Штабные кадеты суетились между скамьями, разнося напитки и закуски. Несмотря на роскошь и великолепие зала, деликатесов здесь не было — только солдатские пайки. Офицеры ели то же, что и солдаты, и меньшего от них не ожидалось. Серебряные лотки были наполнены сухарями, а на подносах из лучшего серебра были сырые луковицы и консервированная рыба. Даже в хрустальных графинах было лишь крепкое пиво, которое выдавалось солдатам по пол-пинты в день. Воистину суровые времена.

Лорд-маршал Кхмер подождал, пока разнесут подносы и офицеры усядутся. Он начал свою речь спокойно и размеренно, благодаря великолепной акустике его голос был слышен всем в зале.

— Братья по оружию, я созвал военный совет, чтобы рассмотреть стратегические вопросы, касающиеся кампании по обороне Миров Медины. Слишком долго командование проявляло нерешительность, и было подвержено внешнему влиянию.

Послышались вежливые аплодисменты. Некоторые офицеры одобрительно затопали сапогами по палубе. Лорд-маршал поднял руку, призывая к тишине, и продолжил:

— Наши солдаты сражались храбро и безупречно. Но мы не можем отрицать, что наша стратегия истощения противника ведет к проигрышу войны. Главная наша задача — остановить наступление войск Хаоса. И единственной возможностью добиться этого в настоящем положении является тактическое отступление. Я считаю, что мы должны направить все силы на удержание Звезд Бастиона. Для этого нам следует отступить на соединение с прибывающими имперскими подкреплениями во внутреннем суб-секторе.

Это заявление собравшиеся встретили потрясенным молчанием. Кхмер ожидал этого. Среди тех, кто сидел здесь, многие были верны ему, но некоторые придерживались иной точки зрения, и были склонны согласиться с требованием Инквизиции защищать Медину.

Для того чтобы усмирить этих инакомыслящих, лорд-маршал уже разработал план. Он специально пригласил сюда некоторых офицеров, которые, как ему точно было известно, не были верны ему. Это будет возможность преподать им урок.

И точно, высокий худой бритоголовый офицер с лицом, покрытым шрамами от лба до подбородка, встал со своей скамьи. Судя по знакам различия на поясе, это был бригадный генерал, командир 29-й Кантиканской бригады легкой кавалерии. Кавалерист прочистил горло, прежде чем говорить.

— Сэр, если позволите мне сказать, приказ инквизиции запрещает нам отступать. Конклав требует, чтобы мы удерживали Миры Медины всеми доступными средствами, пока инквизиторы не узнают, какие цели преследует Великий Враг в Медине. Разве не является нашей главной задачей не позволить врагу добиться своих целей?

— Нет, бригадный генерал, я не позволю вам нести чушь! И я не собираюсь губить свою армию ради каких-то старых сказок! Конклав Медины не делает ничего полезного, лишь подрывает наши усилия по обороне суб-сектора. Сядьте и не смущайте людей, — прошипел Кхмер.

— С уважением, сэр, приказ Инквизиции вполне ясен. Защищать Коридор Медины. Как бы ни было неприятно это говорить, Конклав является здесь высшей имперской властью, — ответил офицер.

«Дурак упрям, но это мне на руку», подумал Кхмер.

— Я здесь высшая имперская власть! Это мои люди и мой корабль! Я разберусь с Гурионом и его бродячим цирком, понятно?

— Да, сэр, — сказал кавалерист сквозь зубы. Прижав кепи к груди, он сел на скамью.

Казалось, воздух в зале стал холоднее на несколько градусов. Офицеры зашептались. Некоторые, судя по их взглядам, готовы были согласиться с этим бригадным генералом.

— Друзья мои, поймите, что я совсем не хочу оставлять врагу наш дом, наши миры. Но у нас нет выбора. Гражданским не придется делать тот выбор, какой должны сделать мы. Наш долг — защитить Империум, и мы не сможем исполнить его, если бесполезно погибнем здесь. Нам следует укрепить оборону Звезд Бастиона, чтобы остановить наступление главных сил Великого Врага.

Кхмер ждал, когда выскажутся недовольные, зная, что ловушка для них уже готова. И действительно, со скамьи снова поднялся тот же бригадный генерал.

