Я спустил ватные ноги на пол. В груди странно теплилось что‑то большое. Оно немного светилось сквозь рёбра, будто я проглотил дневное светило.

– Ты тоже, Нариэн, маг не этого мира. И твой брат Эверис. Это, – он показал на эссаху, – в нашем мире называют искрой. И ты не оборотень в обычном понимании. Ты дракон в нескольких поколениях, владеющий стихией воздуха, потомок Амиреллы Зейван – дочери асмана северных земель. Лекарские умения ты приобрёл уже здесь, на Энтаре, именно Ингрия пробуждала их в тебе, надеясь, что твой дракон никогда не проснётся. Этот мир полон силы и магии, нужно лишь уметь развивать её, но он также полон предрассудков и маразма. Например, казни неповинных перевёртышей, с чем ты так и не смирился.

Я молчал, жевал губы. Мне хотелось больше ответов, но слабость не давала раскрыть рот.

– Вспомни, что случилось тогда. – Архимаг провёл по воздуху рукой, щекоча пальцами возникшие блёстки, перебирая их, выбирая одну, самую крупную, и бросая в мою сторону.

Я судорожно вдохнул, сверкающая частица влетела в нос и вызвала слабый чих.

Я словно переместился куда‑то, мир заволокло туманной дымкой.

Она стояла на балконе не одна. С мужчиной. Они горячо спорили.

– Знаю, что надежды нет, но ты должна, Ингрия! – кричал Артье, держа маму за плечи. – Я не позволю тебе умереть!

Подавшись ближе, она обхватила ладонями его лицо, прижалась лбом ко лбу и очень ласково попросила:

– Спаси моего мальчика, помоги ему. Я проклята. Мне осталось совсем немного. – Отступила на шаг, расстегнула платье и показала чёрные отметины на ключицах, спускающиеся к груди. Они глубоко впитались в молочную кожу, набухли и вот‑вот лопнут.

– Ин, если бы я знал, что ты… – Артье жадно втянул воздух широкими ноздрями, обнял маму, не боясь тьмы, что отравила её, – я бы вернулся раньше и рассказал, что жив!

– Хватит. Уже поздно. – Мама яростно оттолкнулась, поморщилась от боли. – Сейчас уже неважно, сколько мы прятались друг от друга и хранили секрет нашего рождения, сейчас важна жизнь Нариэна. Он пробудился, Артье, я это почувствовала, ты это почувствовал. Мой мальчик в опасности. Если его услышат инквизиторы, они его казнят. Спаси, умоляю!

– Мама. – После затяжной горячки я тогда вышел на балкон и, думая, что мужчина, который обнимал и так тесно прижимался к ней – её любовник, спросил в лоб: – Ты с ним? Говори!

– Нари… – Она посмотрела на меня с горечью, потянулась, но так и не обняла. Повернулась к Артье, кивнула, оттолкнулась от края балкона и полетела вниз, расправив чёрные крылья.

Я бросился следом, не соображая, что творю. Это было словно во сне.

Маг выкрикнул заклинание и, оглушив меня, отбросил назад.

Я вынырнул из воспоминаний и содрогнулся.

– Кто проклял маму? – тихо спросил, глядя в пол, осознавая, что всё совсем не так, как я думал, а Дейра спрятала и это.

– Нельзя прикасаться к тьме, – пояснил Артье, – ты сам знаешь. Тот, кто подступит слишком близко к Пологу – не выживает. Ингрия работала вблизи Черты, исследовала грунты и магический фон. Тогда случились первые всплески – микроразрывы, нечисть стала прорываться в мир живых. Квинта собирала самых умных магов, чтобы разобраться в этом. Там и случилось то, что случилось.

– Эверис… – Я вскинул голову. – Он ведь тоже был отравлен. Я видел, как его утащила нечисть.

– Я думал, что сына уже не спасти. – Артье вдруг устало присел на край кровати. – Но на днях он вернулся прежним, словно его что‑то очистило.

– Казнь Эрики, – прошептал я.

– Она оборотень? – Маг заинтересованно посмотрел мне в глаза.

– Да, и Эвер до заражения очень сильно её любил, я видел это в его глазах.

– Это всё объясняет. – Задумчиво потирая переносицу, маг рассказывал дальше: – Сын вернулся на днях. Был замкнут и подавлен, но не говорил, что случилось. Вчера на закате он ушёл, оставив только это, – Артье вытянул из кармана клочок бумаги и бросил его в мою сторону. Я заметил, что на лице дяди выступили капельки пота. Он вытер их рукавом, а я распечатал письмо.

