— В этом свете любопытно, чему он учил вашего сына, — король по-прежнему не сводил глаз с Фрейсине.

Мне бы было неуютно, я думаю. Наверное, ему тоже.

— Всему, что положено знать молодому дворянину, мой сын отлично подготовлен для того, чтобы заменить меня рано или поздно, он знает всё то, что ему положено, — отрезал Фрейсине.

— И отчего же мы ни разу не видели этого сына? — интересуется Саваж.

— Оттого, что у него хватает дел в наших владениях, — Фрейсине угрюм, но отбивается отменно.

— Может быть, с тем сыном что-то не так? — интересуется маркиз де Риньи. — И потому вы посватались к госпоже де ла Шуэтт, что вам срочно понадобился другой сын? Или даже другие дети?

Я отчётливо вижу, что господин герцог желает ответить что-то вроде «не ваше дело», но опасается — потому что маркиз и годами старше всех в кабинете, и по силе магической тоже, наверное, первый, к тому же — некромант.

— С моим сыном всё благополучно, — повторяет он снова.

— Тогда отчего вы посватались к этой даме? — интересуется король.

— Отчего нет? Я увидел её в доме Сегюров, мне сообщили, что она вдова. Молодая здоровая вдова — это то, что мне было нужно, поэтому я и сообщил ей о своих намерениях.

Вот ведь, оба говорят обо мне, будто меня здесь и нет. Как о мебели. Или ещё о каком имуществе. Шовинисты несчастные.

— Недоговаривает? — принц смотрит на брата.

Даже я ощущаю, что Фрейсине недоговаривает, что он отчаянно боится, как бы его не спросили о чём-то. Но пока я думаю, король внезапно оборачивается ко мне и спрашивает:

— Госпожа де ла Шуэтт, Фрейсине сватался к вам?

— Да, ваше величество, — откликаюсь мгновенно.

— И что же вы?

— Отказала, — говорю с поклоном.

— Извольте сказать, почему вы так поступили? Вы не хотите быть герцогиней? Это по меньшей мере странно, чтобы не сказать сильнее.

— Хорошо, ваше величество, я объясню. Во-первых, я в тот момент вовсе не собиралась заново выходить замуж.

— Отчего же? — продолжал расспросы король.

Надо говорить как есть, верно я понимаю?

— Мне стоило больших трудов отстоять наследство покойного супруга, и я только-только вошла в курс дела. Моё имущество хорошо управляется и приносит мне доход. И я совершенно не была готова отдавать его свалившемуся откуда-то возможному супругу и его управляющим, а он прямо сказал — отдаст мои дела своим управляющим. У меня уже имеется отличный управляющий, который совершенно в курсе всего, и мы с ним вместе, думаю, приносим некоторую пользу. Его высочество может засвидетельствовать.

— И охотно это сделаю, — откликнулся принц. — Госпожа де ла Шуэтт немало помогла нам со снаряжением экспедиции, и позже не оставляла своей заботой капитана Пьерси и других моих людей, зимовавших в Массилии.

— Хорошо, а что ещё? — король смотрит прямо на меня, под его взглядом неуютно, как я и предполагала.

— А еще вопрос в том, что господин герцог не объяснил, отчего именно я. Отказался объяснять. Понимаете, что отец мой, что покойный муж были обычными людьми, небогатыми дворянами. На мой взгляд, господин герцог мне несколько не по чину, и все, кого я знаю, соглашались с такой постановкой вопроса. Общественность Массилии, не будучи в курсе о причинах наших разногласий, полагала хором, что я продала господину герцогу негодный товар.

Король усмехнулся.

— А вы ничего ему не продавали и вообще почти его и не видели.

— Именно. Но господин герцог предъявил мне некую бумагу, которая гласила, что он желал взять меня в жёны давным-давно, когда я была ещё совсем мала, и пытался договориться о том с моим отцом.

— И что же? — заинтересовался король. — Договорился?

— Так вот нет же. И если сначала я не могла возразить ничего, то после, побывав в родительском доме и почитав разные бумаги в архиве моего отца, я выяснила, что господин герцог показывал мне подделку, мой отец никогда её не писал.

Господин герцог при этих словах так и полыхнул ненавистью в мою сторону. Я непроизвольно закрылась, где-то сбоку хмыкнул маркиз де Риньи.

