Мэйлисса 

Я зашла в кабинет, когда услышала приближающиеся шаги в коридоре. Точнее, забежала. Не знаю, что меня напугало, может, сильное шарканье, может, удвоенная ритмика, но встречаться с человеком, что шёл в мою сторону, хотелось меньше, чем смотреть на перекошенные лица старост. Они, заметив меня, тут же умолкли и таинственно заулыбались. Даже смешно стало. Хотите мне что‑то сказать – в глаза скажите, так нет же, за спиной судачат. Придурки. Так и хотелось огрызнуться, послать всех во тьму, но я гордо прошла по проходу и заняла одно из свободных мест вдали от остальных.

– Неужели нас посетила знаменитая артефакторша ис‑тэ Согу? – послышался едкий голос рыжего ненавистника оборотней. – На твои услуги поступило так много заказов, что ты задержалась? – Бойзиш до скрипа отклонился на стуле, выставил перед собой ноги и вперился в меня, будто я ему тысячу нитов должна.

Тран, что сидел по его правую руку, вдруг пнул напарника, отчего стихийник чуть не свалился головой вперёд, а рдяная копна, как мочалка, рухнула ему на глаза.

– Закройся, Бой, – шикнул боевик.

– Или что? – выпрямился маг и попытался пальцами распутать тёмно‑золотые кудри.

Тран зыркнул на меня и быстрым движением ладони вытер выстриженный висок. Глядя другу в глаза, сказал угрожающим тоном:

– Или я тебя сам закрою.

– Понял. – Рыжий примирительно поднял руки, оставив в покое волосы, но ещё долго морщил нос и смотрел на меня исподлобья, обещая, что не отстанет просто так.

Алисия, что сидела рядом с ребятами, ехидно скалилась и не сводила глаз с боевика. Неужели он и правда заплатил, чтобы она нас свела?

Совсем страх потеряли. Хотя мысль отомстить Нариэну за предательство терзала меня уже не первый час, разогревала грудь и заставляла сжимать кулаки от ярости и ревности. Может, сходить с боевиком на свидание, чтобы позлить ректора? Бессмысленно, ведь ему, ненавистному бывшему жениху, будет всё равно.

Близился вечер. По гуляющим карамельным лучам лотта на паркете, что падали из стрельчатого высокого окна, можно было прикинуть, сколько часов осталось до заката. Эссаха уже переполнилась, чувствуя приближение мауриса, кулон не забирал лишнее, и мне вдруг стало не по себе, вспомнились первые дни учёбы в академии, когда я потеряла артефакт. После полного иссушения теперь к ночи меня ждёт перегруз. Я боялась этого больше, чем обмороков от слабости и тихой смерти из‑за пустого средоточия.

Почему кулон перестал работать? Даже если ректор не нуждается сейчас в моей силе, камень всё равно должен забирать лишнюю магию, накапливать мощь. Именно так он настроен.

Но артефакт лишь нагревал кожу на груди, а сила оставалась во мне, распирая, бросая в жар.

У меня есть несколько часов выяснить, в чём причина, но для этого нужно уйти с собрания. Я даже дёрнулась, чтобы это сделать, но была остановлена острым взглядом ведьмочки. Алисия даже рот открыла, чтобы что‑то сказать, но не успела.

Дверь в аудиторию плавно открылась, и к нам, смешно перебирая короткими толстыми ножками, вышла смотрительница в длинной чёрной юбке и мятой блузке непонятного оттенка коричневого. За ли‑тэй Рииз, смущаясь и краснея, ступала Эрика, как обычно в светло‑кремовом нежном наряде.

– Доброго вечера, дорогульки‑старосты, – тепло начала Лора. – Садись, Эри, – и показала рыжей на свободное место рядом со мной.

Подруга слабо заулыбалась. Напряжение, исходившее от присутствующих, можно было резать ножом. Что происходит? Почему Эрика здесь?

Смотрительница вышла вперёд, долго рассматривала раскрашенную диковинными узорами стену аудитории, потом провела пухлой ладонью по доске около стола, стирая пыль и каракули, и взяла мел.

– Сегодня собрание проведу я. – Женщина повернулась к нам и медленно обвела взглядом собравшихся. Задержала его на мне, кивнула почему‑то и снова вернулась к доске. – Инсель, к сожалению, не сможет больше быть старостой, мы её понизили до обычной студентки. Теперь вашей напарницей по лекарскому направлению будет Эрика ли‑тэ Линс, способная и очень сильная врачевательница Имана. – Смотрительница снова повернулась к нам лицом и перевела взгляд на рыжую. Девушка слабо дёрнула уголками губ, пытаясь улыбнуться.

