— Де Ренеля я тоже желаю послушать, Саваж, доставьте его сюда, будьте любезны, — король взглянул на герцога, тот поклонился. — А пока — господа, проходите, располагайтесь за столом, и начнём с рассказа Гвискара.

— Могу я спросить? — поинтересовался Саваж.

— Спрашивайте.

— Насколько я знаю, у господина герцога Фрейсине нет никаких интересов в Массилии, и никаких должностей там он не занимает. Чем он может нам сейчас поспособствовать? Он не маг, — вздыхает, поправляется, — не тот маг, который может прояснить ситуацию с антимагическими артефактами, мы же с Гвискаром и с маркизом де Риньи… и ещё с одной особой на себе испытали их действие и смогли одолеть только весьма непростым и неявным способом. У Фрейсине есть опыт с подобными вещицами?

И смотрит на Фрейсине, а тот встряхнулся и нахмурился. Насколько Эмиль наблюдал герцога при дворе, тот никогда не высовывался. Что-то делал в своих владениях, да и только, никогда не лез на глаза. Что изменилось?

— Фрейсине с чего-то желает взять в жёны вдову де ла Шуэтта, и желает удостовериться, что в смерти её супруга не осталось никаких тайн и с имуществом её всё в порядке, — сообщил король, и Эмиль понял — тот сам недоумевает, откуда взялась такая идея.

Ах ты ж, подумал Эмиль. Значит, как помочь той самой вдове, спасти её от убийц, так это должны делать другие. А он, такой прекрасный — взять в жёны.

И видимо, всё это можно было легко прочесть во взгляде Эмиля, потому что снова вмешался Саваж.

— И отчего же Фрейсине не остался в Массилии и не помог вдове де ла Шуэтта ни с имуществом, ни с поимкой убийц её супруга? — лениво поинтересовался он. — А ведь помянутую вдову саму едва не убили, причём — не раз.

— Как едва не убили? — Фрейсине словно проснулся. — Кто осмелился? Я же ясно выразил свои намерения графу Ренару, и просил его присмотреть за этой чересчур деятельной особой, чтобы она не попала ни в какой новый скандал!

— Госпожа де ла Шуэтт полностью самостоятельна и дееспособна, — Эмиль неожиданно услышал свой холодный голос. — И насколько мне известно, она отказала господину герцогу. На мой взгляд, несколько самонадеянно интересоваться имуществом человека, с которым не удалось договориться.

Король взглянул с интересом — что это происходит. Саваж и де ла Мотт переглянулись с усмешками.

— Вы… вас это не касается, — сообщил Эмилю Фрейсине.

А Эмиль подумал, что, кажется, нужно срочно венчаться, и только потом показывать Викторию кому бы то ни было. Хоть представлять ко двору, хоть как.

— Так, вопрос о вдове де ла Шуэтта оставим, мы сейчас говорим вовсе не о ней и не о планах её замужества, — отрезал король. — И раз там… всё не так радужно, то разъясните мне этот вопрос, но позже. С чего вдруг Фрейсине надумал жениться на никому не известной вдове, и почему Гвискар утверждает, что с той вдовой никто не договорился. Сейчас же я желаю слушать об антимагических артефактах и о разбойниках.

Фрейсине нахмурился.

— Да, ваше величество, я готов, — поклонился Эмиль.

У него был с собой экземпляр подготовленного ещё в Массилии отчёта, но он мог говорить, не глядя в бумаги, потому что — слишком живо всё это пока ещё. Он и говорил. О том, почему не нашли убийцу по горячим следам — потому что исполнителя убили, а оставшиеся в живых злоумышленники сбежали с места преступления разными путями и запутали следы, а главный и вовсе никуда не бежал, а проследовал с отрядом в Массилию. О том, что далее предпринималось против Виктории. О том, что она отстояла наследство мужа и сама занялась всеми делами.

— О наследстве лучше всего расскажет Монтадор — потому что именно он принимал решение, и он вник в это дело раньше всех нас, — заметил Саваж.

— Монтадор далеко, — пожал плечами король.

— Но мы сможем вызвать его магической связью, или же даже порталом, если он сможет на день-другой оставить своих людей. Он говорил, что переговоры идут к концу и завершатся со дня на день, так что никакого вреда в том, чтобы с его помощью выяснить все обстоятельства, я не вижу, — Саваж не из тех, кто сдаётся.

