10. «Мы прожили вместе так долго…» Мы прожили вместе так долго — Хорошие, злые года, Что в сене искать нам иголку Уже не составит труда. Иголку искать мы не будем, Но в нашем пути непростом Мы отдали главное людям, И мы не жалеем о том. 1969 11. «Когда всё то, что мы любили…» Когда всё то, что мы любили И что святым для сердца было, Затмилось в тучах черной пыли, В огне и грохоте тротила. Когда дома валились просто, И город стал душой без тела, И всюду с треском, как береста, Свиваясь, прошлое горело. И ум отказывался верить, Что улица другою стала, Чтоб тут же, за открытой дверью, У дома Смерть подстерегала. И стало темным, диким, нищим, Морозом сковывая пальцы, Давно знакомое жилище — Пещерою неандертальца. И в этом хаосе разлуки, Потерь и черного мученья Твои поддерживали руки Живой огонь сопротивленья. Каким теплом светились очи. Была ты мужества примером, Всех лучших мыслей средоточьем, Последней прелестью и верой. И на блокадных грозных кручах Делилась всей души богатством, Когда ты — лучшая из лучших — Крепила боевое братство. То не подсказывает разум, То было в сердце всё хранимо, Всей жизнью я тебе обязан, И это — неопровержимо! 1969 12. «Небо с облачным глетчером…» Небо с облачным глетчером В голубеющем инее,— Может быть, таким вечером Всё прощается зимнее. И уходит всё мглистое, Всё сурово-тяжелое, Всё, что под ноги выстелил Снег парчой невеселою. Ты идешь и не хмуришься Теплой улицей братскою, Ты идешь и любуешься Стороной Петроградскою, Молодежною речью, Взглядов прелестью синею. Может быть, таким вечером Всё прощается зимнее. 1969 13. «Здесь мы, родясь когда-то…» Здесь мы, родясь когда-то, Вошли душой и телом И в невские закаты, И в счастье ночи белой. Здесь поднимали чаши Сердечного порыва, Шуршали лыжи наши, Скользя по льду залива. Мы жили, мы любили Хорошею любовью, И нам сады светили Своей осенней кровью. И нам сияли песни И вы, родные лица. Когда умрем — воскреснем, Чтоб снова здесь явиться. 1969 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 14. ПРЕДМАЙСКИЙ СНЕГ Шел мокрый, предмайский, пушистый снег, В лощинах мелели туманы, Гулял человек, смотрел человек: На пробу били фонтаны. В потоках взлетающей к небу воды Снежинки пели и плыли, Рождая почти музыкальный дым, Звучащий тончайшею пылью. И статуя-дева из древних Афин Разинула рот от счастья, И на воротах деревянный дельфин Смеялся веселою пастью. 1969 15. ВЕРБЛЮД У ПАМЯТНИКА ПРЖЕВАЛЬСКОМУ Он лежит, навьюченный и гордый, Он готов к походам и боям, Он готов пойти походкой твердой В Азии неведомой края. Тот, кому служил он, был отважен, В поисках своих неутомим, Ну а что об Азии расскажем Мы далеким правнукам своим? Хоть она уже не в тихой дрёме, Новым знаньем ум ее палим, Так же путь ее народов темен, Тайн ее простор неодолим. Правнукам почетная задача На большие дальние года — Светом дружбы путь ее означить, Всех просторов тайны разгадать. 1969 16. «ВАРЯГ» Сначала всё было морскою судьбой Под сенью военного флага, И в память навечно вошел этот бой, Геройская гибель «Варяга». И пели крестьянин, рабочий, моряк, Отдав ему славу по чину: «Врагу не сдается наш гордый „Варяг“», Корабль провожая в пучину. В ответ лишь шумела морей синева, Не верили в грусти суровой, Что встретятся песни народной слова С «Варягом», воскреснувшим снова. Но время настало — и в вечер один Тряхнула Нева головою, Как будто из песенных вышел глубин Советский «Варяг» над Невою. Он воздухом нового века дышал, Вплывая в крылатые весны, Как будто легенды корабль возмужал, Став крейсером ракетоносным. Уйдет на охрану Советской страны В моря он на долгие годы С той песней, как шум океанской волны, Вздымавшейся в сердце народа. 1967 |
