Началась химическая реакция: под действием ядовитой слюны вспенилась резина.

Баальбек молча наблюдал за процессом.

Это действительно займет время, но они справятся.

Время потеряло свое значение в подземельях. Каждый дневной цикл сопровождался бесконечной ночью. Чумные десантники пытались затупить ощущения времени у Кровавых Горгон путем изоляции.

Капитан Хазарет уже и не помнил, сколько времени они провели в заточении. Отделенный от остальных братьев, он не мог контролировать ситуацию, и это беспокоило его. Он не знал ни о количестве выживших десантников, ни о состоянии их боевого духа, ни о месте их дислокации. Но лорд Хаоса знал, что они последуют за ним, когда придет время, и это — все, что ему было нужно на настоящий момент.

Хазарет достал из-под ногтя указательного пальца геноключ. Паук был маленький, а пальцы капитана — крупными. Требовалось время, чтобы извлечь такое мелкое насекомое, но Хазарет отработанным движением с легкостью вытащил «ключ».

Капитан закрыл глаза и продолжил считать. В клетке не было хронометра, и Хазарет вел счет по ударам его основного сердца. Сорок восемь ударов означали, что прошла одна минута, две тысячи восемьсот восемьдесят — час. Тридцать три тысячи означали один корабельный цикл. Пять циклов, остававшиеся до осуществления плана приближались к концу.

— Ты обеспокоен? — спросил сержант Волсини.

Хазарет открыл глаза. Волсини был его кровником, воином, служившим ордену четыре сотни лет.

Ничего не ускользало от взгляда черных как уголь глаз темнокожего десантника Хаоса.

— Мне надоело ждать, — ответил Хазарет. Прошло два цикла со дня, когда Баальбек и Гибарус из камеры 22Д доложили, что они готовы осуществить диверсию.

Детали не раскрывались, чтобы сохранить скрытность операции. Он знал лишь то, что сразу заметит ее. Капитану оставалось положиться на слова своих людей. Хазарет знал, что может на них рассчитывать, но этого было мало. Он не мог увидеть их, и не мог помочь.

Хазарет, Рогатый Ужас Медины, сидел и ждал.

— Ты уверен, что ключ сработает? — прошептал Волсини, постучав пальцем по пауку.

Хазарет взглянул на насекомое.

— Он состоит из генетического материала Гаммадина и Сабтаха. Конечно он будет работать, — ответил он.

Волсини был единственным, кто знал о ключе, ведь только ему Хазарет мог доверить эту информацию.

Основной газопровод был испещрен дырами по всей внутренней кромке. Небольшие участки трубы были обезображены расплавленной резиновой массой.

— Чисто? — спросил Гибарус.

Баальбек подкрался к решетке и, оценив ситуацию, дал отмашку.

Гибарус накапливал яд в железе Бетчера.

Осталось совсем мало жидкости. В течение последних тридцати шести часов он и Баальбек искусственно вызывали коррозию на трубопроводе.

Небольшая струйка кислотного яда с шипением соприкоснулась с материалом трубы.

— Они идут! — предупредительно прошептал Баальбек. Они с Гибарусом вернулись на нары.

Пара стражников шагали по коридору. Проходя мимо, один из них искоса посмотрел на Баальбека.

Горгоны молча сидели на своих лежаках. Когда стражи исчезли из виду, Баальбек медленно слез с нар и подошел к трубе. Их кислота разъела резину и обнажила металлическую поверхность, словно кость на теле. Десантники Хаоса почти завершили свою работу.

Баальбек хлебнул немного воды из кружки, которую чумные десантники оставили им. Жидкость имела привкус белил и аммония, но она, по крайней мере, смогла увлажнить его пересохшее горло. Баальбек снова плюнул на металлическую поверхность.

Раздался хлопок, и металл треснул. Образовалась крошечная дыра, но этого было достаточно. Баальбек попытался расширить ее пальцем. Раздался металлический щелчок, и труба металл поддался.

Из щели вырвался газ.

— Мы сделали это! — крикнул Баальбек.

Мир взорвался, и все вокруг окутало белым паром.

Волна взрыва прокатилась по всему подземелью. В воздух проникли пары горячего газа. Кладка и люки покрылись испариной.

