Услышав незнакомое имя, Вэй Усянь всё понял только после некоторых раздумий. Он цокнул языком и рассмеялся:

— Эй, Второй Молодой Господин Лань, да ты уксус попиваешь (5), как я посмотрю?

Лань Ванцзи опустил голову. Вэй Усянь остановился перед ним, обнял одной рукой за талию, а второй приподнял его подбородок, затем со всей серьёзностью произнёс:

— Скажи мне правду. Сколько лет ты уже пьёшь из этой бутыли с уксусом? Как тебе удавалось так хорошо это скрывать? Я ни разу не учуял даже нотки кислинки.

Лань Ванцзи как обычно подчинился и поднял голову, и в этот момент шаловливая рука скользнула к его груди. Он снова посмотрел вниз, но рука Вэй Усяня уже исчезла, прихватив кое-что с собой. Вэй Усянь изобразил удивление:

— И что же это у нас?

Это был мешочек для денег Лань Ванцзи.

Вэй Усянь покрутил в одной руке мешочек тонкой работы и ткнул в него пальцем другой.

— Ханьгуан-цзюнь, ох, Ханьгуан-цзюнь, взять без спроса — значит украсть. Как тебя тогда называли? Наследником знаменитого ордена? Образцом для подражания? Хорош образец — пьёт тайком сильнейший уксус и крадёт подаренный мне девушкой мешочек для благовоний, чтобы потом носить в нём деньги. Неудивительно, что придя в сознание, я не мог найти его, как ни искал. Если бы на шее малышки Мянь-Мянь сейчас не висел точь-в-точь такой же мешочек для благовоний, я бы даже не вспомнил о нём. Ты только посмотри на себя, ай-яй-яй. Признавайся. Как ты мог забрать его у меня, когда я был без сознания? Как долго ты ощупывал меня, чтобы его найти?

Лицо Лань Ванцзи на мгновение едва заметно скривилось, когда он протянул руку, чтобы отобрать мешочек. Вэй Усянь подбросил мешочек, уклонился от Лань Ванцзи и отошёл на пару шагов.

— Отбираешь силой, поскольку нечего сказать в ответ? К чему смущение? Смущаться из-за такого… я наконец понял, почему я такой бесстыдник. Нам действительно судьбой предназначено быть вместе. Всё потому, что весь мой стыд был вверен на хранение тебе.

Мочки ушей Лань Ванцзи слегка порозовели, но лицо осталось непроницаемым. Его руки были быстры, но ноги Вэй Усяня — ещё быстрее.

— Когда-то ты сам хотел отдать мне свой мешочек с деньгами. Так почему же сейчас не желаешь отдавать? Ты только посмотри на себя. Не только тайком воруешь вещи, у тебя ещё и тайная любовная интрижка. Да к тому же противоречишь сам себе. Испортился до мозга костей!

Лань Ванцзи одним прыжком настиг его и наконец поймал, крепко сжав в объятиях, а потом возразил:

— Мы совершили три глубоких поклона, так что уже считаемся… супругами. Назвать это интрижкой нельзя.

Вэй Усянь возразил:

— Между супругами не должно существовать такого насилия, как у тебя по отношению ко мне! Ты всегда заставляешь меня умолять тебя, и даже если я подчиняюсь, никогда не останавливаешься. Узнав, каким ты стал, все предки Ордена Гусу Лань наверняка сойдут с ума от ярости…

Не в силах больше это выносить, Лань Ванцзи наконец заткнул его рот своим.

Приложения:

(1) Гэгэ и Сюнчжан (именно второе использует Лань Ванцзи) — слова, применимые для обращения к старшему брату, только гэгэ — более родственное, а сюнчжан — более формальное.

(2) Подобную причёску — два высоких хвостика, закрученные жгутами и убранные в кольца, в древности носили исключительно молодые незамужние девушки и девочки.

(3) В китайском фольклоре пожилая пара использовала деньги, чтобы охранить своего ребёнка от злых духов. В итоге это вылилось в традицию дарить детям на Новый Год красные конверты с деньгами.

(4) В древнекитайском стихотворении неизвестного автора есть строка «Мянь Мянь Сы Юань Дао», что переводится примерно как «Бескрайность тоскует по дальним краям». Вэй Усянь в прошлом назвался Мянь-Мянь Юаньдао, поскольку это означало бы, что Мянь-Мянь изнывает от любовной тоски по нему.

