Вчера я рассказала ей, что Орвили слились, и она снова ревела, и я даже не предприняла ни единой попытки успокоить её и поддержать. Не могу, и всё. Вроде, так было бы правильно, но… не могу. Кто может, пусть осудит меня, возьмёт с полки пирожок и пойдёт радостный. А я вот такая.

Поэтому я первым делом пошла в кабинет и позвала туда господина Фабиана.

— Как вы, Викторьенн? — он смотрел с сочувствием.

— Спасибо, в порядке. И очень надеюсь, что наша жизнь совсем скоро упорядочится. Мне кажется, ещё несколько нужных действий — и всё будет хорошо. Скажите, можно ли подать объявление о… поиске партнёра для брака?

Потому что, ну, я уже подумала о господах де Тье, но вдруг и они сольются?

— Что вы снова надумали? — нахмурился господин Фабиан.

— Вот, надумала. Пишите, господин Фабиан: отдам в хорошие руки… нет, не котёнка и не щенка. А молодую обеспеченную вдову. В смысле — выдам замуж. В приданом у вдовы поместье, дела которого в полном порядке. Пока она сама не взялась за хозяйство. Но это, кажется, лишнее. Вдова хороша собой и знает толк в светских увеселениях… нет, это тоже лишнее.

Что писать-то? И куда потом разместить, чтобы увидели и прочли, на каком заборе?

Господин Фабиан усмехается.

— Викторьенн, не мучайтесь. Сообщите господину Франсуа де Тье, что желаете брака госпожи Терезы с его племянником, и этого будет достаточно, уверяю вас!

— Вы думаете? Господин Огюст напортачил, не подумавши, и мне казалось, этот вариант нужно рассматривать едва ли не последним. Но рассматривать, да. Вдруг ещё кто-то желает подобного брака? Тереза не бесприданница, и мне не хочется уж совсем притеснять её и отправлять в неизвестность… или к кому-то вроде её брата.

— Смотрите. Де Тье заинтересованы в Вишнёвом холме, и ради возвращения имущества в семью могут пойти на какие-нибудь уступки при заключении брака. Какие условия вы желаете выговорить для госпожи Терезы?

Я задумалась.

— Чтобы муж вывозил её в Массилию или в столицу на зимний сезон? Какая-то жизнь с участием соседей там есть, и в Эксе есть, как я понимаю. Ну и если понемногу приучать её к домашним делам, то может быть, она втянется?

— Поговорите с господином Франсуа, — усмехнулся господин Фабиан.

— Я попробую. Но мне кажется, он не тот человек, что будет интересоваться душевным состоянием супруги. То-то его собственная жена носа из поместья не кажет.

— Может быть, не хочет? Все женщины разные.

— Вообще все люди разные. Эх, жаль, что у господина Франсуа нет в хозяйстве мага для связи.

— Вам помогут де Риньи.

— Да, верно, — я даже говорила об этом с маркизом.

— Значит, вперёд, — улыбнулся господин Фабиан. — Если мне будет позволено сказать…

— Да, конечно, — что там ещё?

— Мне кажется, вы уже много сделали для госпожи Терезы. И пришла пора предоставить её собственной судьбе. Возможно, всё не так плохо, и она привыкнет к самостоятельной жизни. Или господин Огюст придумает, как сделать её счастливой.

— Благодарю за поддержку, — да, это те самые слова, которые мне сейчас нужны. — Я рада услышать это от вас.

— Вот и славно, — кивнул господин Фабиан.

Дальше я связывалась с Анатолем де Риньи и просила его помощи, и он не отказал, и благодаря его посредничеству мы с господином Франсуа смогли обсудить наш животрепещущий вопрос уже через пару часов.

— Господин Франсуа, — смеюсь, — у меня судьба такая — искать женихов для моей родственницы Терезы. Скажите, вы всё ещё заинтересованы в Вишнёвом холме?

— Очень заинтересован, госпожа Викторьенн. И если мы с вами договоримся, то я со спокойной душой пришлю туда людей — вместо тех, кто оказался разбойниками. Кстати, кого-то из них сегодня поутру повесили в Эксе, мне уже донесли.

— Туда и дорога, — киваю. — И очень рада, что вы поможете. Знаете, я готова попросить о содействии господина герцога Саважа — понимаете, у него есть портал. И если он нам поможет, то вы с господином Огюстом сможете прибыть в Массилию быстро. И отправиться обратно уже с Терезой.

— Я думаю, вам уже можно договариваться о венчании. Я от имени Огюста прошу для него руки госпожи Терезы.

