– Потому что я не твоя пара. Это кто‑то другой.

– Но как же… сон? – Прижалась к нему, принюхалась. Ронну он не обнимал, на нём не было запаха другой женщины, только мой и лёгкий флёр синики, которым мы пропахли в храме.

– Я не могу объяснить это. – Нариэн устало поднялся на ноги, прикрылся ладонями. – Надо что‑то делать, я иногда срываюсь без причины, и даже советы Алании не помогают. – Он показал на руке браслет с деревянными бусинами. Я ещё вечером его заметила, но не придала значения.

– И надо бы артефакт сохранения одежды, – я оглянулась на пол, где валялись остатки его рубашки и штанов. – Но… всё равно не понимаю. Как ты это скрывал? – обвела я ладонью помещение.

– Не я. Это Дейра скрывала. Помнишь воду, которую она якобы травила? Это было зелье памяти, чтобы я себя не помнил. И чтобы не помнил, как маму… случайно, – он вскинул горячий взгляд и тут же отвёл его, – столкнул с балкона, когда перевоплотился первый раз. Мне уже было далеко за восемнадцать, а в семье у нас оборотней нет – это случилось очень неожиданно.

– То есть мачеха столько лет скрывала твою сущность и от тебя, чтобы спасти?

– Именно. – Он показал в сторону коридора. – Пойдём, я кое‑что тебе приготовил. Хотел вызвать, но ты сама пришла.

– Соскучилась, – смущённо заулыбалась я. – Извини, что сомневалась в тебе. Я как увидела всё это, меня словно волной снесло, не могла принять правду.

– Только бы никто другой не увидел, Мэй, потому что тогда нам обоим не выжить. – Он поплёлся по коридору, немного подволакивая ногу.

– Ты ударился? – Я бросилась ему на помощь, когда мы вышли в комнату, а Нариэн прижался плечом к стене.

– Испугался, что причиню тебе вред во время трансформации. Испугался за тебя, Мэй. – Повернулся и жадно разглядывал моё лицо, будто сканировал.

– Боялся, что будет как с мамой? – судорожно сглотнула я.

Он кивнул и отвернулся.

– Но как такое возможно, чтобы твоя сущность приходила ко мне? Это ведь ты был, я чувствую.

– Это был всего лишь сон, Мэй. Я не могу быть твоей парой. У меня даже магия не кританская… ты ведь всё сама видела.

Я дёрнула край платья и внимательно посмотрела на метку. Да, сияние с синим отливом указывало на принадлежность к Крите.

– Ерунда какая‑то…

– Да и мы бы привязались в храме, Мэй… Истинные метки просыпаются от прикосновения, мы с тобой близки довольно давно, а она, – он кротко показал на моё плечо, – молчит. И у меня ничего нет. – Он развернулся ко мне. На смуглой коже ни одной отметины, только капельки пота.

– Значит, я разорву её. – Шагнула к ректору, но он выставил руку.

– Не нужно, Мэй. Мне сейчас бал выстоять, а ты слишком пахнешь. Я просто не выдержу.

Отступила.

– А если я попробую немного выпить из тебя магии? Это ведь поможет.

– Мне поможет, но ты окажешься в опасности, ведь чужую силу не перелить в артефакт, а маурис в разгаре. Я не позволю тебе так рисковать.

– Я много лет прячусь, уже привычно, а ты… только обрёл зверя. Это может плачевно закончиться.

Он вышел из кабинета, слабо отмахнувшись, громко сказал из комнаты:

– Как уж закончится… Не мы плетём нашу судьбу. Разве не очевидно? Такие вещи кто‑то планирует, придумывает… Я не верю, что всё случайно.

– И я не верю. – Вышла в комнату и выглянула в окно. Деревья и кусты покрылась вечерним серебром, маурис окрасил статуи и лёд бирюзой. На площади уже собирались маги, готовили купол, натягивали фонарики, расставляли столы с закусками.

– Примеришь? – Ректор подкрался со спины и повернул меня за плечи к шифоньеру. – Модистка из столицы обещала, что платье особенное. Всё искал повод его подарить. Надеюсь, что тебе понравится.

– Это же… эсм… безумно дорогой. – Я подошла к платью, любовно погладила нежно‑голубую ткань ладонью. Она льнула к коже, переливалась от малейшего движения и прикосновения.

– Разве моя невеста, ис‑тэ, не заслуживает самый безумно дорогой наряд? – Ректор остановился рядом. Он смотрел на меня, с жадностью изучая профиль, но не подходил близко. – Я бы и королевское ателье разорил, надеясь, что ты скажешь: «Да».