— Не сметь колдовать в моём кабинете, особенно — используя смертную силу, — рыкнул король. — Фрейсине, объяснитесь.

— Она обманывает ваше величество, — сказал Фрейсине как выплюнул.

Правда, король в этот момент посмотрел на остальных участников совещания — и поймал усмешки или ещё какие весёлые взгляды.

— Фрейсине, я думаю, вы понимаете, что здесь все — маги? — поинтересовался он. — И я вижу, что госпожа де ла Шуэтт правдива, а вот вы что-то определённо скрываете. И спрашиваю вас: что вы скрываете, извольте отвечать.

— Если ваше величество не доверяет мне, расспросите её, — кивает Фрейсине на меня. — Пусть она расскажет вашему величеству, что имеет в виду. Потому что она ничего не может знать о делах своего отца! Когда её отец служил отцу вашего величества, её ещё и на свете-то не было!

— Госпожа де ла Шуэтт? — король грозно повёл бровью в мою сторону.

Я поднялась.

— Если ваше величество дозволит, я схожу и принесу сюда те документы, о которых говорила. А господин герцог пускай покажет вашему величеству то обязательство, которое якобы подписал мой отец, Антуан де Сен-Мишель. И тогда ваше величество рассудит нас.

— Хорошо, будь по-вашему, — кивнул король. — Ступайте, госпожа де ла Шуэтт.

— Портал? — лениво поинтересовался Саваж.

— Провожу, — Эмиль уже стоял возле меня.

Двери распахнулись для нас, и Эмиль взял меня за руку.

— Это портал здесь не открыть, а шагнуть в тени можно.

— Вот и славно. Шкатулка должна быть в той спальне, где я вчера спала. Где мы спали, — усмехнулась я тихонько.

Он кивнул, и мы шагнули в тот самый его дом. В комнате не было никого, сундук с одеждой унесли в дом Саважей, а нужная мне шкатулка стояла под заклятием на комоде у стены. Я подхватила её, но Эмиль остановил меня.

— Тебе точно нужно всё, что там лежит?

Я открыла ящик и заглянула. Завещание господина Антуана, письма Фрейсине, мешочек с золотыми монетами, мешочек с украшениями всё ещё неведомой матери Викторьенн. Более ничего, все деловые бумаги у господина Фабиана.

— Да, здесь немного, на самом деле.

— Хорошо, — он взял в одну руку ящик, а второй — мою здоровую ладонь.

И мы снова шагнули… во дворец. И вышли как раз напротив уже знакомых двустворчатых дверей королевского кабинета, они распахнулись, стоило нам подойти.

В кабинете по-прежнему ощущалось напряжение. Фрейсине сидел, уставившись в окно, на голый по зимнему времени парк. Остальные, кажется, тихо переговаривались, но увидев нас, замолчали.

— Ваше величество, — я с поклоном подала королю три письма Фрейсине из ящика. — Вот эти письма, вы можете взглянуть. И если господин герцог принёс свою бумагу, вы можете сличить почерк, вот тут завещание моего отца.

Король даже не глянул в сторону Фрейсине. Он внимательно прочёл все три письма, и глянул на завещание, а потом показал письма остальным.

Что же, их прочитали с интересом. Все — и принц, и Саваж, и де ла Мотт, и оба де Риньи.

— Судя по всему, Фрейсине совершил недостойный поступок, — раздумчиво произнёс принц.

— Почему мне кажется, что приличный человек не станет заниматься шантажом? — спросил Саваж, просто так, не у кого-то. — Может, и припугнёт чем-то, не без этого, но шантаж? И вот прямо письма писать, оставляя доказательства своего неблаговидного поступка? Фрейсине, вы серьёзно ошиблись, когда писали и отправляли вот это.

— А где документ, который должен быть у Фрейсине? — грозно спросил маркиз де Риньи. — Он предоставил бумагу? Мы бы сравнили и решили вопрос о подлоге.

— Он не сохранился, — быстро ответил Фрейсине, слишком быстро, как по мне.

— Если господин герцог не имеет более ко мне претензий, то и я готова отозвать свои, — пожимаю плечами.

Потому что иначе получу уже не просто человека с непонятными намерениями, но серьёзного врага, зачем он мне? Ещё не со всеми другими врагами разобрались.