— Не сейчас, — прошипел Сика.

Черная тень выросла позади Баэл-Шуры.

Она была на голову выше их обоих, словно огромный монстр. В глаза Сики бросился вздутый желудок, набитый жуками. Броня незнакомца была белой с желтоватым оттенком с лаймово-зелеными полосами. От него исходила болезненная аура и смрад разложения. Существо держало в руках кинжал, омытый кровью Баэл-Шуры.

— Чумной десантник, — сплюнул Сика.

Он вспомнил, как встречался с его видом в субсекторе Госпар. Сика брал на абордаж флот капитана чумных десантников. Ублюдки оказались чрезвычайно живучи. Их добыча также подверглась тлетворному влиянию: золото потускнело, манускрипты сгнили, рабы подверглись разложению.

— Щенок, — отозвался чумной десантник.

Они схлестнулись друг с другом лицом к лицу. Разлагающийся монстр был необычайно силен, а его комплекция превышала размеры любого десантника, которого когда-либо видел Сика. Схватив чумного десантника за затылок, Сика принялся наносить удары свободной рукой. Его шипованная перчатка разбила визор шлема противника. В ответ Чумной десантник сделал выпад кинжалом, попав в сочленения доспехов Сики между грудью и животом. Взревев, оба бойца отскочили в разные стороны, разбрызгивая кровь и осыпая пол обломками керамита.

В этот момент Сика направил дуло болтера на чумного десантника, а тот — дуло пистолета в Сику.

Затем они выстрелили друг в друга на коротком расстоянии.

Снаряды прошли сквозь Сику, затуманив ему зрение. Десантники обменивались выстрелами на расстоянии пяти метров. От сейсмических вибраций трещали зубы.

Летели искры, и плавился металл. Болтер Сики был мощнее, болты образовали три отверстия в животе чумного десантника, другие попали в шею. Пистолет противника изверг крупные взрывные снаряды, попавшие в область паха и бедро.

Сика рухнул на колени. Чумной десантник согнулся, отступая назад, словно раненное животное.

Баэл-Шура, увидев открывшуюся возможность, окатил противника струей прометия.

Умирающий монстр рухнул вниз. Пока он падал, его собрат появился из другого конца тоннеля. А затем еще двое появились над ними. Кровавые Горгоны были окружены.

Баэл-Шура оставшейся рукой оттащил истекающего кровью Сику за валун и сел рядом с ним.

— Я думаю, мы умрем, — тихо произнес Сика.

— Твоя нога. Ее нужно осмотреть, — отозвался Баэл-Шура, отталкивая остатки своей руки в сторону.

Сика взглянул на свою ногу и выругался. В левом бедре зияла дыра. Вся его нога держалась лишь на лоскутах мускулов.

— Нет времени, — произнес Сика, с трудом заняв сидячее положение.

Чумные десантники открыли огонь. На Сику и Баэл-Шуру посыпались осколки пород. Сика произвел два выстрела и активировал вокс-связь.

— Сика Бешебе. Угроза опознана. Чумные десантники. Мы зажаты в угол.

Это было его последним сообщением. Выстрелы продолжали лететь со всех сторон, Сика спокойно извлек израсходованную обойму и вставил новую. Баэл-Шура подпер пистолет культей. Они открыли огонь, намереваясь потратить как можно больше снарядов.

Восемью этажами выше сражались зажатые в пещере остатки отделения «Бешеба». Варсава, обогнув пологий вал, ринулся вперед. Он открыл огонь, держа болтер в левой руке. Противник открыл ответный огонь, стреляя настолько ожесточенно, что многочисленные сталактиты падали рядом с десантниками. Один из снарядов попал в локоть Саргаула.

Выругавшись, Саргаул замедлился и выхватил осколочную гранату.

Братья бежали. То, что начиналось как скоординированное перемещение, превратилось в бойню. Чумные десантники загнали их в ловушку. Варсава и Саргаул проклинали десантников Хаоса за использование в качестве приманки рабов, уводивших Горгон все дальше и дальше.

Варсава с трудом успевал отслеживать боевые позиции противника. Они были везде.

Выстрелы неслись спереди и сзади. Культисты переключили оружие в автоматический режим и вели стрельбу, используя легкое вооружение и ракеты.

