— Спасибо, ма, выглядит великолепно.

Она садится, и мы едим втроем. Она рассказывает мне обо всех местных новостях, Зи рассказывает ей все о том, чему учится его дочь, а я сижу и слушаю, проверяя свой телефон каждые несколько минут.

— Сегодня важная ночь, — говорит моя мама. — Ты взволнован?

Я киваю. — Угу.

— Все придут. Твой дядя Майки скоро заедет к нам домой. Он тоже придет на игру. Весь район говорит об этом уже несколько недель. Представь, на что это будет похоже, когда ты будешь играть здесь. Парень из родного города…

— Ма. — Мой тон резок, я обрываю ее.

Ее внимание переключается с Зи на меня, когда она понимает. — О.

В доме воцаряется тишина, никто не знает, как перевести разговор с этим гигантским слоном, сидящим в комнате.

— Я так и думал, — в конце концов признается Зи. — Ты не подписал досрочное продление, и у тебя нет причин этого не делать, если только ты не планируешь увольняться.

Он успокаивающе улыбается мне, прежде чем снова сосредоточиться на еде на своей тарелке. Но он так явно расстроен подтверждением того, что его подозрения были верны. Наш предыдущий капитан, Мэддисон, — один из лучших друзей Зи, и он ушел в отставку в прошлом сезоне. И хотя да, они по-прежнему очень близки, он не выводит его на лед каждый день, как раньше. И теперь, возможно, я тоже уйду. Мы играли вместе практически каждую смену с тех пор, как я перешел в НХЛ. Он был мне как старший брат, когда я только пришел в лигу, а теперь он один из моих самых лучших друзей.

— А… эм… — Я потираю затылок. — Все знают?

— Команда или ребята?

— Ребята.

Он кивает, перекладывая еду по тарелке. — Все соединили кусочки вместе, когда ты не подписал контракт в прошлом сезоне. Инди немного волнуется, если честно, но она старается не спрашивать тебя об этом. И не пойми меня неправильно, мы все понимаем. Это твоя детская мечта. Знаете, кто не хочет играть за команду своего родного города? Мы все будем рады за тебя, когда это произойдет, так что не беспокойся об этом.

— Рио, прости, — вмешивается моя мама. — Я думала, ты уже поговорил об этом со своими друзьями.

— Все в порядке. Я снова проверяю свой телефон. — Извини. Я сейчас вернусь. Мне нужно быстро позвонить.

Еще не успев выйти из кухни, я набираю номер Хэлли.

Она не отвечает, но на этот раз, когда меня отправляют на голосовую почту, я не вешаю трубку.

— Привет, — тихо говорю я в трубку, чтобы никто другой меня не услышал. — Просто проверяю, как дела. — Я замолкаю, закрывая глаза. — Ну, это не совсем правда. Я… эм… Я поговорил со своим отцом и хотел рассказать тебе об этом. Я знаю, что не говорил с тобой о своей семье, но я хочу. И, честно говоря, у меня голова кругом идет, а ты всегда лучше всех умела успокоить меня. — Я собираюсь закончить разговор на этом, но не делаю этого, продолжая говорить то, что сказал бы, если бы она ответила. — Я кое-что понял и не виню тебя, Хэл. Я не виню тебя за то, что ты не хочешь возвращаться ко всему, что было со мной сейчас, и я не виню тебя за то, что ты не говорила мне правду все эти годы назад. И прости, что я так долго винил тебя. Странно возвращаться сюда без тебя, и я бы очень хотел поговорить с тобой об этом, так что позвони мне, когда сможешь. Хорошо?

Я завершаю разговор и возвращаюсь к нашей теме текстовых сообщений, чтобы обнаружить, что мое предыдущее сообщение все еще без ответа.

Вместо этого я нахожу контакт Рен.

Я: Привет, ты что-нибудь слышал о Хэлли в последнее время? Я пытался дозвониться до нее, и я знаю, что она в фирме, но обычно она уже отвечает. Если она даст о себе знать, не могли бы вы сказать ей, чтобы она позвонила мне?

Я не дожидаюсь ответа Рен, прежде чем присоединиться к маме и Зи, на этот раз оставив свой телефон на столе.

— Рио, прости меня, — снова говорит мама.

