Отсюда и уклонение, но сегодня воскресенье, а я не могу провести воскресенье, не поговорив с ней.

Итак, я отвечаю на звонок. — Привет, ма.

— Привет, ма? — возмущенно спрашивает она. — Привет, ма? Ты избегаешь моих звонков всю неделю, а когда наконец отвечаешь, то со словами "Привет, ма"?

Я смеюсь. — Твой акцент становится сильнее, когда ты злишься.

— Ах ты, маленький засранец. Ты собираешься рано свести меня в могилу. Ты знаешь это?

— Мне жаль. Это была напряженная неделя.

— Хорошая игра сегодня, Тесоро. Я виделf эту передачу, но я все еще зла на тебя из-за того, что ты не хотел, чтобы я прилетала в Нью-Йорк. Это короткий перелет.

— В это время года в аэропортах творится черт знает что.

— Я могла бы вести машину. Сесть на поезд.

— Слишком много сидишь. В следующую поездку я буду в Бостоне. Ты и все соседи придут на игру, верно?

— Конечно, собираемся. Я не могу дождаться. Я заказал футболки с твоим лицом, и мы будем болеть так громко, что ты сможешь услышать нас со льда.

— Я в этом не сомневаюсь. Видишь? Тебе не нужно было приходить сегодня. Скоро ты увидишь, как я играю.

Она вздыхает. — По крайней мере, в следующем году ты снова будешь жить здесь, и я смогу ходить на все твои домашние игры.

Я стараюсь говорить тихо, потому что мои товарищи по команде начинают просачиваться в автобус. — Ма, я еще не подписал контракт с "Бостоном". Это еще не решенный вопрос.

— О, Рио. Давай. Мы оба знаем, что это произойдет. Это мечта твоего детства! Не сомневайся в себе.

Я сомневаюсь не в своих способностях.

Я быстро меняю тему. — Что у нас на воскресный ужин?

— Лазанья и жареный цыпленок.

Она упоминает только два блюда, но я знаю, что она, вероятно, приготовила на скорую руку около пяти.

— Твой дядя Майки был здесь весь день и помогал, — добавляет она.

— Ты впускаешь дядю Майки к себе на кухню?

— О. Боже, нет. Но он действительно вынес мусор, так что это было мило. Сменил несколько лампочек, до которых не могла дотянуться, и подтянул расшатавшиеся перила лестницы.

— Ма, я же говорил тебе, что сделаю все это, когда доберусь туда.

— Я знаю, но он предложил, и я подумала, что это избавит тебя от работы по дому в твой единственный день в городе.

Я делаю мысленную пометку поблагодарить брата моего отца, когда увижу его в следующий раз. Поскольку моя мама живет одна, я беспокоюсь о том, что она в одиночку содержит этот старый дом, и стараюсь делать как можно больше ручной работы, когда возвращаюсь в гости.

Не обязательно привлекательность осуществления моей детской мечты заставляет меня задуматься о бесплатном агентстве в Бостоне. Это моя мама осталась одна в этом доме, и ей некому помочь, когда она становится старше.

Зи садится в ряд позади меня, наклоняясь вперед и скрещивая руки на спинке моего сиденья. — О, это…

Я закрываю ему рот рукой, прежде чем он успевает произнести имя Хэлли, пытаясь молча дать понять, что не хочу говорить о ней гадости. — Это моя мать.

— Оооо, — протягивает он, понимая. — Привет, миссис Ди!

— Привет, Зи! — Отодвинув телефон от уха, я включаю его на громкую связь. — Ты собираешься навестить меня, когда будешь в городе?

— Абсолютно. Стиви расстроена, что не сможет тебя увидеть.

— О, я скучаю по ней. Я скучаю по всем вам. Мне нужно в ближайшее время спланировать поездку в Чикаго.

— Мы были бы рады этому.

На экране появляется текст, и мы оба смотрим вниз, чтобы увидеть имя Хэлли.

Х: Только что зарегистрировалась в отеле.

Я снова бросаю на Зандерса тот же взгляд, молча умоляя его ничего не говорить, пока моя мама на линии.

— Рио, милый, мне пора идти, — говорит она. — Соседи начинают собираться на ужин.

