Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A
4
Стан распоясан, ворот расстегнут
Синий глаз отточен,—
Где же ты, Азия? Азия согнута,
Азия загнана в бочку.
Твои ль глаза узорные
Стоптали кайму свою,
Здесь красные стали дозорными
Народов на краю.
Обгрызли мыши Тегеран.
А где ж была ты, старая?
Моссул ободран, как джейран[73],
Ступай, ты нам не пара.
За что ходили ноги,
Свистело в головах?
За что патрон в берлогах
До барса доставал?
Багдад — питомец праздный,
Багдад не любит жара
Аракского костра, —
Пляши же, тари[74] старая,
Так смейся, тари красная,
Узун-дара! Узун-дара[75]!
Нежней луча, ходящего
По заячьим ушам,
Тундырь[76] печет прозрачные
Листовки лаваша.
Дыня жирная садам
О желтизне кричит сама.
Ты, Азия, дышала нам,
Как сладкая дутма[77].
Перебирая сквозь очки
Качанье четок и цепей,
Ты клюнешь песен — выпечки
Московских тундырей.
Аракс не верит никому —
Постой, смиришь обычай,
Так лайся же по-своему,
Пока ты пограничен.
5
Уже звезда, не прогадав,
Вошла в вечернее похмелье,
Работам, пляскам и стадам
Отныне шествовать к постели.
Тропинка в небе с красной кожей
Уже краснеет уже,
Деревья тянутся, похожие
На черный горб верблюжий.
Одно — двугорбое — во тьму
Входило стройно, без обиды,
Если бы руку пожать ему,
Расцеловать, завидуя,
Простую тутовую душу,
Рабочих плеч его чертеж,
Сказать: «Барев, енгер[78], послушай,
Ты понимаешь, ты не пропадешь!»
6
Поставь напрямик глаза,
Заострись, как у рыси мех,
Под чалмою шипит гюрза[79],
Под чадрою — измены смех.
Легкий клинка визг,
Крашеный звон купцов,
Крылатая мышь задела карниз —
Так Азия дышит в лицо.
Неслышно, как в ночь игла, —
Для иных — чернее чумы,
Для иных — светлее стекла, —
Так в Азию входим мы.
Меняя, как тень, наряды,
Шатая племен кольцо,
Так дышит снам Шахразады
Советская ночь в лицо.
Курдский прицел отличен —
Стоит слова литого,
Падает пограничник —
Выстрел родит другого!
Что в этом толку, курд?
Слышишь, в Багдаде золото
Так же поет, как тут,
Только на ваши головы.
Что же, стреляй! Но дашь
Промах иль вновь не зря —
Будешь ты есть лаваш
Нашего тундыря.
1924 Армения

496. ВЫРА[80]

15 марта 1918 года

Четвертый съезд Советов
Столпился перед зыбью,
Рокочут анархисты, взводя курки.
Ныряют соглашатели, чешуйчатостью рыбьей
Поблескивают в зале глухие уголки.
Колючей пеной Бреста
Ораторы окачены,
Выкриками с места
Разъярены вконец —
Эсеры гонят речи, но речи, словно клячи,
Барьеров не осилив, ложатся в стороне.
По лицам раскаленным
Проносится метелица,
Ведь нам же, ведь сегодня, здесь,
Вот здесь решать гуртом —
Винтовкой беспатронной ли
В глаза врага нацелиться
Или уважить вражью спесь
И расписаться в том.
«Вот когда мы шагали верстами,
Не так, как теперь, дорожим вершком,
Так ведь за нами — и очень просто —
Те же эсеры шли петушком!»
Зала разорвана, Ленин, заранее
Нацелясь, бьет по отдельным рядам,
Точно опять погибает «Титаник»,
Рты перекошены, в трюмах — вода.
«Теперь как бойцы мы ничтожны слишком,
Тут и голодный, и всякий вой,
Вот почему нам нужна передышка —
Мы вступили в эпоху войн».
Тонут соглашатели. Лысины — как лодки,
Рты сигналы мечут напропалую — ввысь,
Но гром нарастает — кусками, и ходко
Холмы рукоплесканий сошлись и разошлись
Рук чернолесье метнулось навстречу,
Видно, когда этот лес поредел,
Что это зима, где не снег бесконечен,
А люди — занесенные метелями дел!
1
Меж Ладогой и Раута
Угрюма сторона —
Только таборы холмов
Да сосна.
Только беженец,
От белых пуль ходок,
Гонит стадо несвежее
На восток.
Словно в ссылку сектанты,
Шагают там быки,
Кровавыми кантами
Обшиты их зрачки.
Скучая по крову,
Голосами калек
Поносят коровы
Разболтанный снег.
И лошади бурый
Волочат свой костяк,
Закат — как гравюра,
Но это — пустяк.
Над всеми голосами
Скотов, дыша,
Умные лыжи остриями
Судьбы шуршат.
По ветру в отчаянье
Удерживая крик,
От смерти — нечаянно —
Уходит большевик.
Меж Ладогой и Раута
Угрюма сторона —
Товарища Ракова
Еще щадит она.
Остались он да беженец,
От белых пуль ходок,
Холмы в личине снежной
Да в сердце — холодок.
Только с Красной Финляндией
Кончен бал,
Над черепов гирляндами
Бал забастовал.
Только в стадо включенный
Упрямый костоправ
Уходит побежденным,
Узлами память сжав!
вернуться

73

Джейран — горный козел.

вернуться

74

Тари — гитара.

вернуться

75

Узун-дара — танец.

вернуться

76

Тундырь — печь, в которой пекут лаваш (особый хлеб).

вернуться

77

Дутма — дыня высшего сорта.

вернуться

78

Барев, енгер — здравствуй, товарищ.

вернуться

79

Гюрза — змея.

вернуться

80

Выра — деревня около Гатчины, где 29/V 1919 г. бивший Семеновский полк перешел на сторону белых. Здесь погиб комиссар рабочей бригады, член исполкома, товарищ Раков. Раков — по профессии официант, начал революционную деятельность с 1912 г., был председателем Профсоюза служащих трактирного промысла, работал во фракции большевиков в Государственной думе, был арестован, выслан; в 1914 г., не желая идти сражаться, сдал экзамен на фельдшера. В Февральскую революцию был избран председателем 42-го армейского корпуса и членом Петроградского Совета от Выборгского крепостного гарнизона. Он принимал самое активное участие в гражданской войне в Финляндии. Когда финский пролетариат был разгромлен, комитет 42-го корпуса был весь уничтожен под деревней Раута, товарищу Ракову чудом удалось спастись от белых. Они назначили крупную сумму за голову товарища Ракова и даже послали своих агентов в Петербург, чтобы убить его.

131
{"b":"565805","o":1}