Взяв флейту, Вэй У Сянь сыграл нужный отрывок. Как и ожидалось, мелодия оказалась разорвана. Ноты на первой странице относились вовсе не к той песне, что была записана на второй.

Между ними должна была находиться еще одна страница, но ее вырвали — аккуратно, незаметно.

Сделавший это действовал с огромной осторожностью. От страницы не осталось ни следа, потому и обнаружить пропажу оказалось так сложно. Вэй У Сянь перевернул книгу и посмотрел на темно-синюю обложку с написанным на ней названием из трех иероглифов.

Он прочитал: «“Собрание Смятения”? Что это за книга? Мелодии в ней звучат несколько странно».

Лань Ван Цзи ответил: «Это собрание запретных песен из Дун Ин».

Вэй У Сянь переспросил: «Из Дун Ин? Так вот почему звук немного отличается от местных мелодий».

Выражение лица Лань Си Чэня было неоднозначным. «Если верить легендам, “Собрание Смятения” — это темные песни, собранные одним из заклинателей Ордена Гу Су Лань за годы странствий, когда он путешествовал по воде и добрался до Дун Ина. Если заклинатель вложит духовную энергию, исполняя песни из этой книги, он сможет причинить вред другим людям: от ослабления тела и раздражения разума вплоть до волнения души и ограничения пяти чувств… Могущественный заклинатель мог бы забрать жизнь человека, исполнив всего лишь семь нот».

Вэй У Сянь хлопнул ладонью по столу: «Вот это оно и есть!»

Он так обрадовался, что, ударив по столу, едва не опрокинул бумажный фонарь. Лань Ван Цзи вовремя успел его отодвинуть. Вэй У Сянь заговорил: «Глава Ордена Лань, есть ли в “Собрании Смятения” песня, которая могла бы пошатнуть самообладание человека, вызвать у него раздражение, волнение, агрессию, вспыльчивость?»

Лань Си Чень чуть помедлил. «Должна быть…»

Вэй У Сянь продолжил: «Духовных сил Цзинь Гуан Яо недостаточно, чтобы забрать жизнь человека с помощью семи нот. Более того, подобное убийство было бы слишком очевидным. Он явно не стал бы выбирать столь могущественную мелодию. Но если бы он под предлогом успокоения нрава названого брата играл для него песнь очищения сердца и продолжал бы исполнять ее еще три месяца, то могла эта мелодия подействовать как медленный яд и спровоцировать срыв Чи Фэн Цзуня?»

И снова Лань Си Чэнь ответил не сразу. «Да».

Вэй У Сянь подытожил: «Что ж, в таком случае мое предположение не лишено смысла. Фрагмент мелодии, не являющийся частью Омовения, находится на пропавшей странице “Собрания Смятения”. Все песни Дун Ин, записанные в нем, довольно сложны и тяжелы в освоении. У Цзинь Гуан Яо не было времени скопировать ноты в потайной комнате, так что ему пришлось вырвать страницу… Нет, все не так! Ему достаточно лишь одного взгляда, чтобы запомнить написанное на всю жизнь. Он вырвал страницу не потому, что не мог запомнить мелодию. Цзинь Гуан Яо понимал, что если эта запись исчезнет, у нас не останется ни единого доказательства. Он позаботился, чтобы никто не смог найти источник этой мелодии, если однажды все выплывет наружу или его поймают на преступлении. Все его действия были предельно осторожны. Перед вами он явно играл правильную версию Омовения. Чи Фэн Цзунь не пытал особой страсти к искусству. Глава Ордена Гу Су Лань, он слышал Омовение в вашем исполнении и в общих чертах представлял, как оно должно звучать. Поэтому Цзинь Гуан Яо не осмелился открыто исполнять для него темную песню, а вместо этого пошел долгим путем — решил соединить две мелодии разных стилей с противоположным воздействием, что у него превосходно получилось. Они звучат так, словно являются единым целым. Музыкальные способности Цзинь Гуан Яо воистину превосходны. Полагаю, в Омовение он вкладывал совсем мало духовной силы и использовал ее по-настоящему именно в отрывке с мелодией из “Собрания Смятения”. В конце концов, Чи Фэн Цзунь не был знаком с этой стезей заклинательства и именно поэтому, конечно, не мог осознать, что Цзинь Гуан Яо заменил одну из частей песни темным, забирающим жизнь мотивом!»

