В галактике более миллиона миров, дающих приют человеческой расе — или вариациям оной — и если всё это множество миров лишь верхушка айсберга, плывущего по глубокому морю Хаоса, то и тайн должно быть множество. Как и хранителей тайн, разглашателей тайн, искателей тайн. Вся вселенная — это клубок тайн, большинство из которых опасные и ужасные. Владение тайной — не благодать, не обладание сокровищем. Скорее это ядовитая жаба, сидящая внутри драгоценной шкатулки.

И всё-таки сейчас я должен открыть для вас эту шкатулку. Я должен раскрыть свою тайну, или ту её часть, что я знаю. Верьте мне.

Я! Мне! Странно, что тайный инквизитор раскрывает себя подобным образом. Не упоминая даже очевидных соображений безопасности, кто будет сомневаться, что имя является могущественным орудием? Почему еще демон пускается на любые уловки, только бы не отверзнуть лживую пасть и не изрыгнуть своё истинное имя? Например, тот, кто знает имя Тлии'гзул'заэлль, может подчинить и вызвать эту мерзкую тварь… пока Тлии'гзул'заэлль не одержит верх над ним; и тогда — горе тому глупому призывателю. Естественно, злой демон с радостью выдаст имя другого демона…

Я, конечно, не демон, но чует мое сердце: ничего хорошего не выйдет, если я слишком часто буду произносить свое имя своим собственным голосом, ибо каким-то образом могу быть подчинен и призван враждебными человеку силами. Следовательно, я буду звать себя «он». Я, Жак Драко, поведаю вам историю Жака Драко, как ее бы увидела муха на стене, записав пережитое Жаком Драко в этот инфокуб в надежде, что магистры Ордо Маллеус или самой Инквизиции смогут различить правду в моем докладе и определить дальнейшие действия.

В этом случае вы (кто бы вы ни были, где, когда), возможно, просматриваете эти слова, как часть инструктажа на пороге смертельно опасной миссии.

Приветствую тебя — коллега-инквизитор, командор космодесанта или кто бы ты ни был.

Перво-наперво я должен кратко представить спутников Жака Драко, без которых у него ничего не получилось бы. Их было трое: ассасин Ме'Линди, навигатор Виталий Гугол и Гримм. (Маленький Гримм был скватом: не надо презирать этого изобретательного и мужественного недочеловека. И не надо смеяться над его юношескими недостатками.) Когда Драко приземлился на планете Сталинваст в сопровождении этой троицы, он был в своем излюбленном образе вольного торговца. Гугол был пилотом, Гримм его механиком. Кажется, Ме'Линди была любовницей торговца, хотя по правде… тайному инквизитору нужен тайный ассасин, разве нет?

Одна из самых гадких ядовитых жаб Вселенной как раз собиралась выпрыгнуть из шкатулки при активном подталкивании одного гораздо более публичного инквизитора по имени Харк Обиспал. Драко должен проследить, чтобы любые оставшиеся незамеченными жабьи отродья были уничтожены. Он также должен следить за Обиспалом, но так, чтобы тот, в идеале, оставался в неведении. Хотя, несомненно, слежка могла прийтись ему по вкусу, ведь Обиспал был позером…

Некоторые миры-ульи состоят из пластальных слоев, опирающихся на огромные колонны, словно планета нарастила металлическую кожу, а сверху еще одну и еще, и каждый слой населен миллиардами суетливых человечьих личинок, блох, вшей.

На других мирах отравленные пустоши сменяются вздымающимися ввысь пластальными термитниками, вертикальные города которых протыкают шпилями облака.

Города Сталинваста были больше подобны коралловым рифам, нависшим над морем враждебных джунглей. Кефалов выпирал из них словно окаменевший мозг, украшенный неисчислимыми хребтами. Дендров разрастался во все стороны лесом разветвленных оленьих рогов. Мысов был массой органных труб с грибовидными отростками — пригородами. Другие города были нагромождением вееров или тарелок.

