Лань Си Чэнь кивнул в ответ: «Глава Ордена Цзян».

Оба мужчины лишь следовали этикету, безучастно исполняя обязанности глав Орденов. После пары приветственных фраз, кои надлежало изрекать в подобных ситуациях, Цзян Чэн спросил: «Хань Гуан Цзюнь, я впервые вижу тебя на Совете Кланов, проходящем в Башне Кои. Какой интерес привел тебя сегодня?»

И Лань Си Чэнь, и Лань Ван Цзи промолчали, но, к счастью, Цзян Чэн и не ждал ответа. Он уже обратил свой взор на Вэй У Сяня, заговорив так, словно в любую секунду способен изрыгнуть меч и вонзить его в последнего: «Если память меня не подводит, вы оба никогда не брали с собой в странствия никчемных прихлебателей. Что случилось на этот раз?  Или раз в год и палка стреляет? И кто же сей прославленный заклинатель? Не могли бы вы нас представить?»

Внезапно раздался улыбающийся голос: «Брат, отчего ты не предупредил меня, что Ван Цзи тоже придет?»

Хозяин Башни Кои – Лянь Фан Цзунь, Цзинь Гуан Яо – вышел лично поприветствовать их.

Лань Си Чэнь улыбнулся в ответ; Лань Ван Цзи молча кивнул, отдавая дань учтивости; Вэй У Сянь же внимательно осмотрел Верховного Заклинателя.

Цзинь Гуан Яо появился на свет с весьма выгодной наружностью: кожа его была бела; на лбу красовалась метка цвета киновари; в глазах виднелся резкий контраст между белизной белков и чернотой зрачков; взгляд живой и подвижный, но не легкомысленный и не праздный. В целом, его лицо выглядело аккуратным и умным, достаточно привлекательным и изящным, но, в некоторой степени, хитрым. Слабая тень улыбки всегда различалась в уголках его губ и слегка сведенных кончиках бровей, выдавая в нем человека находчивого и гибкого. 

Подобной внешности как раз доставало для получения благосклонности у женщин, но не хватало для пробуждения настороженности или неприязни в мужчинах; старики считали его славным, молодежь – дружелюбным; и если даже кому-то он приходился не по душе, особой ненависти или отвращения они не испытывали - вот почему наружность его называлась «выгодная». Цзинь Гуан Яо являлся обладателем невысокой фигуры, однако свободная манера держаться с лихвой возмещала недостаток роста. На голове Главы Ордена покоился черный <i>головной убор отшельника</i>  из легкой газовой ткани, сам он облачился в парадную мантию Ордена Лань Лин Цзинь с круглым воротником и с цветущим «Сиянием средь снегов» на груди; талию украшал пояс, сплетенный из девяти колец; на ногах сидели мягкие сапоги, а правая рука слабо сжимала рукоять меча, висевшего на боку – от Цзинь Гуан Яо веяло величием и мощью, с которыми нельзя было не считаться. 

Цзинь Лин пришел вслед за ним, поскольку встретиться с Цзян Чэном один на один не решался. Он спрятался за спину Цзинь Гуан Яо и оттуда пробормотал: «Дядя».

Цзян Чэн резко ответил: «Так, значит, ты все еще помнишь, что я твой дядя!»

Цзинь Лин спешно потеребил Цзинь Гуан Яо за рукав. Тот же, казалось, с рождения обладал мастерством разрешения споров: «Ох… Глава Ордена Цзян, А-Лин уже давно осознал свои ошибки. Все эти дни он так боялся твоего наказания, что совсем перестал питаться, как следует. Безусловно, порой дети чересчур озорничают. Но я знаю, насколько ты обожаешь его. Абсолютно ни к чему проявлять излишнюю строгость».

Цзинь Лин торопливо поддакнул: «Да-да, дядя может подтвердить! У меня совсем пропал аппетит!»

Цзян Чэн хмыкнул: «Пропал, говоришь? А глядя на твой цветущий вид, и не скажешь, что ты пропускал обеды!»

Цзинь Лин вознамерился что-то добавить, но тут вдруг скользнул взглядом по Лань Ван Цзи, заметил за его спиной Вэй У Сяня и, на мгновение растерявшись, выпалил: «Зачем ты здесь?!»

Вэй У Сянь ответил: «Поесть задарма».

Цзинь Лин рассердился: «И как у тебя только смелости хватило явиться сюда?! Я же предупреждал…»

Цзинь Гуан Яо потрепал Цзинь Лина по макушке, подвинув его обратно себе за спину, и улыбнулся: «Что ж, быть посему. Раз уж ты пришел, то стал нашим гостем. Не знаю, как с остальным, но еды в Башне Кои точно предостаточно». Он обратился к Лань Си Чэню: «Брат, прошу, устраивайся поудобнее. А я пока поприветствую остальных и заодно распоряжусь, чтобы для Ван Цзи тоже приготовили место».

