— Догадка.

Мизард уставилась на мое кресло.

— Догадка?

— Не смотри на меня так, Эрмина. Догадка. Да, догадка. Я чувствую это и пытаюсь сделать все возможное.

— Мы это учтем. И я верю тебе. Но догадка?

— Он здесь.

— Одного предположения недостаточно.

— Я… верю.

Мизард и Фенкс переглянулись.

— Молоха необходимо остановить. Слишком много лет он хозяйничал. Он безумно опасен. Именно поэтому я и отсутствовал столь долго, не отвечая на ваши запросы. Я должен остановить его.

— Вы слишком близки, Гидеон.

— Именно поэтому я и должен закончить начатое.

— Нет, вы слишком близки, Гидеон, — повторила Мизард.

Карл возвратился с подносом, на котором стояли бокалы, и главный секретарь взяла один из них.

— Молох стал твоей немезидой. Вас объединяет общая судьба. Ваша затяжная дуэль продолжается уже долгие годы. Вы с ним стали слишком близки. И это становится проблемой.

— Не могу в это поверить.

Она отпивает глоток.

— Твое право. Но со всей откровенностью говорю тебе, Гидеон: причина, по которой тебе никогда не уничтожить Молоха, кроется в том, что вы слишком сблизились и ты уже не тот человек, который бы подходил для этого дела.

— Чепуха!

— Сколько раз вы его уже убивали? — спрашивает Лилит. — Два? Три?

— Он оказался живучим.

— Для тебя он теперь практически неуязвим, — улыбается Мизард. — Молоха нет здесь, Гидеон. Он удрал. Ты просто одержим и устал, а преследование продолжается слишком долго. Твоя помощь необходима в другом месте. Пусть кто-нибудь другой, с более свежим взглядом на проблему, выследит Молоха.

— Может быть, ты и права, — уступаю я.

— Да, я права. Кстати, неплохое вино. — Мизард отставляет бокал.

— Но вы мне должны поклясться.

— Мы весьма способны, инквизитор, — говорит Фенкс.

— В этом я не сомневаюсь, сэр.

— Мы найдем Молоха и свершим над ним правосудие, — произносит Лилит.

— Могу я спросить, как вы собираетесь это сделать?

— Наши агенты, — кивает Мизард, — отправлены по всему субсектору. И некоторые находят серьезные следы. Фенкс и его команда уже этим вечером покинут Танкред и направятся к Санкуру. Два дня спустя Лилит со своими людьми вылетает к Ингерану. Через шесть часов после ее отлета мой дознаватель Бэллак возглавит группу, которая займется поиском среди Мутных Звезд.

— Значит, говорите, у вас есть наводки?

— На Санкуре были обнаружены валютные счета, принадлежащие Молоху, — говорит Фенкс. — К ним обращались в прошлом месяце. Это важная улика.

— А я установила, что на Ингеране есть укрытия Когнитэ, созданные Молохом, — говорит Лилит. — Там же есть владения, принадлежащие Орфео Куллину. Кто-то пытается их продать. Это также важный след.

— Благодаря анонимному денежному переводу коллекция диодандов, собранная Орфео Куллином, была отослана на Энкейдже три недели назад, — говорит Бэллак. — Она хранилась в гостиничном номере в Петрополисе. А на текущий момент значится в качестве груза космической баржи.

— Это мне известно. Не тратьте свое время впустую. Вы просто слепы на оба глаза.

— Там поглядим, — пожимает плечами Бэллак.

— Хватит, Гидеон. Вы можете теперь остановиться и передохнуть, — говорит Мизард.

— Да, верно, — отвечаю я. — Теперь это ваша проблема. Только не приходите ко мне плакаться, когда…

— Нельзя ли мне налить еще вина? — спрашивает Мизард, поднимая бокал.

— И вы собираетесь просто так это оставить? — спросила Кара, как только Мизард ушла.

— Думаю, да. Неужели тебе и в самом деле хочется угробить остатки своей жизни на охоту за Молохом?

Она стоит возле меня во внутреннем дворе дома. Вечер протянул длинные серые тени.

— Нет, — отвечает она и смотрит на меня. — Потому что я не думаю, что на это уйдет вся наша жизнь.