– Так пышечку не выгнали? – поинтересовался Тран, глядя почему‑то на меня, подмигнул игриво.

– Нет, не выгнали. – Смотрительница развернулась, юбка смешно обняла её крупные бёдра и расправилась по полу крупными воланами. – Из‑за недостатка магических сил изменились учебные правила. Теперь никого не выгоняют, а вы будете следить, чтобы студенты прилежно учились и проявляли себя.

– Но исключение было лучшей мотивацией учиться, – неприятно заржал Бойзиш.

– Это только для тебя оно было мотивацией, – огрызнулась Алисия. – Некоторые и так учились… – Ведьма перевела взгляд на меня. – И учились неплохо. Кому повезло с талантом, конечно, а вот лентяи вроде тебя, – она снова глянула на стихийника, – не отличались успеваемостью.

– Я хорошо учусь, ведьма, – гаркнул Бой. – Не зарывайся, красотка, а то укорочу твои шикарные патлы за ложь. – Щёлкнув пальцами, стихийник вызвал небольшой фитилёк пламени и закачал рукой, будто угрожая швырнуть его в Алисию, отчего языки огня затрепетали в воздухе. Ведьма на это лишь фыркнула и сложила руки на груди. Мол, не сильно я тебя и боюсь.

– Бой прав, – встрял Тран, прерывая перепалку старост. Фитиль в руке огневика тут же погас. – Стоит только сказать студентам, что за прогулы и плохие оценки никого не выгонят, начнётся хаос.

Лора вдруг хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание и останавливая спор.

– Я понимаю, что это звучит странно и непривычно, но этого требуют обстоятельства. – Её взгляд ушёл вниз, будто она чувствовала себя виноватой.

– Значит, нас готовят к войне, – догадалась я. Откровенно злясь, сжала пальцами край стола и почувствовала, что волокна дерева вот‑вот разойдутся от моей силы. Пришлось приподнять руки, расправить ладони на полированной поверхности и медленно выдохнуть.

Глупость и несправедливость всегда вызывала во мне бурные эмоции. Когда отец шёл с отрядом на защиту земель от Хоруша, альфы Восточного клана и отца Эсмиона, за которого папа планировал выдать меня замуж, я каждый раз порывалась в бой. Потому что видеть, как год за годом не все соклановцы возвращаются домой, а многие остаются калеками на всю жизнь – это больно. Ис‑тэйс был жестоким, как белый медведь, кровавым убийцей, и его наследник не лучше – сколько он наших оборотней убил, не счесть. Я не позволю сестре выйти за него, должна её спасти, а пока даже себе помочь не могу. Никогда не понимала, почему мужчины такие жестокие. Ведь можно же жить мирно, дружить народами и кланами, но великим всегда мало крови, мало власти. Каждый год где‑то да вспыхивали недовольства, восстания, кто‑то да покушался на наши плодородные поля Восточного района и кристально‑чистые воды Оливии, реки жизни, как называла её Эми. Чего стоила многолетняя вражда со Свирепыми, от которых нас удачно защищала пустыня Забвения. Через неё переходили лишь небольшие отряды отшельников и зверья, но и они доставляли отцу множество хлопот и уносили жизни наших соплеменников. А королю и Квинте Имана будто было плевать на нас, они занимались обустройством столицы, закупали тоннами золото и серебро с наших рудников, и, поговаривали, что жизнь во дворце полнилась развратом и похотью. Поэтому отец никогда и не прислушивался к настоящей власти, сам отстаивал свои территории. Но всё это конфетки в сравнении с надвигающейся опасностью – нечистью Полога. Нам придётся объединить силы, иначе погибнет всё.

Я отмахнулась от прямого взгляда смотрительницы и продолжила возмущаться:

– Молодняк без опыта на поле боя – это безрассудно. Нас, первокурсников, бросят на передовую? Чем думает ваша Квинта и ли‑тэ ректор? Да многие из пятисот поступивших и факел нормально не зажгут, не говоря уж о том, чтобы дать отпор смертельной опасности. Как они выступят против кришей и раклей, если ничего не умеют? А что будет, если жигусы и азохусы переплывут Мортем и нападут на южные земли? Там ведь и до столицы рукой подать, а курортная зона и побережье Левия не сильны в защите. Не так ли?