Етсугей изобразил дискомфорт, и Мур рукой стер одну из линий. Пигмент от краски остался на его ладони. Небольшой мазок, почти незаметный для глаза, помог разрушить внешний барьер. Поступать так было рискованно, но Етсугей знал, что людям что-то нужно от него, и Мур не посмеет разозлить его. У демона были другие планы. Етсугей почувствовал, как барьеры вокруг него слабеют. Души десантников-предателей стали ярче. Демон медленно распрямился.

— Как меня утомили эти ограничения, — он зевнул и приподнял веко. — Может тебе стоит убрать еще одно?

— Как бы ни так, — холодно ответил Мур. Он сделал шаг назад. Колдун не был дураком и прекрасно понимал, что не стоит доверять демону. Хотя Етсугей и был их избранным покровителем, он являлся божеством, а они были всего лишь люди. Он явился перед Муром в образе рогатого порождения мрака, сотканного из дыма. Они доверяли его пророчествам, но не доверяли ему свои жизни.

— Удиви меня. Чего ты хочешь?

Мур откашлялся и продолжил.

— Лорд Гаммадин мертв.

Етсугей зевнул.

— Как он умер?

Мур почтительно поклонился.

— Лорд Гаммадин и его воины спустились на новую планету, чтобы набрать там рабов. Однако эльдарские пираты давно колонизировали это мир. Они подготовили засаду. Мы попали в нее и сражались за наши жизни. Я единственный кто выжил.

Етсугей внимательно посмотрел на колдуна. Мур был отменным лгуном и сейчас он поведал ему историю, которую, вероятно, не раз репетировал. Но Етсугей мог отличить ложь от правды. Хотя эту версию колдун преподнес ордену, демон понимал, что тот прикрывает свое участие в этом инциденте.

— Я понимаю, однако ты вызвал меня не для того, чтобы рассказать о постигшей вас утрате. Ты хочешь представить мне нового лидера.

— Гаммадин назначил меня на эту роль, — объявил Мур. Демон знал, что и это была ложь. В ордене было много группировок, и Мур был одним из представителей таких групп. Но Етсугей не выдал Мура. Он будет спокойно наблюдать за этим спектаклем, ожидая финала.

— Скажи мне, колдун, как он умер? — спросил Етсугей, принуждая Мура рассказать больше.

— Предательски убит, — ответил Мур. На этот раз это была правда. Етсугей улыбнулся.

— Я выступаю против этого обвинения! — из рядов послышался низкий голос. — У колдуна нет доказательств.

Етсугей знал того, кому принадлежал этот голос.

— Сабтах! — демон весело хлопнул в ладоши. — Кровник Гаммадина. Выходи! Выходи!

Сабтах выступил вперед. Етсугей мог ощущать чистую агрессию, исходящую от воина.

— Я стану новым лидером, — смело объявил он.

— Так и будет! — согласился Етсугей, пробуя барьеры на прочность. Пока он извивался, краска пропадала со стен, и некоторые барьеры исчезли с мраморных плит. Ограничения постепенно исчезали. Огонь душ становился все ярче и ярче.

— Тогда объяви этого человека лжецом, — произнес Сабтах, указывая своим указательным пальцем на Мура. Етсугей поднял голову. — Я чувствую, что у этого колдуна есть определенная сила. Чужеродная сила. Возможно, Гаммадин передал тебе эту силу, а возможно и кто-то другой.

Етсугей чувствовал, как все существо колдуна сжимается под его взором. Возможно, какой-то другой покровитель помогает Муру. В этой истории было что-то еще.

Гаммадин не был просто убит темными эльдар. Глаза Мура сузились, когда он почувствовал намерения демона.

— Гаммадин выбрал меня.

Потягивая время, Етсугей подался вперед и улыбнулся колдуну и старому волку.

— Вы должны избрать нового чемпиона. Послушайте меня, не навлекайте на себя гнев богов, иначе злые духи придут по ваши души. Они украдут у вас удачу.

Теперь Етсугей мог разрушить барьеры. Он начал растягивать границы барьеров, жаждая поглотить души Горгон.