«Папа, я предал любимого человека и должен искупить вину. Должен очистить свою душу, потому что жить с этим дальше не смогу. Не ищи меня. Я не вернусь. Об одном прошу – не оставь в беде Нариэна, ты знаешь, что нужно делать. Он ведь наша кровь, помоги ему обрести себя до конца. Помоги им с Мэй. Если бы ты видел, как они друг друга любят, ты бы сразу всё понял.

Эверис»

Я перечитал несколько раз. Что он имел в виду, собираясь «искупить вину»?

– Чтобы соединить разделённое, нужно время. Сколько понадобится тебе, не знаю, но искра, которую я вернул, должна прижиться, должна вплестись в… эссаху. Да, – маг кивнул, – так будет понятнее. Не советую сейчас мелькать публично, драконы очень эмоциональны, несдержанны и большие собственники. Когда искра полностью восстановится, носи это, – он показал крупный сапфир на золотой цепочке. – Он принадлежал Ин, и я обещал отдать его тебе, когда наступит время.

Я перехватил амулет и спрятал его в кулаке.

– Я думал, что Эвер – истинный Мэй.

Дядя покладисто улыбнулся и покачал головой.

– Не думаю, но время покажет. Главное, чтобы ты восстановился быстрее, потому что наступление тьмы уже началось и твоя сила нужна миру.

– Нечисть. – Я скрипнул челюстью, тело покрылось золотисто‑сияющей магией, украшенной полукруглыми сегментами.

– Сейчас Энтар на пороге больших перемен, ты и сам прекрасно знаешь.

– Но как же ваш сын? Что теперь с ним будет?

– Я воспитывал его в строгости и учил отвечать за свои поступки. Он справится. Если выживет, мы ещё услышим о нём.

Мэйлисса 

Нанесение ритуальных символов на кожу заняло несколько часов, но я стойко держалась и сквозь отражение посматривала на спрятанный в шкафчике эликсир разрыва истинной связи. Только слова папы всё ещё звучали в голове, и я понимала, что эта пузатая баночка – единственное, что может удержать его от обещания выдать меня за Эсмиона. Сын альфы Северного клана, как передали мне слуги, уже со свитой направлялся к нам.

Когда Эми закончила с подготовкой моего тела для посвящения, она сжала мои плечи, накинула прозрачную накидку и, глядя в зеркало, подбодрила:

– Ещё не всё потеряно, Мэй. Главное, что отец дал благословение на соединение с сущностью. Не думай о том, что будет после. Тебе нужно пережить ритуал, остальное будем решать постепенно.

– Я выдержу, бабушка. – Положила ладонь на её руку и заулыбалась в зеркало. И пусть получилось криво и напряжённо, я не собиралась отступать и подчиняться отцу.

– Оставлю тебя, – кивнула Эми и, выйдя из комнаты, тихо прикрыла дверь, но та снова распахнулась, и внутрь влетела бледная сестрёнка. Она будто ждала в коридоре, пока я останусь одна.

– Мэй, не соглашайся! – прошептала Си, взяла меня за руки, сжала пальцы. – Эсмион ведь монстр. Пока тебя не было, приезжал на смотрины, морщился, глядя на меня, будто я нечто противное. Сказал, что подумает насчёт брака со мной, потому что рассчитывал получить в жёны именно тебя, Мэй.

– Я не подчинюсь, Сиэль. И тебя ему не отдам.

– Но как же… Отец…

– Придумаю что‑нибудь. Я всё ещё принадлежу другому. – И повернула к ней плечо, где сквозь прозрачную ткань ярко просвечивала парная стигма. Сейчас она – моё настоящее спасение и, если отец не оставит своей идеи выдать меня по расчёту, разрывать метку нельзя.

Но тогда после посвящения я окажусь навечно привязанной к оборотню и не смогу быть с Нариэном. Сколько у меня будет времени принять взвешенное решение – неизвестно. Только боги знают.

Я бросила взгляд на шкаф. Отступила от сестры, вытащила пузырьки, книгу «Истинные узы» и открыла главу, которую перечитывала не один раз. Благодаря камню элея, что дал мне ректор, я смогла открыть магический текст и знала, что нужно делать. Были сомнения, они туго стягивали грудную клетку предчувствием, будто железными тисками. Если я усилю метку, пара услышит меня и найдёт, но тогда я никогда не смогу быть с любимым.