

Вэй У Сянь спросил: «Ходячих мертвецов? Так много – это сколько?»

Лань Цзин И ответил: «Не знаю! Вся улица кишит ими, так что, должно быть, целые сотни! И новые продолжают прибывать! Не думаю, что бумажные манекены смогут их сдержать!»

Когда сестры-близнецы, стерегущие вход, перестанут справляться, все  ходячие мертвецы хлынут в дом. Если тварей уничтожить, они извергнут трупный яд, отравляя всех вокруг, и кровь по жилам людей, продолжающих сражаться, будет течь в несколько раз быстрее, грозя скорой гибелью; если же оставить их в покое – мертвецы просто-напросто разорвут Вэй У Сяня и остальных на части. Услышав слова юноши, Сяо Син Чэнь покрепче ухватился за меч, поднялся и вознамерился уйти, похоже, помышляя напоследок сделать все, что в его силах. Однако щеки его вдруг налились пунцовым цветом, а сам он пошатнулся и рухнул на землю. 

Вэй У Сянь сказал: «Посиди и отдохни немного. Скоро все разрешится».

С этими словами он ловко порезал указательный палец правой руки о меч Лань Цзин И, и пара красных капель упала на пол.

Лань Цзин И спросил: «Ты опять собираешься использовать Призыв Нарисованных Глаз? По два зрачка на каждого манекена… Сколько крови тебе понадобится? Хочешь, я дам тебе немного своей?»

Остальные юноши тотчас же закатали рукава: «И я тоже могу…»

Вэй У Сянь, не зная, плакать ему или смеяться, ответил: «Спасибо, не стоит. У вас есть пустые талисманы?»

Ученики были еще очень юны, и уровень их мастерства не позволял им писать руны на ходу, поэтому все талисманы, имевшиеся при них, уже содержали тексты заклинаний.

Лань Сы Чжуй покачал головой: «Нет».

Вэй У Сянь вовсе не расстроился: «Ничего, подойдут и заполненные».

Лань Сы Чжуй выудил из мешочка Цянькунь целую стопку прямоугольных полосок бумаги, но Вэй У Сянь взял лишь один, бегло осмотрел его и, сложив вместе указательный и средний пальцы, размашистым почерком сверху вниз вывел новые руны поверх старых, начертанных киноварью. Красная кровь и алый сульфид ртути смешались и образовали текст другого заклинания. Вэй У Сянь, легко взмахнув кистью, отправил талисман в полет, и тот сам по себе воспламенился. Затем мужчина вытянул вперед левую руку, поймав опадающий пепел, сложил кулак и склонил голову. Через несколько мгновений он разжал кисть и аккуратно сдул черную пыль на толпу бумажных манекенов, прошептав: «Огонь неспособен выжечь дотла, как ветром весенним повеет, так вновь возродится <i>трава</i>». 

Пепел закружился по комнате.

Силач Преисподней, возвышавшийся впереди всех, внезапно поднял саблю, покоящуюся у его ступней, и перебросил ее через плечо.

Бумажная красавица в изысканных одеждах, с волосами, собранными в высокий пучок, вальяжно вытянула вперед правую руку и слегка поиграла тонкими изящными пальчиками, словно праздная дама, лениво любующаяся своими длинными, кроваво-красными ногтями. У ее ног стояли <i>золотой отрок и нефритовая дева</i>:  мальчик шаловливо дергал девочку за косу, а та дразнилась. Внезапно ее язык вытянулся на тридцать сантиметров вперед и, подобно змее, метнулся к груди золотого отрока, проделав в ней дыру, а после вновь принял прежние размеры. В ответ мальчик широко раскрыл рот, обнажив два ряда частых, мертвенно-бледных зубов, и укусил девочку за руку – бумажные дети сцепились в драке. 

Все двадцать или тридцать манекенов принялись поворачивать свои туловища в разные стороны, будто разминая суставы, и время от времени склоняли головы к уху соседа, словно выдавая какой-то секрет: хруст клея, шуршание бумаги и невнятное шушуканье заполнили комнату. Они не были живыми людьми – они превосходили их.

Вэй У Сянь произнес: «Задержите дыхание».

Он посторонился, освобождая дорогу бумажным манекенам, и слегка склонил голову в знак приглашения. 

Деревянная дверь вновь распахнулась сама по себе. Тошнотворно-сладковатый гнилостный запах порошка, содержащего трупный яд, просочился в комнату, и ученики тотчас же прикрыли лица рукавами. Силач Преисподней с громким гиканьем выскочил на улицу, а все остальные куклы устремились за ним.

Едва за манекенами захлопнулась дверь, как Вэй У Сянь спросил: «Никто же не вдохнул отравы?»

Все наперебой замотали головами. Тогда Вэй У Сянь помог поднять Сяо Син Чэня на ноги, намереваясь найти тому место для отдыха, однако никакой лежанки в доме не оказалось, и мужчине пришлось устроиться прямо на холодном и пыльном полу. По-прежнему сжимая в руке Шуан Хуа, Сяо Син Чэнь, наконец, очнулся от предобморочного состояния, пару раз кашлянул и слабым голосом заговорил: «Вы только что использовали… Призыв Нарисованных Глаз?»

Вэй У Сянь ответил: «В свое время я нахватался кое-каких знаний».

Немного подумав, Сяо Син Чэнь улыбнулся: «Верно… Чтобы разобраться с ходячими мертвецами, лучшего метода было не сыскать». 

Помолчав еще пару мгновений, он продолжил: «Однако этот путь может легко привести к тому, что ваши собственные приспешники, духи и демоны, обратятся против вас. Даже его основоположник, Старейшина И Лин, не избежал подобной участи… Позвольте посоветовать вам соблюдать осторожность и прибегать к подобным методам только в случае крайней необходимости. В мирное время все же лучше следовать правильному Пути…»

Вэй У Сянь неслышно вздохнул: «Премного благодарен за участие». 

Большинство прославленных заклинателей ни при каких обстоятельствах не отреклись бы от своего мнения касательно Пути Тьмы, проведя четкую границу между собой и теми, к кому они пылали смертельной ненавистью. Однако, шишу Вэй У Сяня, бывший младше его самого, терпеливо и мягко пытался увещевать заблудшую душу, хотя сам он в данную секунду находился между жизнью и смертью, и даже предупреждал его об чудовищных последствиях, коими может обернуться избранный Путь. Милосердие, доброта и отзывчивость этого человека воистину не знали преград, и глядя на толстый слой белой ткани, обмотанной вокруг глаз Сяо Син Чэня, и вспоминая о всех испытаниях, выпавших на его долю, Вэй У Сянь не мог не сострадать ему.

Обычно лишь у юных и довольно неопытных учеников любопытство пересиливало отвращение и неприязнь к подобным извращенным методам. Вот и сейчас почти все юноши, кроме Цзинь Лина, державшегося в стороне с неизменным выражением презрения на лице, столпились у входа и в щель наблюдали за боем: «Ого!.. Ногти бумажной женщины – просто жуть! Один удар – и сразу пять ран!»