– Невеста? – Губы пересохли, я облизала их и шагнула ближе к шифоньеру, оставляя мага за спиной. – Мне и так завидует половина академии, а теперь они сожрут меня вместе с платьем.

Он всё‑таки рискнул и подступил ближе. Лёгкие шаги остановились позади, по коже побежали мурашки. Нариэн, слегка коснувшись губами моей щеки, мягко прошептал:

– Я всегда буду рядом и никому не позволю тебя… съесть. А теперь беги, потому что я снова закипаю. Вʼирс принесёт платье тебе в комнату.

– Слушаюсь, мой ректор. – Я развернулась к нему лицом, заглянула в ясные зелёные глаза. Потянулась на носочках, будто хочу поцеловать, а когда Нариэн дёрнулся навстречу, сбежала из комнаты. Вслед полетел хриплый смех и просьба:

– И брошь надень, пожалуйста.

Нариэн 

Торжественная часть длилась бесконечность. Меня уже немного потряхивало от нетерпения и напряжения. Студентки всех курсов сегодня сияли краше звёзд в небе. Парни, подтянутые, в модных сюртуках, узких брюках и высоких сапогах на специальных лезвиях устроили настоящую охоту на девушек. Парные танцы на льду сегодня в почёте. Кто‑то даже подрался в темноте площади, видимо, не смогли определиться, с кем будет танцевать зажигательная шатенка в жёлтом платье.

Там, где высокие ёлки выстроились полукругом и надёжно спрятали обелиск Нэйши, сегодня было темно и малолюдно – все стекались гомонящей оравой к еде, напиткам и музыке.

Магию использовать запретили, чтобы не тратить драгоценные силы перед боями, да и во избежание проблем. Благодаря группе выпускников‑артефакторов почти все студенты получили камни для сохранения своих сил, позже они пригодятся, уверен. Вот только собирательница в академии была одна, только она могла создать поистине мощный камень, но я боялся даже думать об этом и никогда не озвучивал идею вслух.

Танцы были в самом разгаре. Нектар лился рекой, хмелем окутывая площадь и заливая глаза юных магов сверкающей влагой и жаждой приключений, страсти, задора. Танцы и хохот смешивались в безумный коктейль молодости, от которого хотелось только улыбаться и шалить. Многие ребята так и делали. Даже игры в снежки устроили, когда южная полька закончилась, а музыканты не успели перестроиться на более спокойную северную мелодию.

Все веселились.

А я украдкой следил за одной девушкой. Пытался отрешиться, говорить с коллегами, шутить, но мысли всё время возвращались к Мэй. Глаза выискивали её яркую фигуру в толпе, цеплялись за угол плеча, прикрытый меховым палантином, путались в пышных тёмных шелковистых волосах, будто в каждую прядку пролилось сияние небес, взгляд ловил её кроткую улыбку, а губы покалывало от желания к ней прикоснуться.

То, что Мэй сказала в подземелье, не давало покоя. Кто же приходил к ней во снах? Если я, то ведь должен тогда это помнить, но ничего – в голове поселились только тьма и мрак. Кто же её истинный? И как он мог знать, где меня искать? И зачем? Не сходится, нет никакой логики в этих подсказках. А в его действиях ещё больше тёмных пятен.

Это мог быть только я, но ни тьмы не помню!

Ведущий бала подал мне сигнал. Я осторожно выдохнул, чтобы совладать с волнением, сломал пальцем ещё одну бусину Алании и на миг прикрыл веки, чтобы не выдать сияние радужек. Сегодня дракон вырывался из эссахи так рьяно, будто ему, как и мне, не давал покоя тот самый загадочный истинный Мэй. Моя вторая сущность желала доказать здесь и сейчас, что присвоила девочку себе, но без памяти, без метки это невозможно. Я даже не смогу спасти её от угасания без пары, потому что нахожусь со стороны Криты, а здесь истинная связь работает иначе. Хорошо, хоть срок увеличили, но поможет ли это, если случится что‑то из ряда вон выходящее?..

Направился по краю площадки и, учтиво поклонившись любимой ученице, протянул раскрытую ладонь. Ис‑тэ смущённо присела, подарила мне лёгкую улыбку и слабо кивнула. Брошь на её плече игриво подмигнула, играя гранями рубина. Алые лучи красиво очертили острые скулы и подчеркнули красоту губ моей девочки. Я бы хотел сейчас прильнуть к ней, но нельзя. За ней и так из‑за меня следят все кому не лень.