— Если Рейвенор действует тайно, значит, ему известно, что помощи ждать неоткуда и даже местным ордосам нельзя доверять. Что ж, это очень мудро. Значит, он работает по условиям… Как там это называется?

— Особые обстоятельства, сэр.

— Вот так. Значит, он абсолютно никому не подчиняется. И потому адски опасен. — Трайс глубоко вздохнул. — Пора заканчивать с осторожностью, Торос. Развяжи руки псайкерам, спусти с цепи всех секретистов. Найди Рейвенора и сожги его для меня.

Рука Заэля, подносящая бокал с ликером к его губам, остановилась на полпути, и мальчик посмотрел наверх. Бокал выскользнул из пальцев и разбился на полу у ног. Он, казалось, даже не заметил этого.

— Заэль? — спросил я.

— А вы ничего не почувствовали? — спросил он. — Это было настолько отчетливо, что вы должны были…

Я собирался ответить, когда это настигло и меня. Внезапно возникший поток пси-энергии. Отдаленный, но очень мощный, разливающийся по улью. Я ощутил его, когда тот возник. Заэль же, со своим даром предвидения, почувствовал поток заранее.

Тщательно прикрыв свое сознание обманками, я потянулся туда. Обширное пси-пространство Петрополиса казалось мне размытым пятном, образованным унылыми красками и фантомами сознаний, в котором двигались пять отчетливых крапин света. Яркие, будто вспышка сверхновой, они поднимались над стеками и пиками.

Пятеро псайкеров, обладающих высоким потенциалом, только что покинули тела и спроецировали свои сознания на городской улей. Они охотились, выслеживая кого-то. Некоторые из них плевались огненными жемчужинами, прокатывавшимися по крышам домов, другие будто шарили по земле поисковыми прожекторами.

Установить, кто они такие, не представлялось никакой возможности, но я был уверен, что среди них не было того псайкера, которого я видел четыре ночи назад вместе с Трайсом в дипломатическом дворце. По моей оценке, с двумя из них я вполне мог справиться, но сразу с пятью… Они прямо сочились грубой самоуверенностью и мастерством, напомнившими мне Кински.

Я не мог позволить им обнаружить себя. По моему приказу Фраука воспользовался своей неприкасаемостью, скрыв от посторонних глаз меня, Заэля и «Дом грусти».

Я нашел Карла на кухне. Он совершал набег на кладовую, нагружая поднос мясной и сырной нарезкой и ломтями подсохшего хлеба, выуживая их из приобретенных нами коробок с провиантом. Во рту у него уже торчала гусиная ножка.

— Што шлучилось? — пробормотал он, не вынимая ее.

— Что-то серьезное, — воспользовался я динамиками. — Мне необходимо, чтобы ты вернулся за клавиатуру.

Он бросил взгляд на груду еды на своем подносе.

— Оставь, — сказал я. — Еще успеешь.

Карл отставил поднос, но, зашагав за мной по коридору, продолжил жевать гусиную ножку. Есть с таким удовольствием — для Карла было необычно. Как правило, он привередничал в еде и демонстрировал за столом великосветские манеры. Кроме того, он всегда старательно соблюдал диету и следил за стройностью фигуры.

К тому времени, как он вернулся к своим когитаторам, Карл уже обгрыз все мясо и бросил кость в корзину для бумаг. Продолжая жевать, он вытер жирные губы тыльной стороной руки и уставился на экран.

— Что-то и в самом деле происходит, — согласился он, набирая команды на клавиатуре и выводя всевозможные массивы данных.

— В городе прямо сейчас действуют как минимум пять псайкеров, — сказал я.

Проглотив последний кусок, он снова застучал по клавишам, вызывая новые потоки электронной информации. Осознав, что обе его руки жирные и скользкие от гусиной ножки, он небрежно вытер их о подол своей мягкой кремовой шелковой рубашки.

— Министерство приведено в повышенную готовность. Магистратум тоже. Какая-то тревога, — сказал он, подцепляя ногтем застрявший между зубов кусок мяса. — Сэр, если сравнивать, что происходит сейчас, с тем, что было, когда покушались на Трайса, то тогда они просто едва ползали. Открыт полномасштабный сезон охоты. Они что-то ищут, и ищут это изо всех сил.

— Есть какие-либо предположения, Карл?