— Потому что мы близки?

— Потому что мы близки. Вы верите в это, и Пэйшенс тоже. Вы чувствуете его след.

— И все-таки это только догадка. У меня нет никаких твердых доказательств. Мне было весьма неприятно объяснять все это Мизард и ее людям. Пытаться оправдать…

— Что?

— Грегор научил меня следовать своим инстинктам. Но он также предупреждал меня против того, чтобы это стало навязчивой идеей.

— Да, про это он мог рассказать, — улыбается она.

— Мы сражаемся с Зигмундом Молохом целую жизнь, Кара. Мизард права. Это дело стало слишком личным. Я становлюсь слепым. Так что мне придется отступиться. И мне не уйти от участия в восстановлении Юстиса Майорис. Они были правы в каждом слове. Более того, мне даже кажется, что они были слишком дипломатичны, учитывая сложившиеся обстоятельства. У меня есть и другие должностные обязанности. Я разбил Молоха наголову и должен тем удовлетвориться. Да, во имя Трона, пускай другие тратят свои дни на охоту за этим умалишенным выродком.

Кара качает головой и садится на одну из каменных скамей. За прошедшие годы я привык к тому, что она восхитительна. Она не так красива, как Кыс, но ее красота теплее, привлекательнее, а тело женственнее. Я даже познакомился с ее телом изнутри, неоднократно «надевая» его. Кару я могу с наибольшим правом назвать своей «любовницей», хотя бы и в таком извращенном смысле. А теперь в ее жизни появился другой. Человек, способный подарить ей то, чего никогда не смогу дать я, — простые радости жизни. Мне известно, что и она понимает это. Теперь ей более чем неприятна мысль о том, чтобы я влез в ее тело. И я ругаюсь на себя, но не могу не чувствовать себя рогоносцем.

Меня удивляет и — в этом очень трудно признаться — восхищает ее стойкость.

— Так что насчет важности завершения дела? — спрашивает она.

— Ее слишком переоценивают.

— С каких это пор? — фыркнула Кара. — Грегор всегда стремился к предельной завершенности.

— И вспомни, чем это для него кончилось. Это не для меня. Я радикален ровно настолько, насколько это удобно. И не собираюсь погружаться глубже и превращаться в отступника.

Я чувствую внезапно поднявшееся в ней разочарование, хотя и не касаюсь ее сознания. Она просто не может этого скрывать.

— А что насчет всех остальных, Гидеон? — спрашивает она.

— Что?

— Неужели вы не думали о том, что и нам необходима эта завершенность? После того, что случилось на Маджескусе? Ради Норы, Уилла и Элины? Ради Зэфа?

— Это низко с твоей стороны.

— Зато правдиво.

— Служение уже само по себе — награда.

— Не совсем, — произнесла она, поднимаясь. — Хотя вам, возможно, это и подходит.

— А я думал, что ты обрадуешься.

— Обрадуюсь?

— Мы пробудем здесь еще неделю, чтобы привести все дела в порядок. А затем возвратимся на Юстис Май-рис. Как только мы окажемся там, начнется длительный, обстоятельный процесс оценки нашей деятельности и составления отчетов. Команда окажется на отдыхе. Самое время для пересмотра своей жизни и ее реорганизации. Для перемен. Мне казалось, что ты будешь рада такой возможности.

— И снова, что значит «рада»?

— Я чувствую кое-что излучаемое твоим сознанием, Кара. И мне кажется, я понимаю, в чем дело.

— Нет ничего особенного в моем сознании.

— Кое-что…

— Нет там ничего! Можете даже влезть в мою голову, если вам так хочется! Любуйтесь! Но хватит строить предположения, видя только поверхностные чувства! Там нет ничего особенного!

— Хорошо.

— Я честно говорю.

— Я понял.

Она уставилась на меня и кажется сердитой. Или виноватой?

— Не стану проникать в твое сознание. Я доверяю тебе.

На какой-то мимолетный миг Кара опускает глаза, а затем разворачивается, чтобы уйти.

— Нам необходимо закончить дело, — произносит она.

— Мы это уже сделали. На Юстисе Майорис. Теперь осталось только убрать за собой.