— Не стоит. Мне следовало рассказать всем некоторое время назад.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Да, конечно. Сегодня важная игра. Просто немного разнервничался, вот и все.

Она успокаивающе поглаживает меня по руке. — У тебя все будет отлично. Не волнуйся.

Я продолжаю есть, но снова смотрю на свой телефон, не находя там ничего от Хэлли или Рен.

Моя мама указывает на это вилкой. — От кого ты ждешь вестей?

Никто — вот ответ, который вертится у меня на кончике языка. Я собираюсь сказать это, прежде чем остановлюсь и решу, что больше не хочу лгать.

Поворачиваясь на своем сиденье, я уделяю маме все свое внимание. — Хэлли.

Ее улыбка медленно сползает. — С какой Хэлли?

— Ты знаешь, какая Хэлли, ма.

Все ее тело напрягается, и я отчетливо вижу, как каждая ее частичка приходит в состояние повышенной готовности. — Зачем тебе с ней разговаривать?

Зандерс встает из-за стола. — Я собираюсь оставить вас наедине, — говорит он, прежде чем оставить нас наедине.

— Рио, — толкает она.

— Потому что Хэлли сейчас живет в Чикаго.

Ее глаза невероятно расширяются.

— Она переехала ко мне по соседству, и я нанял ее для работы в моем доме. Именно она руководит ремонтом в моем доме.

— Рио, пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

— Это не так.

Ее голос повышается.

— Как ты мог так поступить со мной?

— Я ничего тебе не делаю. — Я стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно. — И Хэлли тебе тоже ничего не сделала.

— Она мне не сказала! Она была практически моей дочерью, и она знала, что у твоего отца был роман, и она мне не сказала. Как ты можешь сейчас даже смотреть на нее?

— Ей было девятнадцать лет, и, вероятно, она была напугана до смерти. Не то чтобы я знал наверняка, потому что я никогда не давал ей шанса объясниться. Она знала что-то, что должно было разрушить нашу семью. Что-то, что должно было разбить твое сердце и что-то, что должно было разбить мое. Не она разрушила нашу семью. Папа сделал все это сам.

Моя мама так быстро качает головой, как будто пытается стереть весь этот разговор. — Она сыграла свою роль.

— Мам, — тихо говорю я. — Это Хэлли.

Я вижу борьбу или бегство в ее глазах. Панику и травму. Да, Хэлли сыграла свою роль в самом травмирующем дне в жизни моей мамы. Возможно, это и моя самая травматичная история, но впервые за шесть лет я мыслю ясно. Я не ослеплен гневом или страхом за свою маму. На этот раз ее эмоции не руководят моими решениями.

Она долго изучающе смотрит на меня, и я вижу момент, когда до нее доходит. — У тебя все еще есть чувства к ней, не так ли?

Я делаю глубокий вдох. — Никогда не уходили.

— Рио, не ходи туда. Тебе будет больно. Вы двое были детьми. Детская любовь складывается не так, как ты хочешь. Это идеалистическая фантазия. Когда ты встречаешь такого молодого человека, вы взрослеете и отдаляетесь друг от друга. Посмотри, что случилось с твоим отцом и со мной.

— Но мы — это не вы!

Ее глаза расширяются, а губы сжимаются в прямую линию, потому что я никогда, ни разу, не повышал голос на свою мать так, как только что.

— Мы — это не вы, ма, — говорю я более ровным тоном. — И наши отношения — это не те, которые были у тебя с моим отцом. Я думал, что это были они. Я хотел, чтобы так и было. Я пытался выстроить все на основе того, что вы двое показали мне, и когда вы двое расстались, то же самое сделал и я. И из-за этого я совершил огромную ошибку. Тебе было больно, и это напугало меня, и я выместил это на Хэлли. Но я больше не собираюсь этого делать. Как бы сильно ты этого ни хотел, я не собираюсь продолжать обвинять ее.

Мой телефон звонит на столе, и когда я опускаю взгляд, то вижу, что Рен звонит мне. Что странно, потому что обычно она бы просто ответила. На самом деле, я не думаю, что мы когда-либо раньше разговаривали по телефону.

— Рен? — Спрашиваю я, как только отвечаю.

— Привет, извини. Я только что увидела твое сообщение.

Все мои чувства приходят в состояние повышенной готовности. Она бы просто ответила, если бы ей не было, что мне сказать. — Что случилось?