По пути зевал, борясь с сонливостью, и решил распределить свежие очки характеристик – система услужливо вывела панель в сознании, текст мерцал мягким голубым светом, не ослепляя в предрассветной мгле.

Я мысленно перераспределил очки, добавив в восприятие, мудрость и ловкость – мир вокруг стал чётче, даже в сумерках, а тело ощущалось легче, как будто гравитация совсем немного ослабла.

Сила: 7  

Ловкость: 11 

Выносливость: 12 

Харизма: 14 

Интеллект: 7 

Восприятие: 12 

Мудрость: 14 

Здоровье: 60 

Мана: 70  

«Универсальный боец? – подумал я глядя на цифры, – Ха, скорее универсальный беглец. Как небоевому классу, мне нужно прокачивать восприятие – чуять опасность заранее, да и для повара главная характеристика. И ловкость, чтоб удирать быстрее. Сковорода внушает доверие, но не всесильна. Самый простой способ победить – не ввязываться. С чем я успешно не справляюсь… Ладно, на рынок: баранина, курдюк для плова, масло. И одежда для Мишки – не бегать же ему в моей старой рубахе, как в мешке».

Оставшееся время в пути я посвятил изучению новой механики – системы репутации. Система вывела архив заметок, как старый журнал, страницы которого я мысленно листал, чувствуя лёгкое покалывание в висках от концентрации.

«На репутацию влияют все поступки по отношению к другим. Основной фактор – субъективное мнение тех, с кем взаимодействую. За Келдара, хоть я его немного провёл, плюс – он доволен. За договор с Анкаром по мясу – плюс поменьше, но минус в пять раз больше. Наверное, урезал поставки кому‑то в городе. Хочешь жить – умей вертеться. А с Микой и Лариэль – только плюс, странно, но приятно… Титул „Бунтарь небес“ снимает тысячу, „Тавернщик‑сердцеед“ – сотню. Надо следить за ней – репутация влияет на цены, качество сделок. Всё в рыночный сегмент переводить проще: хорошая репа – скидки, плохая – наценки».

На въезде в город, где ворота скрипели под первыми лучами солнца, меня окликнул старый знакомый стражник – тот самый, с кем я делился рецептом от «мужских проблем». Он стоял в доспехах, потрёпанных, но чистых, лицо его было румяным, а глаза – благодарными. Воздух здесь уже пропитался городскими запахами: дымом из труб, свежим хлебом из пекарен и навозом от проезжающих телег.

– Эй, Маркус! – крикнул он, подходя ближе, его шаги тяжёлые по булыжнику. – Мой приятель… ну, ты знаешь, с «делами» – ему полегчало! Твои советы – золото. Спасибо, брат.

Я улыбнулся, чувствуя тёплую волну удовлетворения – не только от помощи, но и от мысли о потенциальных клиентах.

Цинизм? Да, но денюжки нужны.

– Рад слышать. А помнишь, обещал привести коллег в мою таверну? Медовуха свежая, плов сегодня будет – пальчики оближешь.

Он рассмеялся, хлопнув меня по плечу – удар был крепким, но дружеским:

– Обязательно! После смены заглянем.

Я кивнул и поехал дальше, город пробуждался: горны раздувались с гулким вздохом, купцы на телегах ехали рядом, переговариваясь о ценах, а из таверн вываливались авантюристы – пьяные, с красными глазами, бормоча проклятия и желая отоспаться в ближайшем переулке. Запах хмеля и пота смешивался с утренней свежестью, создавая тот неповторимый городской букет.

На рынке царила утренняя суета – воздух густой от ароматов: специи жгли ноздри, свежее мясо манило, а дым от жаровен, где шипели лепёшки, добавлял уюта. Торговцы расставляли товары с грохотом ящиков, перекрикиваясь хриплыми голосами, лошади и прочие твари фыркали, топча пыльную землю, а я нырнул в этот хаос, чувствуя прилив энергии – как в старые времена на базарах моего мира.

Сначала мясник – коренастый орк с фартуком, заляпанным кровью, размахивал тесаком над огромным куском баранины, каждый удар отзывался влажным чмоканьем.

– Сколько за кило баранины? Только мне с кости! – спросил я, придирчиво осматривая мясо: сочное, с тонкой жировой прослойкой, ещё тёплое.

– Сколько? – спросил орк.

– Килограмм двадцать, – улыбнулся я.

– Три серебряных и пятьдесят медяков, не меньше! – буркнул он, вытирая пот со лба, глаза его хитро блеснули.

