Ученики, как зачарованные, слушали и записывали всё сказанное, хотя были и те, что посматривали в мою сторону с долей зависти и перешёптывались с соседями, явно насмехаясь.

Я знала причину: всё оттого, что новость о нашем разрыве с ректором – одна из интереснейших бесед среди молодёжи за последние сутки. Их не так сильно волновала смерть учителя истории миров, как наша с Нариэном личная жизнь.

Совладать с собой было сложно, но какое‑то время у меня получалось. Я записывала лекцию, почерк испортился, на белой бумаге появились разводы от слёз и кляксы чернил. Выжатая почти до дна, я не сразу услышала сигнал конца занятия.

– Ис‑тэ Согу повторит, что я задала на следующий урок, – прорвался вдруг сквозь гул в ушах свистяще‑писклявый голос Ронны.

Да что ей, студентов мало? Почему снова я? По классу полетел шепоток – не только я заметила, что учительница уделяет мне слишком много внимания.

– Я не услышала, ли‑тэ. – Говорить получалось с трудом, от усталости онемел язык и ужасно кружилась голова. – Повторите, пожалуйста.

– Для особо невнимательных и глухих повторять не стану. Всем хорошего дня, а тебя, Мэйлисса, попрошу задержаться.

Я кивнула. В поисках поддержки пошарила взглядом по рядам учеников, но Эри одна из первых выскочила в коридор и даже не оглянулась.

Новый толчок в грудь, и магия щедро потекла к Нариэну, заставляя меня задрожать от бессилия и ужаса. Что там происходит, что ректору нужно столько сил?

Я выдержу, даже если рухну в обморок, а он? Сердце будто замерло, крутилось в груди вьюнком, лупило в клетку, пытаясь вырваться. Наклонившись над столом, я стиснула зубы до сильной боли. Не сейчас. Не сейчас. Нужно как‑то отделаться от Ронны и набраться сил. Уроки, видимо, придётся снова пропустить.

Моё состояние не особо волновало в этот миг, я тревожилась за Нариэна. Наверное, от этого сильнее вело и качало, будто маленькую лодочку в бушующем море.

– Ты что, не слышишь?! Мэй, я с тобой говорю.

Развеяв рукой муть перед глазами, я сфокусировалась на румяном лице учительницы.

– П‑повторите ещё раз.

– Ты издеваешься? Я что, птица‑говорун, чтобы тебе по триста раз напевать?

– Я не услышала, – прошептала я, пытаясь оставаться покорной и спокойной, но Ронна разошлась не на шутку, а то, что она мне сказала до этого, явно было для неё невероятно весомым.

– Ты уже не под крылышком ректора, дорогуша. – Она замерла рядом, посмотрела свысока, сморщилась, и её красивое лицо исказила гримаса ненависти. – Я сделаю всё, чтобы ты поскорее вылетела из академии, ис‑тэ Согу.

– Но я же хорошо знаю ваш предмет, ли‑тэ. – Её заявление придало немного сил, однако встать у меня всё равно не получилось. Нужно время, чтобы эссаха остыла. Нариэн не рассчитал с глотком магии, и что будет, если он потянет ещё, я не представляла.

– А ты докажи, что хорошо знаешь. – Ронна, усмехнувшись, присела на край стола и скрестила на шикарной груди ухоженные руки. На среднем пальце сверкнуло дорогое колечко с рианцем в оправе.

– Вы не можете так, – я с опаской отклонилась от неё, – поступить. Я вам ничего плохого не сделала.

Хоть она и читает монстрологию, я не очень в курсе, какая у неё основная специальность и какой она маг. Цвет её силы я никогда не видела.

Ронна наклонилась так близко, что в нос ударил острый запах гвоздики, и прошипела в лицо:

– Правда? Ты, залётная дива из Имана, думаешь, что имеешь право отбирать моё?

– Я ничего не брала. – Перечить в моём состоянии оказалось очень тяжело. Я посмотрела на неё, не в силах сказать что‑то ещё, но Ронна расценила это по‑своему.

– Поверь, если тебя внезапно выгонят из академии, никто плакать не будет, а Нари, мой Нари, – она ударила себя ладонью в грудь, – вернётся с войны, и мы поженимся!

– Мы расстались, – прошептала я, сглотнув горько‑солёную слюну. – Вам не о чем беспокоиться.

– Не ври. – Она бесцеремонно вцепилась в воротник моего платья и потянула наверх. Пришлось встать, но ноги подворачивались, утягивая на пол. Сильные руки Ронны удержали меня на весу, её раскрасневшееся лицо стало ещё страшнее, потемнело, а в чайно‑карамельных глазах заметалась вьюга.

