Я посмотрела на дрожащую руку и сжала её в кулак до хруста. Придётся каждое утро выливать магию, нужно только решить куда. Потому что этот артефакт не должен попасть чужому в руки.

– Мэй? Что случилось? – Перед глазами появилось конопатое лицо Эри. – Я тебя еле догнала. – Она сильно запыхалась, стёрла пот с маленького носа и показала вдаль. – Наша аудитория в другой стороне.

– Я не пойду, – ринулась в сторону, чтобы продолжить бегство, но подруга встала на дороге.

– Тебя выгонят, и ты не сможешь найти… – Она наклонилась к уху и прошептала: – Призрака… А я знаю, как это сделать. Нужно только метку оживить… она замерла по неведомой нам причине.

– Эри. – Я покачала головой, оттянула немного рукав и оглянулась, чтобы никого не было рядом. – Теперь не получится.

– Шэйс благодатный, что это? – Тонкие пальцы подруги осторожно провели по сегментам браслета. Сейчас он был серебристым, холодным, без синего отлива и перетекания магии. Просто красивое украшение. – Парный браслет? Не может быть! Это ректор сделал? Он на тебя так смотрел в зале, все шептались, что вы вместе…

– Тише… – Я спрятала руку и выглянула в коридор. Ученики разошлись по аудиториям, стены академии наполнились приятным гомоном и шорохом.

– Мэй, это странно. Такое расположение одного из сильнейших магов… Не поспешила ли ты?

– Я этого не хотела!

Эрика тепло засмеялась.

– Ты же артефактор и знаешь, что такие штуки возможны только…

– По согласию. Знаю. – Я заломила руки. – Он мне понравился, не скрою, но чтобы обручаться – нет. Этого я точно не хотела. Он принудил.

– Насильно?

Я кивнула и, почувствовав слабость в ногах, отступила к стене. Всё ещё не получалось принять случившееся.

Эри бросила взгляд на ученический браслет и потянула меня за собой.

– Быстрее, а то опоздаем. Я не хочу вылететь с учёбы и тебе не позволю сдаваться. У артефактов есть законы. Мы узнаем, какие у кританцев правила обручения, и решим, как тебе помочь. А сейчас настройся. У нас пары, нельзя задерживаться, особенно на лечение и восстановление.

Я автоматом переставляла ноги. Эри права. Прежде всего нужно не вылететь из академии, потому что дома я свою пару всё равно не найду. И это гарантированная смерть.

Около распахнутых дверей столпились студенты. Здесь Эрика меня отпустила и побежала в класс, махнув светлой многослойной юбкой.

У входа я заметила нашего куратора по учебной части – Ронну. Я будто почувствовала её взгляд и сильнее натянула рукав, что не ускользнуло от глаз опытного мага.

– Не толпитесь. – Знакомый низкий мужской голос впился в лопатки. Я не стала оборачиваться и двинулась за подругой, опустив голову и вжимая плечи. Лишний раз смотреть на ректора не хотелось. Но в дверях Ронна вцепилась в моё запястье и резко отвернула рукав. По браслету перетекала туда-обратно синяя и золотая магия. Даже я такого не ожидала, а у магички округлились глаза. Взгляд метнулся за спину и потемнел.

– Ты с ней теперь? – Голос куратора засвистел, взвился до писка и оборвался. – Нариэн, эта малолетка – твоя невеста? Правда?

Тёплые руки легли на мою талию, и меня оттащило назад. Женщина стала мрачной и страшной, моя кисть уже горела от её прикосновения.

– Отпусти девушку, Ронна, – попросил ректор и, напирая со спины, расцепил пальцы женщины и высвободил меня. – Да, мы с Мэй теперь официально вместе. – Тёплая рука спрятала мою кисть в своей. – Любовь с первого взгляда. Так бывает.

– Что за бред! Вы даже не целовались, это же чувствуется.

– Ничего, мы успеем, не волнуйся.

Магичка отступила, её шёлковое платье качнулось в сторону, будто кровавая волна.

– Через три месяца посмотрим, как ты завоешь, Нари!

– Ронна, не нужно сцен. Здесь слишком много свидетелей, и истерика тебя не красит.

– И что? Пусть слышат. Пусть все знают, какой у них подлый главный учитель. Два года на тебя потратила! Животное ты редкостное!

– Хватит! – не крикнул, но отрезал ректор. От его голоса, что пробуждался где-то за моей спиной, по коже бежали мурашки. – У меня сейчас урок, поговорим позже.

– Тебе есть с кем поговорить, а ко мне не приближайся. – Ронна впилась в меня холодным взглядом, но ректор внезапно развернул меня по оси и прижал мою щёку к своей груди, будто защищая.

