Вэй У Сянь несколько расслабился и пошел пешком. Внезапно в нос его ударил запах крови. Под рукой, заведенной назад, явственно ощущалось влажное пятно, а ее пальцы испачкались в красном.

Вэй У Сянь подумал: «Плохо дело. Лань Чжаню скоро станет хуже».                                                                                                          

Примечания.

В оригинале: «семь цуней ниже шеи» (напомним, цунь - примерно 3,2 см) -  китайское образное выражение, означающее место, где находится сердце змеи.

Тяньгоу – китайский вариант волкообразного зверя, пожирающего небесное светило.

Прикинув в уме, что они, вероятно, убежали уже на достаточное расстояние и прибыли в безопасное место, Вэй У Сянь остановился и аккуратно опустил Лань Ван Цзи на землю.

Рана Лань Ван Цзи и без того не зажила полностью, а теперь, к тому же, ее прокусила тварь и пропитала вода. Его белоснежные одежды покрывали крупные пятна крови, а на ноге отчетливо виднелись ряды точечных проколов от клыков зверя: Лань Ван Цзи не мог стоять самостоятельно и падал, едва оказавшись без поддержки.

Вэй У Сянь склонился над ним, бегло оценив повреждения, затем выпрямился и обошел грот, в котором они укрылись. В пещере росло несколько чахлых кустарников, и после продолжительных поисков Вэй У Сянь нашел, наконец, пару толстых прямых веток. Он тщательно протер их от грязи краешком своих одежд и присел на корточки рядом с Лань Ван Цзи: «У тебя есть бечевка или какой-нибудь длинный лоскут ткани? О, лобная лента подойдет! Сними-ка ее».

Не позволив Лань Ван Цзи ответить, Вэй У Сянь быстро протянул руку, сорвал с него ленту и, ловко орудуя руками, закрепил его голень в неподвижном состоянии с помощью повязки, послужившей бинтом, и крепких сучьев.

Лань Ван Цзи, у которого только что бесцеремонно отняли ленту, широко распахнул глаза: «Ты!..»

Вэй У Сянь, как раз закончивший вязать последний узел, похлопал его по плечу и понимающе сказал: «Я, я. В нашем положении не стоит беспокоиться о подобном. Насколько бы ты ни обожал свою ленту, она же не может быть важнее твоей собственной ноги, правда?»

Лань Ван Цзи молча лег на спину, либо устав сидеть, либо потеряв дар речи от гнева. Вэй У Сянь же вдруг почувствовал слабый травяной аромат. Он запустил пятерню за пазуху и выудил маленький ароматический мешочек.

Мешочек насквозь промок в озере и сейчас уныло болтался на растрепавшихся бахромчатых кисточках тонкой работы. Припомнив, как Мянь-Мянь говорила, что внутри лежат лекарственные растения, Вэй У Сянь мигом ослабил тесемки и, помимо крошечных цветочных головок, действительно обнаружил в мешочке засушенные толченные травы. Он торопливо проговорил: «Лань Чжань, Лань Чжань, погоди засыпать. Поднимись на минутку. Я нашел у себя ароматический мешочек. Посмотри, там наверняка есть целебные растения, которые нам пригодятся».

Вэй У Сянь принялся с удвоенной силой тормошить Лань Ван Цзи, и, в конце концов, кое-как усадил того, невзирая на его утомленность. Он мельком взглянул на содержимое мешочка и заключил, что внутри и впрямь находилось несколько кровоостанавливающих и уменьшающих действие яда растений. Вэй У Сянь принялся выбирать нужные: «Вот уж не думал, что ароматический мешочек той девушки окажется столь полезным. Когда мы вернемся, я обязательно со всей страстью отблагодарю ее».

Лань Ван Цзи равнодушно заметил: «Ты, наверное, хотел сказать: «Со всей страстью пристану к ней».

Вэй У Сянь ответил: «Что ты такое говоришь? Если это делаю я, то это и не приставания вовсе; пристают лишь всякие сальные типы, выглядящие как Вэнь Чжао. А теперь давай, снимай».

Лань Ван Цзи слегка нахмурился: «Что?»

Вэй У Сянь удивился: «Что «что»? Одежду!»

Он и в самом деле принялся претворять свои слова в жизнь: вцепившись руками в воротник Лань Ван Цзи, Вэй У Сянь рывком распахнул его, оголив белоснежные плечи и грудь.

Затем он неожиданно повалил Лань Ван Цзи на спину. Тот, оказавшись на земле в насильно раскрытой мантии, позеленел всем лицом: «Вэй Ин! Что ты собираешься делать?»