Отделение чумных десантников бежало вниз по лестнице, выкрикивая команды по вокс-передатчикам. Хазарет был уже на ногах. Он быстро достал геноключ и подставил его под сканер камеры.

Несмотря на плохое состояние стен, сканер был чистым и смазанным маслом. Устройство просканировало геноключ с помощью инфракрасного луча.

Послышался щелчок, и замок камеры открылся.

Густое облако дыма увеличивало шансы на побег капитана Кровавых Горгон. Прикрыв глаза рукой, Хазарет ринулся вверх по лестнице. Волсини следовал за ним, сканируя коридор на случай появления стражи. В создавшемся хаосе Кровавые Горгоны принялись орать и реветь, чтобы приглушить иные посторонние звуки. Они стучали по решеткам своих камер, пока Хазарет бежал к каюте охраны.

На его пути оказался единственный чумной десантник, патрулировавший проход, ведущий к системе контроля. Он был окружен белым дымом и нервно водил стволом болт-пистолета в поисках угрозы.

Десантник Нургла подошел к противовзрывным люкам подземелья. Дверь толщиной в сорок сантиметров была открыта. Чумной десантник открыл вокс-канал для связи с собратьями.

Хазарет первым набросился на него. Неожиданно появившись из тумана, Хазарет впечатал десантника Нургла в стену. Железные пальцы Кровавой Горгоны вцепились в горло стража. Хазарет приложил голову противника об рокрит стены. Краска на броне десантника Нургла откололась, и ее фрагменты посыпались вниз. Под нажимом голова чумного десантника отделилась от тела. Даже без головы противник Хазарета все еще двигался. Он поднял болт-пистолет для выстрела, но в последний момент остановился и рухнул на землю.

— Оставь его, — поторопил Хазарета Волсини. — Следуй за мной и прикрывай сзади.

Они преодолели последние ступени, ведущие к системе контроля кораблем. Никто еще не успел поднять тревогу. Через стекло, они могли видеть, что контрольная рубка была пуста. Чумные десантники купились на диверсию Кровавых Горгон и покинули свои посты, пытаясь справиться с массовой попыткой восстания.

Хазарет открыл металлическую дверь и ворвался внутрь. Он мог слышать крики и грохот, доносящиеся из подземелья. Капитан потянул рычаг, чтобы открыть все клетки.

Ничего не произошло.

— У меня не было выбора, — произнес Волсини за спиной Хазарета. — У меня не было выбора, капитан Хазарет.

В отчаянии Хазарет снова надавил на рычаг, но реакции не последовало.

— Он извиняется, но правда ли то, что у него не было выбора? — пророкотал неизвестный низким голосом.

Опсарус. Хазарет наблюдал, как чумной десантник спускается по лестнице. Его шаги были похожи на поступь смерти. Казалось, его маска смерти мрачно улыбается Хазарету. В левой руке предводитель десантников Нургла держал автопушку, наподобие человека, держащего в руках ружье.

— Почему он предупредил нас о твоем побеге? Неужели он сожалеет? Нет, не думаю, — произнес Опсарус.

Хазарет ударил по консоли своей клешней. Волсини отвел взгляд.

Пятясь назад, Хазарет опустил голову. Доверие не являлось чертой характера десантника Хаоса, но Волсини был его кровником, его неотъемлемой частью. Кровная связь была свидетельством единения ордена пиратов. Хазарет словно раненный бык вертел головой из стороны в сторону.

— Похоже, что кровная связь — всего лишь формальность. Ты предаешь этому слишком большое значение, — расхохотался Опсарус.

Смех, раздававшийся из под его шлема, казался фальшивым.

Хазарет атаковал без предупреждения. Его клешня соприкоснулась с непробиваемой броней времен крестовых походов.

Опсарус даже не пошевелился. Автопушка пришла в боевое положение, и чумной лорд улыбнулся под шлемом. Раздался выстрел.

Он был подобен огненному шторму. Волна огня поглотила комнату. Все вокруг начало плавиться и покрываться пузырями. Огромное давление разорвало капитана Хазарета на части, и остатки потонули в очищающем пламени.