— Передачи министерства закодированы, — пожал он плечами. — Шифр сложный. Я не смогу его взломать. Во имя Трона, это самый странный код, который я когда-либо видел. Такое ощущение, что они даже не пользуются словами.

— Хорошо, оставь это. Они обнаружили червя, внесенного нами в Информиум?

— Пока нет, сэр.

— Они и не должны, но на всякий случай следи, вдруг у них получится.

Я развернул кресло, поворачиваясь к Матуину.

— Упакуй наши вещи, Зэф, — сказал я. — Может быть, нам придется быстро уходить.

Он кивнул.

— Пусть Заэль поможет.

— На тот случай, если нам придется быстро уходить, — спросил Зэф, — у вас есть мысли, куда мы сможем отправиться?

— Свяжитесь с доктором Белкнапом. Вдруг он сможет помочь.

Зэф помедлил, будто не решаясь покинуть комнату.

— Что случилось?

— А как насчет остальных? Кыс, Нейла и Кары? Пока Фраука включен, они предоставлены сами себе.

— Все идет так, как и должно идти, — сказал я.

На пятом часу диспетчерской работы Кару стало охватывать оцепенение. Спина болела, пальцы начали неметь. Хуже всего, что устало и ее сознание: постоянный шум, стоявший в зале пневматической рассылки, скудное освещение, немилосердный темп работы, «скрип-скрип-скрип», долетающее от мультиграферов, расположенных за соседней дверью. Документы, которые она пыталась прочесть перед отправкой, были зашифрованы или заполнены цифрами. Она испытала горечь поражения, разрываясь между монотонной физической работой и попытками разобраться в цепочках бессмысленных цифр.

И они действительно были бессмысленны. Примерно первый час дежурства Кара предполагала, что пачки данных, проходившие через ее руки, только кажутся непонятными, потому что она была новичком и не понимала еще комплексности кодировки и языка Администратума. Но теперь она была уверена, что все совсем не так. Каждая поступавшая или уходившая стопка листов была абсолютно бессмысленной.

Возле ее рабочего места появился сборщик со свежим грузом. Он не произнес ни слова и даже не посмотрел на нее, бросая папки в коричневом переплете в ее корзину. Она взяла верхнюю, считала с обложки код отдела, а затем заглянула внутрь.

Все то же самое, что и раньше. Папки и отдельные документы были помечены особым идентификатором, обычно представлявшим собой маркер, который подразумевал, что их нужно переслать из отдела анаграммистов в зал шифровальщиков или наоборот. Но само содержимое было тарабарщиной. Ни текста, который можно было бы прочитать, ни заголовков, ни параграфов или оглавления, ни графиков или результатов, ни минут разговора, ни пунктуации или синтаксиса. Только отделенные странными промежутками колонки литер и цифр, иногда идущих по отдельности, а иногда и вперемешку. Не казалось даже, что они написаны на каком-нибудь неизвестном ей языке. Она просто обрабатывала пачки документов, заполненных «белым шумом».

От одного только вида этих строчек у нее начинала кружиться голова.

Она подскочила на месте, когда рядом неожиданно раздался грохот, и быстро захлопнула папку. Сервитор только что вывалил груз пустых цилиндров в сетку, стоявшую возле ее ног и напоминавшую загрузочную воронку орудия, полную тяжелых стабберных зарядов. Кара выудила один из них, упаковала внутрь папку и отправила по соответствующей трубе.

Кара знала, что чувствовала бы себя увереннее, если бы Рейвенор посмотрел сейчас ее глазами и тоже все проверил бы. Но с тех пор как он неожиданно замолчал час назад, она больше его не слышала.

— Босс? — прошептал Нейл в рукав, делая вид, будто закашлялся.

По-прежнему ничего. Вот это хуже всего: когда постоянно слышишь чей-то голос в своей голове, без него начинаешь скучать.

Он толкал тяжелую тележку по одному из главных коридоров — просто еще один сборщик в беспорядочной толчее, который следует за отметками, направляющими его к очередному пункту назначения. Никто не разговаривал, но вокруг стоял постоянный шум: шаги, скрип колес, грохот сервиторов, хлопки пневматических труб, спорадические гудки или звонки вызовов. Казалось, будто его погребли в глубине работающих гигантских часов, среди пружин, винтиков и других подвижных механизмов.