— А я от имени Терезы даю вам согласие, — киваю. — Думаю, так будет хорошо для них обоих.

— Я очень надеюсь на это.

— Но у меня условие: господин Огюст должен вывозить Терезу на сезон сюда или в столицу. Останавливаться могут у меня, — пока у меня есть, где останавливаться.

— Не вижу препятствий. Думаю, Огюсту самому захочется развеяться. Это я держу его в строгости, а сам он может жить, как ему вздумается, и как договорится с женой.

— Вот и славно. Я поговорю с герцогом и как-нибудь дам вам знать.

— Жду известий от вас.

Вот и договорились, да? Значит, сейчас я пойду и расскажу обо всём Терезе, и пускай она только попробует хоть что-нибудь возразить! Тут же поедет порталом в Вишнёвый холм в одиночестве. И пусть справляется, как знает.

Когда я поднялась к Терезе, та сидела у окошка, смотрела наружу и снова ревела. Де Ренель допросил её вчера вечером, и, кажется, остался удовлетворён всем, что она смогла ему рассказать, и добавил потом, что для полной картины показания Терезы оказались очень ценными. И что госпожа де Тье может быть совершенно свободна и отправляться, куда ей заблагорассудится. Вот и славно.

— Тереза? — захожу, оповещаю о себе.

— Викторьенн, — хлюпает она носом.

— Переставай уже реветь, хватит.

— Ну как же, как я теперь покажусь в обществе? После того, что случилось, после отъезда Люсьена, — вздыхает, не смотрит на меня.

Вот, как она покажется в обществе. А как будет жить у меня под боком — это не так важно. Значит, я всё делаю правильно.

— Тереза, господин Франсуа де Тье просил твоей руки для своего племянника Огюста.

— Что? — она подняла голову и смотрит с опаской.

— То, что я дала согласие от твоего имени. И сейчас поговорю с тобой — и сама съезжу в собор, договорюсь о венчании. Видишь, реветь некогда. Вдох, выдох, сборы.

— А… потом? Что потом?

— А потом вы с Огюстом отправитесь в Вишнёвый холм.

— Но он… но он же хотел жениться на тебе!

— На моём имуществе, да. Но увы, своим имуществом я буду заниматься сама. Поэтому он рад Вишнёвому холму. И возможности взять в жёны молодую и элегантную даму. Вы оба станете сами себе хозяевами. И я думаю, с господином Огюстом можно договориться, он не Гаспар.

— Это правда, что вы вызвали дух Гаспара, и он говорил про меня гадости? — вскидывается она.

— Это откуда сведения? — кто-то слишком болтлив, да?

Тереза вздыхает.

— Мне сказала Камилла, а ей — кто-то из некромантов.

Всех детей за ушко да на солнышко, чтобы сплетни не таскали, да?

— А тебе сейчас важнее всего, что сказал о тебе какой-то дохлый говнюк, хоть бы он и был твоим старшим братом? — не сдерживаюсь, хотя, может быть, надо.

Тереза смеётся сквозь слёзы.

— Кто-кто? Как ты его назвала?

— Может быть, если бы его при жизни почаще так называли, он был бы поприличнее, — отмахиваюсь. — Я о том, что пускай думает о нас всех, что хочет, никак повлиять на нашу жизнь он уже не сможет. И если ты хочешь быть на венчании красивой, прекращай реветь.

— А можно… можно я возьму Берту в камеристки? Хотя бы пока я не уехала? Она маг и справится. Я понимаю, что ты не отпустишь мага из дома, но хотя бы пока?

— Можно. И давай подумаем, кого можно будет отпустить с тобой.

— Нужно, чтобы умели причёсывать. Франсин хорошо умела, — вздыхает.

— Франсин может быть даже повесят, — поджимаю губы как можно суровее. — Она преступница.

— Я понимаю, — опускает Тереза голову.

— Пока Жанна будет причёсывать тебя, и на свадьбу она причешет. А кого отпустить с тобой — сообразим.

И впрямь, можно отправить из дома часть людей, как бы в приданое к Терезе. Не из самых нужных, конечно же. Но… придумаю.

Я отправляю Берту в комнату к Терезе, и потом зову Сандрин, мы садимся с ней и находим пятерых — девицу и четверых мужчин — кого я могу безболезненно отправить в Вишнёвый холм. Начинаем с девицы Жоржетт, она убирается в комнатах, и будучи призвана и спрошена, с ходу соглашается стать камеристкой госпожи Терезы. Я тут же отправляю её наверх — пускай начинает обучение у Жанны и Мари.