(5) Есть уксус — китайская идиома, которая означает “испытывать ревность”. У этого выражения есть интересная история происхождения: император Тайцзун решил наградить своего канцлера Хуанлиня, предоставив ему выбор из своих наложниц. Жена Хуанлиня из-за ревности отказалась принять новую женщину. Император был крайне рассержен и велел ей либо принять новую любовницу мужа, либо выпить чашку отравленного вина. Она предпочла выпить яд, который оказался уксусом. Следовательно, “съесть уксус” стало символическим обозначением женской ревности.

На следующий день после встречи с Ло Цинъян и её супругом путники прибыли в небольшой посёлок в Гуанлине.

Вэй Усянь приложил руку ко лбу, вгляделся вдаль и увидел вывеску винной лавки, которая покачивалась на ветру.

— Отдохнём там.

Лань Ванцзи кивнул, и они направились вперёд плечом к плечу.

После той ночи в храме Гуаньинь в Юньмэне Вэй Усянь и Лань Ванцзи стали путешествовать вдвоём, взяв с собой только Яблочко. В пути они охотились на тёмных тварей и по-прежнему «появлялись там, где творится хаос». Услышав, что где-то бесчинствует нечисть, они отправлялись туда, чтобы расследовать и разрешить проблему. А попутно полюбоваться на горы и реки, познакомиться с местными обычаями и нравами. Так они провели три месяца, позабыв о делах мира заклинателей, не обременённые ничем и совершенно свободные.

Они вошли в лавку и выбрали неприметный столик в углу, к которому тут же подбежал слуга. Он посмотрел на молодых господ, оценил их облик и осанку, увидел поясной меч Лань Ванцзи и флейту Вэй Усяня, после чего невольно связал этих двоих с некими путниками, о которых в последнее время слухи всё разрастались. Но как бы они ни старался, не смог разглядеть на лбу господина в белых одеяниях той самой лобной ленты Ордена Гусу Лань, и потому не решился утверждать наверняка.

Вэй Усянь заказал вино, а Лань Ванцзи выбрал несколько блюд. Глядя, как он тихим, но уверенным голосом называет блюда, Вэй Усянь подпёр одну щёку рукой, другую же убрал под стол, пальцами теребя кончик белоснежной лобной ленты. Улыбка так и плясала на его лице. Дождавшись, пока слуга удалится, он произнёс:

— Ты заказал так много острых блюд, неужели сможешь съесть их все?

Лань Ванцзи взял со стола пиалу с чаем, сделал глоток и бесстрастно ответил:

— Сядь как следует.

— В пиале нет чая.

— …

Лань Ванцзи наполнил пиалу чаем и снова поднёс к губам.

Спустя некоторое время он повторил:

— Сядь как следует.

— Я разве сижу не как следует? Я же не стал класть ноги на стол, как раньше.

Лань Ванцзи, явно сдерживая эмоции, произнёс:

— Но и в другие места тоже не нужно класть.

Вэй Усянь прикинулся непонимающим:

— А куда я их положил?

— …

— Второй молодой господин Лань, ты столь требователен! Может быть, научишь меня, как правильно сидеть?

Лань Ванцзи поставил пиалу, посмотрел на него, взмахнул рукавами, будто собирался встать и как следует его научить, как вдруг компания за столом, что стоял в главном зале, разразилась хохотом.

Кто-то со злорадством произнёс:

— Я так и знал, что Цзинь Гуанъяо с присущим ему подходом рано или поздно окажется свергнут! Я давно ждал этого дня, и вот всё тайное стало явным, хмф! Вот уж точно — каждому воздастся по делам его, Небеса милостивы и справедливы!

Вэй Усяню услышанное показалось до боли знакомым, в особенности тон, которым бранился говорящий, и содержание сказанных фраз. Разве что объект брани сменился. Поэтому он невольно навострил уши.

Один из заклинателей взял палочки и произнёс тоном, будто имел право судить обо всём на свете:

— Всё-таки верно было сказано в древности, и теперь ничего не изменилось! Все эти люди «наверху» — чем ярче они сияют снаружи, тем больше гнили и подлости внутри!

— Верно, ни одного хорошего человека среди этих подлецов нет. Какие ещё благородные мужи, какие почтенные господа? Каждый из них лишь надевает маску, чтобы покрасоваться на публике.