При появлении гостей разговор за столом стих, и бражники принялись с откровенным любопытством разглядывать путешественников. Собаки повскакивали со своих мест и оскалили зубы.

   — Милости просим, друзья! — приветствовал путников человек, сидевший спиной к очагу,— Добро пожаловать к столу Гарольда Потрошителя,— Он встал и крикнул прислужникам: — Ну-ка, выгоните отсюда этих поганых псов! Не хватало еще, чтобы они покусали наших гостей!

   Подростки бросились выполнять распоряжение, усердно раздавая пинки. Собаки с визгом разбежались кто куда.

  Данкен шагнул вперед. Конрад следовал за ним по пятам.

   — Благодарю вас за ваше хлебосольство, сэр,— сказал Данкен.

   Гарольд Потрошитель был скуласт и космат. Его волосы и борода производили такое впечатление, будто в них обитали крысы. Он носил плащ, об истинном цвете которого можно было только догадываться — настолько материя пропиталась жиром. Воротник и рукава плаща были оторочены побитым молью мехом.

  — Присаживайтесь, сэр,— пригласил Потрошитель, указав взмахом руки на место рядом с собой.

  — Меня зовут Данкен Стэндиш,— произнес юноша,— а моего спутника — Конрад.

  — Он ваш слуга?

   — Нет, не слуга, товарищ.

   — В таком случае,— проговорил Потрошитель, поразмыслив над услышанным,— он сядет с вами. Эйнер, брысь отсюда! Подыщи себе другое местечко.

   Эйнер неуклюже поднялся и, захватив тарелку с кружкой, молча присел поодаль.

   — Теперь, когда все улажено,— продолжал Потрошитель, вновь обращаясь к Данкену,— почему бы вам не сесть? Пища у нас небогатая, мясо да хлеб, зато мы угостим вас превосходным элем; вдобавок могу предложить мед. Клянусь, такого меда вы в жизни не пробовали! Когда на нас напали Злыдни, старый Седрик, наш пасечник, готов был погибнуть, лишь бы спасти ульи.

  — Они давно были здесь? — спросил Данкен.— Я разумею Злыдней.

  — В конце весны. Сперва они явились малым числом. Орда пришла потом, так что у нас было время схоронить скот и пчел. Нам повезло, что мы успели приготовиться. Скажите, сэр, вам доводилось видеть Злыдней?

  — Нет, я только слышал о них.

  — Гнусные, доложу я вам, твари,— проговорил Потрошитель.— Всех форм и размеров. Бесы, демоны, дьяволы — они способны любого напугать так, что душа уйдет в пятки, а желудок вывернет наизнанку, и притом одни хуже других. Страшнее всего безволосые. Они похожи на людей, но на самом деле — нелюди, этакие идиоты, здоровые, как быки, ничего не боятся и убивают без разбора своих и чужих. На теле ни единого волоска, жирные, как слизняки, что кишат под гнилушками, и такие же белые. Насчет жирных я, пожалуй, погорячился. Не жирные — мускулистые, сплошные мышцы. Перед ними никому не устоять. Так вот, эти безволосые и остальные, они уничтожают все подряд: убивают, жгут, разоряют. Они не ведают жалости. Дикие звери, умеющие к тому же колдовать. Скажу прямо: нам пришлось туго. Но мы разрушили чары и отразили натиск, хотя одного вида Злыдней достаточно, чтобы напугать человека до смерти.

  — Выходит, вы не испугались?

  — Точно,— подтвердил Потрошитель.— Мы парни крепкие и отвечали ударом на удар. Еще неизвестно, кому больше досталось. Мы вовсе не собирались отдавать им свою добычу.

  — Добычу?

   — Ну да. Вы же небось не ожидали встретить тут таких, как мы, верно? Меня кличут Потрошителем; это шутка, так сказать, дружеское прозвище. Мы — честные люди, которые не могут найти работу. Вы наверняка встречали но пути наших товарищей по несчастью. Все безработные нынче тем и занимаются, что ищут укромный уголок, где можно было бы поселиться и прокормить себя и семью. Пока мы не забрели сюда, ничего подходящего нам не попадалось.

   — Вы разумеете, что поместье было покинуто? Здесь никто не жил?

   — Мы не обнаружили ни души! — торжественно заявил Потрошитель.— Вот почему на совете было решено, что мы можем обосноваться тут — до тех пор, пока не появятся законные владельцы, если они, конечно, появятся.