Лань Си Чэнь кивнул: «Нет нужды утруждать себя».

Цзинь Гуан Яо ответил: «Разве подобное может быть в тягость? Брат, пока ты в моем доме, тебе не следует излишне стеснять себя рамками этикета. Правда, не стоит».

Цзинь Гуан Яо запоминал имя, титул, возраст и внешность человека, встретив его лишь единожды в своей жизни, и даже спустя многие годы мог безошибочно обратиться к нему и согреть вниманием и заботой, произнеся ласковые и участливые слова. Если же он видел кого-то больше двух раз, то прочно сохранял в памяти все их пристрастия и антипатии, поэтому был способен угодить каждому, удовлетворяя любые прихоти гостя. Сегодня Лань Ван Цзи прибыл на Совет Кланов без предварительного уведомления, поэтому Цзинь Гуан Яо не подготовил для него стол и теперь спешил исправить эту оплошность.

Войдя в Сияющую Залу, гости прошествовали по мягкому красному ковру. По обеим сторонам палат располагались длинные столы из сандалового дерева, у которых, радушно улыбаясь, стояли привлекательные молодые служанки, увешанные кольцами, браслетами и подвесками из нефрита. Их фигуры, все как одна, с полными грудями и осиной талией, услаждали взор и почтительными позами подчеркивали торжественность обстановки. При виде красивых женщин Вэй У Сяню никогда не удавалось удержаться и не полюбоваться на них чуточку подольше. Вот и сейчас, усевшись на место, он ласково улыбнулся служанке, наливающей ему вина: «Премного благодарен».

Женщина, словно испугавшись, украдкой глянула на него, захлопала ресницами и, спешно отведя глаза, удалилась. Поначалу Вэй У Сянь счел подобное чудным, но затем покрутил головой по сторонам и понял, что не одна лишь горничная одаривала его необычным взором: большая часть адептов Ордена Лань Лин Цзинь с такими же странными выражениями лиц наблюдала за его действиями.

Вэй У Сянь слегка подзабыл, что находился в Башне Кои, где Мо Сюань Юй приставал с ухаживаниями к кому-то из своего Ордена, за что его и выгнали с позором. Никто и подумать не мог, что он столь нагло вернется, да еще и занимая видное положение в обществе, будто совсем не ведал стыда. Он даже протиснулся за столы для высокопоставленных гостей, заняв место подле Двух Нефритов клана Лань…

Вэй У Сянь склонился к Лань Ван Цзи: «Хань Гуан Цзюнь, Хань Гуан Цзюнь».

Лань Ван  Цзи отозвался: «Что?»

Вэй У Сянь продолжил: «Не бросай меня. Здесь явно полно людей, знакомых с Мо Сюань Юем. Если кому-то взбредет в голову удариться в воспоминания о былых временах, мне придется прикинуться дурачком и начать городить околесицу. Прошу, не оскорбляйся, если, в конце концов, я опозорюсь по полной».

Лань Ван Цзи взглянул на него и равнодушно сказал: «Только не задевай никого намеренно».

В этот момент в Залу вошел Цзинь Гуан Яо рука об руку с женщиной в роскошном облачении, державшейся весьма строго и степенно, но на лице которой, тем не менее, проступали некоторые наивность и неискушенность: даже ее очаровательная наружность казалась слегка ребяческой. Это была законная жена Цзинь Гуан Яо и хозяйка Башни Кои –<i> Цинь Су</i>. 

Эти двое вот уже много лет олицетворяли собой все любящие пары заклинателей, относящиеся друг к другу с безмерным уважением. Все знали, что Цинь Су происходила из Ордена Лао Линь Цинь, подначального Ордену Лань Линь Цзинь. Цинь Цан Е, глава Ордена Лао Лин Цинь, являлся преданным вассалом Цзинь Гуан Шаня, служащим ему многие годы. Несмотря на то, что Цзинь Гуан Яо приходился последнему сыном, он и Цинь Су изначально не составляли слишком удачной партии из-за общественного положения его матери. Но во время Аннигиляции Солнца Цзинь Гуан Яо пришел Цинь Су на помощь, и та, влюбившись в него всем сердцем, долгое время настаивала на свадьбе. В конце концов, эта романтичная история закончилась счастливым браком. И Цзинь Гуан Яо не обманул ожиданий Цинь Су: занимая видный пост Верховного Заклинателя, он, однако, ничем не походил на своего отца; никогда не брал себе наложниц, и уж тем более, никогда не заводил связей с другими женщинами, чему по-настоящему завидовали жены многих глав Орденов. Вэй У Сянь, видя, как Цзинь Гуан Яо держит супругу за руку, заключил, что людская молва в этом случае не ошибалась. Лицо мужчины светилось нежностью и заботой, словно он беспокоился, что Цинь Су может случайно споткнуться на нефритовых ступенях.