– Договорились, – немного мрачно ответил мужчина и внезапно нежно пригладил мои волосы. – Теперь пропустишь нас на занятия?

Ронна шевельнулась, я чувствовала это лопатками, но не пыталась вырваться, потому что от всех этих нервов у меня горели ладони, чесались пальцы, и я боялась, что амулет не справится с сущностью.

– Пусть малолетка теперь тебя развлекает, – зашипела женщина мне в затылок. – Не только разговорами.

А чем ещё? Я всё-таки повернулась, отчего пальцы ректора немного запутались в волосах.

Ронна вильнула бёдрами и, красиво цокая каблучками, ушла по коридору.

Я дёрнулась, чтобы высвободиться из цепких рук, но ректор прижал меня к себе и ногой захлопнул дверь, отрезая нас от шума и любопытных глаз студентов.

– Мэй, послушай, – шепнул он, прижав меня к стене спиной. Его глаза были слишком яркими, а губы слишком притягательными. – Обратной дороги нет. Придётся пройти этот путь вместе. Со временем ты доверишься и расскажешь всё. Пойми, я не враг тебе.

– Вы принудили меня к отношениям. За такое отец лишил бы вас головы.

– Его сейчас рядом нет, а твоя сила вызывает много вопросов. Ты не понимаешь, чем это грозит.

Я скрипнула зубами.

– Пока опасность исходит только от вас!

– Возможно, но мы это исправим. – Он выдохнул, облизнул губы, как хищник, и потемневший взгляд опустился на мой стиснутый рот.

Нет. Нет. Нет. Не позволю!

Уверенная улыбка ректора оказалась обезоруживающей и сбивающей с толку. Лёгкое прикосновение губ к губам обожгло, стрельнуло огнём в стигму, заметалось по телу колючими вспышками и лишило воздуха. Я невольно приоткрыла рот, и горячий язык скользнул внутрь.

Это было странно. Это было жарко и мокро. До ужаса приятно. Немыслимо неправильно.

– Теперь, – ректор резко отстранился, втянул широкими ноздрями воздух и блеснул зеленью радужек, – наш союз не будет казаться фикцией.

Мужчина отвёл взгляд от моих губ, открыл дверь и пригласил войти в аудиторию. Только я не могла. Ноги не шли.

Что со мной не так? Или с ним?

Магия – тонкая субстанция, распознать которую можно, лишь увидев её. Нужен хотя бы слабый шлейф синей или золотой пыльцы, без него ни одна душа в нашем мире не узнает – маг ты или пустой человек. А вот почувствовать страсть намного легче. Особенно магам, которые сидели в аудитории и заставляли меня сжиматься всем телом. Чувствительные одарённые глаза и нос никогда не ошибаются.

Заходя в класс, я чувствовала жуткий обжигающий стыд. Ведь все знали, что мы делали с ректором в коридоре.

Есть особенные запахи: рождение человека или мага, болезнь, смерть. Есть запахи, которые ни с чем не спутаешь. Это злость и страх, печаль и горе, радость и счастье… А есть ароматы, что слаще мёда диких пчёл и оттого ещё сильнее. Любовь. Желание. Первый поцелуй.

Я уже поняла, что не дала ректору завершить обручение, когда отбросила его в зале.

Вот о чём говорила Ронна. Вот что сделал Нариэн в коридоре: закрыл ритуал, поставил точку и привязал меня к себе.

Ступая по гладким доскам скошенного пола, я думала о том, как повлияет на меня эта связь. Думать о чувствах пока совсем не получалось. Меня пугало, что на прочтение связующего заклинания стигма пары отозвалась болью, разлила жар по всему телу, и последние пятнадцать минут на плече не было никаких ощущений, будто метка исчезла совсем. Но я не могла проверить здесь и сейчас, что с плечом, придётся потерпеть и дождаться уединения.

– Мэй, садись, – попросил ректор, остановившись внизу огромного кабинета, вмещающего сотню учеников. Стену за учителем закрывала огромная белая доска для записей и отображений, массивный стол в центре толстым ножками, будто лапами огромного зверя, упирался в натёртый до блеска мраморный пол. По бокам, как охрана, возвышались дубовые шкафы. Некоторые полки их оказались за стеклом, и там просматривались бутылочки и колбы. Верхушки «охранников» уходили под арочные окна с двух сторон. Сейчас лотта пробивался сквозь витражи и щедро освещал аудиторию. За счёт заднего света учитель казался вытянутым силуэтом, но один взмах властной руки, и на окнах повернулись ставни, а свет равномерно рассеялся по классу.