После довольно продолжительного молчания Лань Си Чэнь тихо произнес: «Цзинь Гуан Яо часто бывал в Облачных Глубинах, но я никогда не говорил ему о потайной комнате в библиотеке Ордена Гу Су Лань».

Вэй У Сянь сказал: «Глава Ордена Лань, простите меня за прямоту, но во время Аннигиляции Солнца Цзинь Гуан Яо являлся шпионом в Безночном городе Ордена Ци Шань Вэнь. И шпионом весьма хорошим. Ему даже удалось обнаружить тайный кабинет Вэнь Жо Ханя, пробраться внутрь незамеченным, запомнить все карты и свитки, затем по памяти записать всю информацию и отправить ее в Башню Кои. Для подобного человека обнаружить потайную комнату библиотеки Ордена Гу Су Лань — плевое дело».

Лань Си Чэнь взял в руки листок с записанным на нем отрывком мелодии, порассматривал его какое-то время, затем решил: «Я найду способ испытать эту мелодию».

Лань Ван Цзи вопросительно произнес: «Брат?»

Лань Си Чэнь сказал: «Когда брата не стало, осада Луань Цзан давно закончилась, а молодого господина Вэя больше не было в нашем мире. Если после испытаний этой части мелодии действительно выявится ее способность влиять на разум, если подтвердится, что это не просто догадка, я…»

Вэй У Сянь поспешил вставить слово: «Цзэ У Цзюнь, испытание этой песни на живых людях может противоречить правилам Ордена Гу Су Лань».

Лань Си Чэнь ответил: «Я испытаю ее на себе».

После столь нелепых слов, произнесенных главой Ордена Гу Су Лань, становилось ясно: на сердце у него было неспокойно. Лань Ван Цзи слегка повысил голос: «Брат!»

Лань Си Чэнь подпер лоб рукой, словно пытаясь сдерживаться, его голос звучал мрачно: «Ван Цзи, Цзинь Гуан Яо, которого знаю я, совсем не похож ни на того, кем его видишь ты, ни на образ, сложившийся в головах всех остальных людей! Все эти долгие годы в моем представлении он переносил испытания, заботился о людях, ко всем относился с уважением. Все это время я был абсолютно уверен, что неодобрительные замечания в его сторону шли лишь от недопонимания, считал, что наверняка знаю истину. А теперь вы хотите, чтобы я в одночасье поверил, будто все, что мне известно об этом человеке, — ложь. Поверил в то, что он планировал убить одного из своих названных братьев, а я тоже был частью его плана и даже помогал ему… Пожалуйста, позвольте мне самому все обдумать, прежде чем принимать решение».

Лань Си Чэнь научил Цзинь Гуан Яо песни очищения сердца, помня о неприязни между Цзинь Гуан Яо и Не Мин Цзюэ и надеясь, что они смогут вернуться к прежним добрым отношениям. Он сам попросил, чтобы Цзинь Гуан Яо вместо него помог успокоить дух Не Мин Цзюэ. Кто мог знать, что его доброта предоставила возможность воплотиться жестокости Цзинь Гуан Яо? Как примириться с самим собой после такого?

Все трое хранили молчание. Только когда они вышли из библиотеки, Лань Ван Цзи наконец сказал: «Я пойду к дяде».

Молчавший все это время Лань Си Чэнь тоже заговорил: «Я провожу обратно молодого господина Вэя. Ты можешь прийти позже».

Лань Си Чэнь вел Вэй У Сяня по выложенным белым камнем тропинкам Облачных Глубин, пока они не вернулись к окруженному цветами горечавки уединенному домику в глубине гор. Вэй У Сянь замешкался, стоя перед дверью. «Знает ли Учитель Лань, что Хань Гуан Цзюнь…»

Лань Си Чэнь мягко перебил его: «Дядя только недавно очнулся. Я сказал, чтобы ему не говорили ничего лишнего».

Узнай Лань Ци Жэнь, что они с Лань Ван Цзи делали в Башне Кои, он явно разозлился бы до такой степени, что наверняка тут же снова потерял сознание сразу после пробуждения. Вэй У Сянь сказал: «Большое спасибо Учителю Ланю за все, что он сделал».

Лань Си Чэнь кивнул: «Дядя и правда сделал очень много».

Спустя некоторое время он произнес: «Молодой господин Вэй, вам известно, что это за дом?»

Вэй У Сянь пожал плечами: «Цзэ У Цзюнь, почему вы думаете, что мне это может быть известно?»