Король кивнул и велел Эмилю продолжать. Эмиль и продолжил — о том, что он узнал о нерешаемой задаче, только лишь появившись в Массилии, и конечно же, пожелал решить её. И дальше уже — что делал он, с кем встречался, о чём беседовал, что узнал, и о событиях последних дней.

— И мне кажется, что для рассказа о признании и кончине Жермена было бы неплохо выслушать ещё и маркиза де Риньи. Он присутствовал и засвидетельствовал, и сохранил в магическом кристалле то самое признание. Он же присутствовал при посмертном допросе Гаспара де ла Шуэтта.

— Даже и туда дотянулись, — король покачал головой. — Хорошо, я так понимаю, что эти разбойники получили по заслугам, и более нас не потревожат, равно как и обывателей в Массилии и окрестностей. К маркизу де Риньи я обращусь сам и приглашу прибыть и рассказать обо всём, чему он казался свидетелем. Далее нужно разобраться с вопросом об вредоносных артефактах, и будьте любезны прояснить мне этот вопрос.

Тут инициативу перехватил Саваж, и рассказал — кого изловили и о чём спросили. Выходило, что артефакты пока очень дорогие в изготовлении и штучные. И если у кучера Люшё нашлись ресурсы на такие траты, то далеко не всякий оборванец сможет так же.

— Какая-то больно нерадостная картина, — заметил де ла Мотт. — Это что же, каждый простец сможет при помощи таких штук решить, что он равен магу во всём? Не имея при том ни реальных сил, ни способностей, не зная необходимой меры ответственности, ничего?

— Нет, не каждый, — покачал головой Саваж. — Потому что дело это не быстрое. Но опасное, верно, нужно искать дальше. Спрошенные сознались, что есть некий господин Руссо, который, якобы, занимался изысканиями и придумал такой сплав, который не возьмёт никакая магия. А дальше уже разные умельцы принялись думать, что ещё можно с этим сделать, вроде начинки для свечей. Но чтобы получить тот дьявольский сплав, нужно нечто противоестественное — кровь простеца, добровольно принесшего себя в жертву. Как у нас с фанатиками? И кстати, этот господин Руссо происходит откуда-то с северо-запада, едва ли не из ваших владений, Фрейсине.

— Что? — вскинулся тот. — Ничего я не знаю ни о каких фанатиках!

— Не знаете вы — это не значит, что они не живут на ваших землях, — пожал плечами кардинал Фету. — И вообще, так ли хорошо вы знаете свои владения? Может быть, вам не жениться следует, а заняться вашими делами и людьми?

— Ещё не доказано, что этот… как его там… из моих владений! И я совершенно не обязан знать в лицо каждого разбойника, что обретается на моей земле! — возмущался Фрейсине, потом вспомнил, где он находится. — Прошу простить меня, ваше величество.

— Вас, Фрейсине, пока никто ни в чём не обвинил, — покачал головой король. — Но будет неплохо, если вы возьмёте у Саважа сведения — кто и откуда, и отправите кого-нибудь выяснить, был ли у вас такой, а может быть — и сейчас ещё есть. И пока мы не проясним вопрос о разбойниках, фанатиках, противниках магов и прочей гадости — даже и не заикайтесь о расширении ваших владений посредством новой женитьбы, ясно?

— Да, ваше величество, — тот склонил голову, но было видно, как поджал губы.

И покорно принял от усмехающегося Саважа лист, на котором, очевидно, написали — кто таков этот господин Руссо и откуда взялся.

— Если у вас есть в хозяйстве маги — используйте их, будет быстрее, — позволил себе усмешку Саваж.

— Я могу отправляться? — спросил Фрейсине у короля.

— Ступайте. Жду с известиями.

Тот поклонился и исчез за дверями, которые открылись для него и тут же были снова магически запечатаны.

— Что за глупости? Тут творится какая-то гадость, а Фрейсине бегает за какой-то вдовой сомнительного происхождения? — поинтересовался король.

— Ваше величество, — Саваж спрятал улыбку, — помянутая госпожа де ла Шуэтт прекрасна собой и обладает неповторимым характером. Вам следует знать, что она вполне успешно справляется с доставшимся ей имуществом и увеличивает его, так говорят. И если мне будет позволено высказаться, то я считаю, что не нужно Фрейсине брать её в жёны.