   — И тогда вы уйдете?

   — Разумеется,— заверил Потрошитель.— Мы вернем поместье хозяевам, а сами снова отправимся искать укромный уголок.

   — Весьма благородно с вашей стороны,— сказал Данкен.

   — Спасибо на добром слове, сэр. Но хватит о наших делах, расскажите лучше о себе. Вы назвались путниками, так? В здешних краях путники — редкость, сейчас не те времена, чтоб путешествовать в свое удовольствие.

     — Мы направляемся на юг,— ответил Данкен,— в Оксенфорд, а если придется, то и в Лондон.

   — И вам не страшно?

   — Естественно, страшно. Однако мы хорошо вооружены и всегда настороже.

   — Это правильно,— одобрил Потрошитель,— Насколько я понимаю, ваша дорога ведет прямиком через Пустошь, а там опасностей хоть пруд пруди, да и провизии не достать. Я же говорю, все кругом разорено. Птице и той надо запасаться перед полетом, коли она вздумает перелететь через Пустошь.

   — Тем не менее вы не бедствуете.

   — Нам посчастливилось уберечь скот. И потом, после ухода Злыдней мы посадили зерно. Правда, было уже поздно, так что урожай вышел почти никудышный: чуток пшеницы, а ржи и овса и того меньше. Ячменя кот наплакал, а уж про гречиху вообще говорить нечего. Да и с сеном нелады, хватает в обрез. Вдобавок начался падеж, а тут еще напасть: волки, разрази их гром, повадились задирать овец.

  Прислужник поставил перед гостями по кувшину с элем, затем принес громадное блюдо, на котором лежали кусок говядины и седло барашка. Другой подросток оделил путников хлебом и тарелкой сотового меда.

   Утоляя голод, Данкен исподтишка оглядывал сотрапезников. Нет, что бы ни говорил Потрошитель, до честных работников им далеко. Больше всего своими повадками они напоминали стаю волков. Возможно, то была шайка мародеров, застигнутая врасплох Злыднями. Вполне естественно, что они, отразив нападение Злыдней, решили остаться здесь, ибо никакой законник не отважится на поездку' в те края, по которым недавно пронеслась Орда.

  — А где Злыдни сейчас? — спросил Данкен.

  — Никто не знает,— ответил Потрошитель.— Они могут быть где угодно.

  — По слухам, они пересекли границу Пустоши и углубились в Северную Британию.

  — Может быть, может быть. До нас слухи не доходят, их попросту некому доносить. Вы единственные, кто заглянул к нам. Какая же необходимость завела вас сюда?

  — Мы везем послания.

  — В Оксенфорд и Лондон?

  — Да.

  — Но в Оксенфорде хоть шаром покати.

  — Не стану спорить,— ответил Данкен.— Я никогда там не был.

   Он отметил про себя, что за столом нет ни единой женщины, несмотря на то что их присутствия требовали правила хорошего тона. Впрочем, Потрошитель, вероятно, придерживался иных взглядов.

  Юнец принес кувшин с элем и наполнил кружки путников. Данкен пригубил напиток и убедился, что питье отменного качества. Он сказал об этом Потрошителю.

  — Старые запасы,— объяснил гостеприимный хозяин,— Как я уже говорил, в нынешнем году урожай выдался скудный. А что касается сена, честное слово, не знаю, как скот переживет зиму — корма-то почитай что и нет.

  Бражники один за другим прекращали есть, некоторые из них отодвигали тарелки и роняли головы на сложенные на столе руки, словно на подушки. Наверное, они так спят, подумалось Данкену, устраиваются не лучше своих собак, по отношению к которым не скупятся на колотушки. Потрошитель откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Мало-помалу в зале установилась тишина.

   Данкен отрезал от буханки два ломтя хлеба и протянул один Конраду, а свой намазал медом. Потрошитель не преувеличивал: мед и в самом деле был превосходен — чистый, прозрачный, ароматный, ничуть не похожий на тот, который изготовляют в северных краях, темный и малоприятный на вкус.

   К вытяжному отверстию очага взметнулись искры: прогорело и распалось на угольки очередное полено. Факелы на стенах постепенно гасли, однако чадили по-прежнему изрядно. Двое псов не поделили кость и теперь рычали друг на друга. Царившее в зале зловоние с каждой минутой становилось все отвратительнее.