— Нам нужно уходить, — крикнул Варсава. — Мы должны уходить.

— Нет, мы остаемся, — произнес Саргаул.

— Они везде, — попытался поспорить Варсава. — Мы ничего не можем сделать, мы должны связаться с остальными.

Тоннель находился под угрозой обвала из-за частых взрывов. На Горгон постоянно сыпался поток песка и земли.

— Мы должны уходить, брат, — повторил Варсава. Снаряд, выпущенный из гранатомета, угодил в поддерживающую балку, и она рухнула перед Варсавой. Десантник вскинул болтер и произвел четыре выстрела. Чумной десантник выпал из своего укрытия. Выпущенный из гранатомета снаряд ушел в сторону и взорвался у Горгон над головой.

— Саргаул!

Оболочка песчаника весом не менее двадцати тонн треснула над головой Саргаула. Не услышав предупреждение, десантник продолжал отстреливаться. Камень начал крениться вниз. Послышался треск, и песчаник рухнул вниз в метре от Саргаула. Кровавая Горгона бросил взгляд на валун и нырнул в образовавшееся укрытие.

Уворачиваясь, Варсава отступил назад. Снаряды заканчивались. Он прицелился в чумного десантника и выстрелил, сбив того с ног. Ответный болт попал Варсаве в правый нагрудник и взорвался. Дух брони издал недовольный ропот.

— В меня попали. Нахожусь под обстрелом! — передал Варсава по воксу.

Везде раздавался рокот болтеров, крики и беспорядочный топот стальных ботинок.

— Держись, брат. Держись, — отозвался Саргаул.

Варсава наблюдал, как Саргаул плыл к нему через запруду. Его брат потерял руку, пули рикошетили от его полированной брони. Саргаул побежал.

А затем тоннель обвалился.

Балки больше не могли сдерживать стены древней шахты. Тоннель обрушился, а вместе с ним и стальные балки.

Пещера заполнилась клубами пыли.

Последняя мысль Варсавы в момент обрушения пещеры была о позоре, который он навлек на отделение «Бешеба».

Сабтах спал, когда они пришли за ним.

Они убрали его охрану быстро и без шума. Одному из охранников-рабов отрубили голову.

Другому «повезло» меньше. Охраняя вестибюль покоев Сабтаха, он был схвачен и сброшен в вентиляционную шахту. Лопасти разрубили его тело еще в полете.

Несмотря на то, что стальные двери были закрыты на кодированные замки, злоумышленники знали цифровые коды и беспрепятственно вскрыли замки. Оказавшись внутри, они перерезали силовые кабели. Вокс-каналы, сенсоры и датчики движения были деактивированы. В одно мгновение крепость Сабтаха оказалась беззащитной.

Даже цвет ламп сменился на бледно-тусклый.

Но Сабтах был начеку.

Он занял сидячее положение. Пучки проводов от кровати были закреплены на его черном панцире чуть ниже торса. Он притворился, что находится в коматозном состоянии. Сабтах был без брони, кожаный килт был его единственной одеждой.

Его щека покоилась на плече, а глаза были закрыты. Но Сабтах не спал.

Он продолжал сидеть с закрытыми глазами, даже когда услышал щелчок открывающегося замка. В голове у Сабтаха возникла карта его подземелья.

Убежище ветерана представляло собой широкую овальную комнату. На стенах располагались решетки с абордажными наконечниками, которых было около тысячи. Среди них были адулазианские гарпуны, кестунские полукопья и персепианские наконечники. Пыльные и древние наконечники были тупыми и почти не представляли угрозы.

Справа от него, в противоположном конце каюты, лежала броня марки MKII.

Бронекостюм был обращен к двери, словно безмолвный страж. Еще одной достопримечательностью жилища Сабтаха было небольшое ожерелье, представляющее собой высохший скальп с кожей. Оно висело на стеклянном столбе, словно племенной тотем. Сабтах носил его еще будучи ребенком, тысячу лет назад. Представив образ в голове, Сабтах ждал.

Он позволил злоумышленникам подойти ближе. Сабтах насчитал двоих, ориентируясь на передвижения воинов.

Десантник услышал звук извлечения оружия из ножен.

Сабтах подавил свой боевой инстинкт и продолжал ждать с закрытыми глазами.