– Отпустите. Прошу вас. У меня нет сил с вами пререкаться. Вам стоит поговорить об этом с ли‑тэ Лавином.

Ронна поставила меня и хорошо встряхнула за плечи. В шее что‑то захрустело от её рывка.

– Что ты вялая такая? Где же твоя сила, о которой он бесконечно твердил? Ради неё ведь с тобой связался. А ты, дура иманская, поверила, что чувства настоящие, да?

Мир стал сужаться в чёрное кольцо, я замотала головой, безмолвно умоляя её оставить меня в покое, но Ронна всё продолжала:

– Удивлена? Я докажу, что говорю правду!

Оттолкнув меня, отчего я чуть не рухнула между столами, но удержалась за спинку стула, Ронна выбросила кисть вверх и, отодвинув воланы рукава, развернула на браслете магозапись. Голограмма замерцала в воздухе и раскрылась чёткой картинкой.

Нариэн стоял в лазарете около застеленной кровати и с интересом разглядывал больного, покрытого плотным одеялом. Я вспомнила, что это было в первый день учёбы, когда испортила ему первую рубашку и от прикосновения к стигме упала в обморок.

Это я лежала там у его ног.

– Проверила её, Охра? – тихим вкрадчивым голосом спросил ректор и перевёл холодный взор на женщину, что сидела рядом с кроватью.

– Да, ли‑тэ. – Знакомая лекарка, чем‑то напоминавшая мне мою бабушку, заулыбалась. – Очень сильный маг. То, что вы искали, ли‑тэ. Артефактор‑собиратель, с некоторыми особенностями. Даже мощнее, чем у архимагов. Назвать уровень её дара точнее я не могу, тут нужен менталист и время для тестов.

– Инквизиторов нам здесь только не хватает, без них разберёмся, – отмахнулся Нариэн. – Не спускайте глаз с иманки и приставьте невидимую охрану. Мне нужен её дар. Больше никого интересного не попалось?

– Пока это всё. Около десяти магов из другой страны, но эта девочка, – лекарка окинула меня спящую нежным, почти материнским взглядом, – она наша лучшая находка. Чудо, что получилось такую вызвать.

– Нариэн, дальше действуем по плану? – Это уже сказала Ронна, что всё это время стояла за спиной ректора. Куратор подошла к нему ближе, привычным движением обвила локоть мужчины тонкими пальцами, любовно положила голову на крупное плечо и заглянула в его глаза.

– Да, заселяй собирательницу с рыжей лекаркой и ведьмочкой, – сухо подтвердил ректор. – Той самой, да. Остальное сам сделаю.

– Я буду скучать, Нари. – Ронна приподнялась на носочки и прижалась губами к его губам. И он, не мешкая, ответил. Поцелуй был настоящим, сладко‑тягучим, раздирающим мою душу на куски.

– Три месяца быстро пройдут, но мы победим, – оторвавшись от девушки, прошептал Нариэн. Тот, что смотрел в мои глаза, что целовал и ласкал, вдруг поднял руку и нежно провёл пальцами по щеке другой женщины.

У меня будто выбили воздух из груди, а сердце затрепетало в предсмертных судорогах. Я захрипела от отчаяния, и новый забор магии оказался последней каплей.

Мир почернел и рассыпался пылью.

Нариэн 

Казнить нельзя помиловать… В голове крутились странные неведомые слова, пока я шёл к площади и судорожно вдыхал тяжёлый запах гари. Внутри всё клокотало от неправильности, от желания остановить процесс, но я не имел права – меня казнят рядом с ними, если выступлю против.

На миг перед внутренним взором встала картина, будто среди выставленных в ряд оборотней, покорно опустив голову, стоит моя хрупкая Мэй. И я покачнулся на подходе, едва удержался на ногах.

Да они же все молодые ребята. Окровавленные, потому что бились с нашими воинами на равных, многие ранены, ведь нечисть не щадит никого. И что теперь? Убить всех?

Куда катится мир? Нэйша, останови это!

Инквизитор вышел вперёд и, сложив перед собой сплетённые руки, прочитал известную только ему молитву – особенную, которая якобы отбирает у оборотней возможность попасть в лучший мир, уничтожая их душу навсегда. Воздух наполнился ароматом плавленых свечей и вихрями особенной магии – сияющей серебром и белизной. Со стороны казалось, что просто идёт снег, но нет, это магия инквизитора набирает обороты, чтобы лишить жизни ни в чём неповинных перевёртышей.