— Ладно, ма. Желаю хорошо провести время. Люблю тебя.

— Да. Хорошо. Я тоже тебя люблю. — Она торопит меня положить трубку, прежде чем ее громкий итальянский голос взволнованно выкрикивает чье-то имя того, кто только что вошел в ее дверь, — прежде чем она вешает трубку.

— Ты уверен, что твоя мама вообще любит тебя? — спрашивает Зи через мое плечо.

— Отвали. Да, она просто любит соседских дам немного больше, чем своего единственного ребенка.

Автобус наконец трогается, и я нахожу чат с Хэлли.

Я: Уже в пути. Скоро увидимся. Столик заказан на восемь.

— У нее уже есть эмодзи с красным сердечком в имени контакта? — присвистывает Зи. — Ты сильно ошибся, дружище.

— Это в честь ее фамилии. Харт. — Харт. Это с тех пор, как мы были детьми.

Я определенно не думал, что мои друзья заглядывают мне через плечо и читают мои сообщения, когда я обновил ее контакт, чтобы он соответствовал тому, как она подписывала свои микстейпы.

— Ты не сказал своей маме, что Хэлли переехала в город? — спрашивает Зандерс.

Я качаю головой, чтобы сказать ему "нет".

— Ей не понравилось бы, если бы вы снова проводили время вместе?

Мой вздох тяжел. — Ни капельки.

Он на мгновение замолкает, а потом толкает меня локтем в плечо. — Я знаю, что твои отношения с мамой не могут отличаться больше, чем несуществующие отношения, которые у меня есть со своими, поэтому я могу показаться не лучшим человеком для того, чтобы давать этот совет. Но если бы кто-нибудь сказал мне не проводить время со Стиви, я бы быстро переоценил важность этого человека в моей жизни. Я знаю, ты любишь свою маму, мы все любим твою маму, но теперь ты взрослый мужчина, Рио. В определенный момент мнение наших родителей не может быть важнее нашего собственного.

— Рио! — кричит один из моих товарищей по команде из задней части автобуса.

— Включи музыку перед поездкой.

Я беру свой бумбокс, тот самый, который беру с собой почти везде, и ставлю его на пустое сиденье рядом с собой. Включив его, я позволяю проигрывать все, что там есть, и стараюсь не думать о маме, Бостоне или Хэлли всю оставшуюся дорогу до отеля.

У меня голова идет кругом после той поездки на автобусе.

Мне кажется слишком важным не только мнение моих родителей, но и ошибки моих родителей.

Два человека, которые сформировали всю мою систему убеждений, которые сформировали мой взгляд на любовь, с которыми я строила свои собственные отношения, развелись шесть лет назад и с тех пор не разговаривали.

Возлюбленные детства. Боже, я мог бы рассмеяться.

Я провел большую часть последних шести лет в погоне за этой гребаной потребностью доказать, что любовь действительно существует, и мне просто пришлось приложить все усилия, чтобы найти ее. Я винил в этой потребности Хэлли, хотя такую же часть вины, если не больше, можно было возложить на моих родителей.

Я полностью отключился во время принятия душа и пока одевался к ужину, двигаясь на автопилоте. То же самое можно сказать и о поездке на лифте в вестибюль, зная, что причина, по которой я так беспокоюсь о том, чтобы сказать маме, что Хэлли вернулась в мою жизнь, заключается в том, что я не хочу слышать то, что она хочет сказать.

Я провел так много времени, злясь, потому что она была расстроена. Я чувствовал, что защищаю ее таким образом, но я не хочу продолжать основывать свои решения на ее чувствах. Я хочу двигаться вперед.

Боже, все кажется таким чертовски запутанным. Я пытался жить дальше, веря в то, что Хэлли была моим врагом, но внезапно эта вера перестала казаться такой твердой в наши дни. Все, что я знаю, это то, что я не чувствовал себя таким собой, как в последние несколько недель, когда снова увидел ее. Даже когда мы ссоримся, даже когда я думаю обо всех дерьмовых вещах из прошлого, я чувствую, что нахожусь с ней рядом… домой.

Какая-то ноющая часть меня задается вопросом, была ли тоска по дому, которую я испытываю вот уже много лет, вызвана Бостоном или на самом деле это была тоска по ней.