Тысячи таких городов вырастают, выпячиваются и ветвятся на поверхности Сталинваста и почти все они задействованы в производстве оружия для Империума. Сталинваст был богатым и очень важным миром. Его переполненные людьми города-рифы горделиво пестрели ярко-красным и алым, пурпурным и розовым. Зелено-голубые джунгли между городами были изъедены огромными шрамами, где испытывались плазменные пушки и заградительные бомбы. Это был полигон для испытания боевых роботов, джаггернаутов и огромных броневых машин.

Столица, Василарев, по стилю архитектуры больше напоминала кораллы. Она была пятьдесят километров в ширину, сорок в длину и пять в высоту и в настоящее время несла шрамы от своего собственного оружия, поскольку Харк Обиспал прошелся по улью, как разъяренный медведь. Работая на совесть, о да.

В изумрудном люксе отеля «Империал», блюдом выступающего высоко над джунглями на южной окраине Василарева, собиралась Ме'Линди:

— Думаю пойти в город, попрактиковаться.

— Против гибридов-повстанцев? — спросил Гримм. — Ха! Это без меня.

Это значило что Гримм, как все и думали, не собирался пропускать ни одного боя.

— Что это ты одела, Ме'Линди? — лукаво протянул Гугол.

Большие глаза навигатора оценивающе окинули её платье из переливающегося сирианского шелка с завязанным на поясе алым поясом, накидку из серебряного меха, босоножки с загнутым носком.

Но даже в таком образе любовницы торговца она была вооружена — одна-две удавки, несколько маленьких смертоносных приспособлений, легко появляющихся в пальцах, пузырьки с химикатами.

Лежа на диване, Гугол разглядывал фигуру Ме'Линди, когда она начала едва заметно подергиваться. Убийца выполняла некие мышечные упражнения, используя улучшенные способности тела для напряжения и расслабления. Она была словно хитро выделанная сталь, расширяясь и сокращаясь, приводя себя в нужное состояние. Поза же самого Гугола изображала томную вялость. Худой навигатор зевал.

И всё же он наблюдал за Ме'Линди. Как и Гримм. Как и сам Жак.

Ме'Линди была выше большинства мужчин, с немного более длинными конечностями и очень стройная. Её рост отвлекал внимание от сильных ног и силы мышц рук. Её лицо, обрамленное вьющимися подрезанными волосами цвета воронова крыла, было удивительно тусклым и невыразительным — почти не запоминающимся. Его гладкие белые плоскости лишь предполагали красоту без точного её выражения — словно требовался некий стимул, чтобы она расцвела во всей красе. Глаза её были золотыми.

Ме'Линди. Когда она была маленькой, её забрали с родного мира смерти, из джунглей, полных хищников, плотоядных растений и воинов-охотников, потерявших всю цивилизованность, но сохранивших хитрость, боевые способности и навыки выживания. Начав десятилетние тренировки в далеком храме Каллидус, она упорно цеплялась за свою личность намного дольше, чем остальные новобранцы. На своем диковинном, примитивном диалекте она всем заявляла:

— Ме, Линди! Ме, Линди!

Совсем скоро семилетняя девочка убила одного старшего ученика, который вечно насмехался над ней. Среди своих преподавателей она стала известна как Ме'Линди. Они позволили сохранить ей эту часть себя, несмотря на то, что многое уже изменилось в ней.

Сейчас она едва заметно улыбалась, глядя на джунгли за окнами люкса, словно вспоминая свой дом — но в этот день настоящие смертоносные джунгли были не снаружи, а внутри городских стен.

Гугол и Гримм наслаждались ее улыбкой. Как и Жак. Как и сам Жак.

Инквизитор знал, что должен думать о Ме'Линде лишь как об оружии, прекрасном живом оружии. И он искренне надеялся, что навигатор никогда не сглупит настолько, чтобы затащить её к себе в постель. Ме'Линда сломает его как удав соломинку. Она сможет раздавить его лысую голову словно яйцо. И варп-глаз Гугола выскочит из-под черной банданы, постоянно прикрывающей его лоб.

Что же касается рыжебородого сквата, доходящего ростом лишь до пояса Ме'Линди… щеголевато наряженный в стеганную красную куртку, зеленый комбинезон и фуражку, он был комично безнадежен в своих чувствах.