— Демон, исчезни! — неожиданно крикнул Мур. Он разрушил барьеры своего ковена и вызвал портал в виде спирали, отправив демона обратно в его владения.

В первый день жары пастухи, находившиеся на срединной территории Гаутс Бассик, собирали свои стада для утреннего выгона. Посмотрев в небо, они увидели бледно-желтое облако, цвет которого можно было сравнить с размельченным арахисом.

Странное облако распространялось все дальше и дальше, спускаясь к дальним горным хребтам.

Пастухи, не придав этому особого внимания, уже были готовы вернуться к своим стадам, но что-то насторожило их. В сезон жары небо было почти белого цвета из-за постоянно палящих солнц, без всякого намека на облака. Утром было на столько жарко, что можно было готовить яичницу прямо на красных валунах.

Иногда, к вечеру, выпадали осадки, но их количество было ничтожно мало.

Когда облако село вдалеке, скрывшись из виду, оно начало убивать. За ним последовали другие облака, и первыми, кто принял удар, были представители микрофауны. Они умирали везде: вдоль равнин и дюн Бассика, под слоем красной почвы, пропитанной оксидом железа, в агонии умирали рудные жуки.

Микроскопические черви, обитавшие в верхних слоях железистого песка, скручиваясь от боли, безуспешно пытались бороться со смертью.

Облако поглотило землю. Жители закрытого города Ур накрепко запечатали свои ворота и активировали погодные щиты. Ур всегда был закрытым городом и открывался только для торговли с кочевниками.

Сейчас он был полностью запечатан изнутри.

Кора древних деревьев боаб, чьи раздутые стволы и голые ветки пережили сотни лет беспощадно палящего солнца, отслаивалась, словно влажная кожа. Скрытые в оврагах кактусы гибли, соприкасаясь со смертоносным облаком.

Только когда облака добрались до скота, пастухи начали серьезно беспокоиться. Скот был источником жизни Бассика. Давным-давно, когда колонисты с далекой Терры добрались до богатых железной рудой полей Гаутс Бассик, они привезли с собой этих коз-антилоп в качестве источника пищи. Это было правильным решением: животные отличались живучестью и быстро приспособились к пустыням, обеспечив поселенцев молоком и мясом.

Даже когда колонисты начали покидать Бассик из-за беспощадной ультрафиолетовой жары и изоляции от Империума, количество коз продолжало возрастать. Оставшись без своих хозяев, козы стали дикими животными, и их количество еще больше увеличилось. Промышленные рудники закрылись, так как осталось слишком мало поселенцев, способных управляться с рыхлящими машинами и тектоническими дрелями. Некоторые ушли в город Ур и спрятались там от жары, засухи и радиации. Их судьба так и осталась неизвестной, а городские представители выбирались из закрытого города только в дни торговли. Ур стал прибежищем ранней волны колонистов, придерживавшихся Имперского культа.

Остальные сбились в родовые племена, собирая нефтехимические продукты в бесполезной попытке сохранить работоспособность своих машин и не превратиться в дикарей. Вскоре Империум забыл об этой жаркой планете, а она забыла про него.

И даже тогда козы оставались ключевым фактором выживания людей. Из их длинной шерсти, опадавшей в сезоны жары, колонисты, превратившиеся в кочевников, изготовляли одежду, а из их рогов — инструменты. И хотя официальная история была позабыта, поговаривали, что первыми настоящими поселенцами Гаутс Бассика были козы.

Смерть этих животных вызывала большую тревогу у жителей равнин. Зараженные животные отказывались есть, умирая в течение нескольких дней. Пастухи с содроганием наблюдали за страданиями бедных животных, пока те чахли день ото дня. Перед тем как окончательно покориться болезни, козы становились агрессивными, их глаза закатывались, они кусались и лягались, словно безумные. Со временем кочевники поняли, что проще убить больное животное, чем ждать пока оно, как они считали, «станет одержимо призраками». Вскоре болезнь добралось до самих кочевников. Паника распространялась по всем кочующим племенам. Люди стали посылать эмиссаров к воротам Ура. Но город оставался закрыт для жителей равнин. Жители Ура всегда относились к кочевникам только как к торговцам.