«Да в этом мире месячная зарплата меньше пяти серебряных! Меня ты не проведёшь!» – подумал я и напрягся, совсем не потому, что у меня оставалось всего десять монет.

– Три с половиной? За эту тощую овцу, которая, наверное, бегала от волков всю жизнь? Полтора, и то с натяжкой! Смотри, жилы какие – жевать устанешь, – парировал я, тыкая пальцем в мясо, чувствуя его упругость.

Мы препирались минут пять: он рычал, что мясо шикарное, от лучших пастбищ, я смеялся, напоминая о вчерашнем дожде – «вода добавила веса, скидку давай!». В итоге сошлись на двух серебряных. Курдюк – жирный, желтоватый, с дымным ароматом – взял после похожего спора: он просил серебряный, я сбил до сорока медяков, пригрозив уйти к конкуренту.

Дальше – хлопковое масло у эльфийки с тележкой, полной бутылей, масло золотистое, с ореховым ароматом, идеальное для плова, не дающее горечи. Я рассчитывал примерно на шестьдесят‑семьдесят порций, казан на сто литров у меня имелся. Масла нужно было литра три.

– Пять медяков за литр, милый, – пропела она мелодично, но глаза – расчётливые.

– Пять? За масло? Да тут рядом, у уважаемого орка, баранина по десять медяков за килограмм. А ты мне хочешь литр масла за пять всучить. По два медяка, и по рукам! – ответил я, нюхая бутыль – аромат чистый, но я сделал вид, что сомневаюсь.

Торг вышел живым: она жаловалась на урожай, я напоминал о конкурентах. Сбил до трёх.

Наконец, одежда для Мишки у гнома со странной зелёной бородой. Его лавка пахла свежей тканью и специями, полки заставлены рулонами.

– Один серебряный за комплект: рубаха, штаны, курточка, простые башмаки. Для пацана лет тринадцати – в самый раз, – заявил гном, почёсывая бороду.

Тут я сильно напирать не стал. Цену посчитал справедливой. Одежда была хорошая, сшита как надо. Ладно… это всё ещё дорого. Но пусть, дальше полегче будет.

Я складывал покупки в сумки и кольцо, когда подошёл он, высокий эльф в камзоле с золотыми пуговицами, волосы в хвосте, лицо надменное. Запах парфюма, лаванда и спесь, ударили в нос.

– Господин Маркус, я полагаю? – произнёс он чопорно, растягивая слова, как будто каждое драгоценность. – Лусьен Ар’Де, член гильдии Кулинаров, один из тринадцати председателей. Позвольте представиться должным образом.

– Рад знакомству, Лусьен, – ответил я нейтрально, но внутри напрягся, чувствуя подвох.

Он выпрямился, глядя сверху вниз, голос стал ещё более напыщенным:

– Я наслышан о том, что ваша… таверна на пустом тракте вновь открывается. В таких случаях, как председатель, я обязан напомнить: вам следует незамедлительно зайти в гильдию Кулинаров, уплатить вступительный взнос – скромные пять серебряных – и утвердить своё меню. Дабы избежать нежелательных совпадений с блюдами в других заведениях города и окрестностей. Кроме того, впредь вы обязаны предупреждать гильдию о любых мероприятиях в вашей таверне – будь то состязания, фестивали или специальные ужины. Это напрямую влияет на посещаемость наших уважаемых коллег. Порядок должен быть соблюдён, не так ли?

Я моргнул, переваривая этот поток слов, чувствуя, как раздражение теплой волной поднимается в груди.

Усмехнулся и спросил уверенно, глядя прямо в его глаза:

– Зачем мне это, Лусьен? Объясните по‑человечески.

Эльф покраснел, ноздри раздулись, он сделал паузу, как будто собираясь с мыслями.

– Зачем? Это… это… так принято среди цивилизованных рестораторов! Быть членом гильдии – большая честь! Мы обеспечиваем стандарты, обмен знаниями, защиту от… недобросовестной конкуренции. Без нас вы рискуете остаться в изоляции.

– Мне это нахрен не сдалось, – отрезал я спокойно, но твёрдо, чувствуя, как адреналин покалывает в пальцах. – Сборы, налоги, объявления об мероприятиях, утверждение меню… Я уже обо всём посоветовался с Микой – она в курсе законов. Налог платится только за землю, в казну государства. Гильдия – это ваша внутренняя кухня, а я варю свой суп сам.