— Это наша родина, сэр. Вы говорите, что мы должны позволить Великому Врагу уничтожить наш дом, мы должны нарушить приказ Инквизиции — волю самого Бога-Императора. Я считаю это отвратительным и не приму в этом участия.

Это было именно то, на что надеялся Кхмер. Теперь наступила развязка. Зал затих. Лорд-маршал Варуда Кхмер молчал долгие десять секунд. Он даже сосчитал их про себя. Наконец, его рука метнулась к кобуре, он мгновенно выхватил лазерный пистолет и выстрелил офицеру в грудь.

Лицо кавалериста исказилось от шока. Он был мертв еще до того, как сполз обратно на скамью, его глаза и рот были еще открыты. Никто не произнес ни слова. Собравшиеся здесь военачальники многое повидали, но случившееся потрясло даже их.

Лорд-маршал наконец нарушил тишину.

— Помните. Я здесь высшая имперская власть.

Он достал шелковый платок из нагрудного кармана и аккуратно протер пистолет, прежде чем спрятать его обратно в кобуру. Зал все еще молчал, когда Кхмер подошел к переднему ряду и протянул руку представителю Оффицио Ассасинорум.

Облаченный в камелеолиновый маскировочный костюм, менявший цвет во всех спектрах серого и черного, ассасин казался призраком смерти. Он пожал руку Кхмера, показав всем, что считает его союзником. Это был еще один блестяще срежиссированный спектакль, недвусмысленный знак собравшимся здесь представителям командования.

— Братья по оружию, ради победы в этой кампании я принимаю полномочия высшей имперской власти в этом регионе, во имя Бога-Императора. Если кто-то хочет возразить — говорите сейчас.

Как и ожидал Кхмер, никто не произнес ни слова.

Прошло только три часа после полуночи, но уже начинался рассвет. Тройные солнца уже окрашивали горизонт из темно-синего в янтарный, укорачивая тени и прогоняя тьму. Дневная жара скоро сменит ночную прохладу.

По расчетам Росса, у них было тридцать минут, чтобы добраться до своей цели и вернуться в подземелья. Самое большее — сорок минут. К счастью, Галерея Восьми Ветвей уже была видна. Это был естественный амфитеатр, стадион в форме полумесяца, встроенный в обрывистый изгиб среди красных, белых и оранжевых скал. Ступенчатые ряды скамей возвышались над овальной ареной, покрытой смесью соли и песка. На этой арене лучшие борцы Медины сражались ради развлечения тысяч зрителей. Здесь же они приняли свой последний бой, когда оккупанты окружили и перебили их всех.

Команда Росса, пройдя по периметру стадиона, вошла в тренировочные залы и казармы, расположенные в крыльях Галереи. Это был комплекс палестр и жилых помещений спартанской обстановки, где атлеты тренировались и спали.

Танзиль и капитан Прадал шли впереди, за ними Росс, а за инквизитором следовали остальные бойцы команды. Они прошли центральный двор комплекса палестр, прямоугольную площадку, окруженную колоннадой. Колонны были во множестве по всему периметру двора, формируя галереи, которые вели в обширные тренировочные залы.

Каждый зал осматривали с методической точностью. Группа двигалась быстро, силуэты бойцов сопротивления мелькали между колоннами, скользя мимо бань, боксерских груш и гирь. В каменных стенах были вырезаны прекрасные фризы, изображающие атлетов и их святых-покровителей. Броненосцы явно уже побывали здесь, осквернив стены богохульными надписями, которые выглядели бы почти по-детски, если бы не были написаны кровью.

По изображениям атлетов, Росс видел, что они практиковали традиционную мединскую борьбу. Росс всегда интересовался боевыми искусствами, с тех пор, как еще в детстве, в Схоле Прогениум начал заниматься кулачным боем.

Как боец-рукопашник, Росс уважал жестокое искусство мединской борьбы. В ней запрещались удары кулаками и ногами. Вместо этого удары наносились предплечьями, локтями, коленями и головой. Большинство боев были короткими и беспорядочными, и обычно заканчивались нокаутом одного из бойцов. Росс жалел лишь, что его первая встреча с этим спортом состоялась в таких прискорбных обстоятельствах.