Вэй У Сянь полностью стянул с него верхнее облачение и разорвал в лоскуты: «Что я собираюсь делать? Здесь только мы одни, а я веду себя подобным образом – так что, ты думаешь, я собираюсь делать?»

Он встал во весь рост, развязал свой пояс и, словно из вежливости, обнажил собственную грудь.

Глубоко посаженные ключицы венчали мягко очерченный торс молодого человека, едва вышедшего из возраста мальчика, но по-прежнему пышущего юношеской кипучестью и удалью.

Наблюдая за его действиями, Лань Ван Цзи то бледнел, то серел, то пунцовел. Казалось, кровь в его жилах неистово бурлила, грозя подняться и пойти горлом. Вэй У Сянь улыбнулся, подошел к нему еще ближе и прямо перед глазами Лань Ван Цзи снял с себя влажную мантию, затем высоко занес руку и медленно разжал пальцы, позволив ткани слоями опасть на землю.

Вэй У Сянь потер руки: «А теперь, раз уж мы избавились от мантий, настала очередь штанов».

Лань Ван Цзи хотел встать, но раненая нога вкупе с недавно пережитым сражением и бушевавшим внутри гневом сводили на нет все его усилия: чем больше он горячился, тем меньше у него получалось. Все тело Лань Ван Цзи было измождено до крайности, и ярость, клокотавшая в его груди, нашла иной выход – он в самом деле отхаркнул кровь.

Вэй У Сянь тут же опустился на корточки и нажал на несколько акупунктурных точек на его груди: «Ну вот, вся застоявшаяся кровь вышла. Можешь не благодарить!»

Выплюнув черно-красный сгусток, Лань Ван Цзи ощутил, как боль и раздражение в его груди немедленно отступили. Вспомнив поведение Вэй У Сяня, он наконец-то сообразил, что произошло.

Когда юноши взбирались на гору Муси, Вэй У Сянь заметил, что он выглядел хуже, чем обычно. В грудной клетке Лань Ван Цзи явно образовался застой дурной крови, поэтому сейчас Вэй У Сянь намеренно напугал и разозлил его, вынудив выплюнуть кровь, скопившуюся внутри.

Лань Ван Цзи понимал, что Вэй У Сянь поступил так исключительно из благих побуждений, но, тем не менее, немного возмутился: «Не мог бы ты больше не шутить так, пожалуйста!..»

Вэй У Сянь возразил: «Застой дурной крови чрезвычайно вредит телу, но зато с легкостью покидает его при испуге. Не волнуйся, меня не привлекают мужчины. К тому же, я бы ни за что не воспользовался ситуацией и ничего бы с тобой не сделал».

Лань Ван Цзи ответил: «Вздор!»

Вэй У Сянь уже догадался, что Лань Ван Цзи пребывал сегодня в особенно неблагодушном расположении духа и, махнув рукой, прекратил оправдываться: «Ладно, ладно, вздор так вздор. Я убожество. Самое настоящее убожество».

Тут Вэй У Сянь вдруг почувствовал подземный холодок, крадущийся по его спине, и невольно поежился. Он тотчас же поднялся, прошелся по гроту, собрав сучьев и опавшей листвы, и еще раз нарисовал на своей ладони заклинание огненного талисмана.

Сухие ветки с треском занялись огнем, время от времени испуская искры. Вэй У Сянь растер в руках лекарственные растения из мешочка и, разорвав штанину Лань Ван Цзи, равномерно присыпал три глубоких, зияющих прокуса от клыков зверя, едва переставших кровоточить.

Внезапно Лань Ван Цзи жестом остановил его. Вэй У Сянь удивился: «Что такое?»

Не произнося ни слова, Лань Ван Цзи взял из его ладони часть трав и прижал к груди Вэй У Сяня.

Тот вздрогнул всем телом и вскрикнул: «Ай!»

Вэй У Сянь совсем позабыл о свежем увечье на своей груди, нанесенном раскаленным железом. Ссадина до сих пор кровоточила и также вымокла в воде.

Лань Ван Цзи убрал руку. Вэй У Сянь пару раз цыкнул, а затем постепенно отодрал от ожога лекарственные растения, прилипшие к его коже, и вновь приложил их к ноге Лань Ван Цзи: «Не стесняйся! Я часто ранюсь, но все равно продолжаю плавать в Озере Лотоса, как обычно, так что давно уже привык к подобному. К тому же, мешочек совсем маленький, и там наверняка не так много трав. Думаю, трем дырам в твоей ноге они нужнее… Ай!»