— Что я пытался сказать, — продолжает Кай, — так это то, что она могла бы быть хорошей девушкой для Рио.

Инди возбужденно садится. — Не могу не согласиться.

Мои брови в замешательстве приподнимаются. — Ты даже не знакома с ней.

— И когда это когда-нибудь мешало тебе проявлять интерес?

— Я просто… — Я колеблюсь. — Я думаю, что на некоторое время поставлю все эти свидания на паузу.

С другой стороны, от Инди, Райан давится едой.

— Черт. — Глаза Кеннеди расширяются, рот слегка приоткрывается. — Ему хуже, чем я думала.

— Это не так уж и важно. — Я возвращаю внимание к своей тарелке. — Я устал вести одну и ту же светскую беседу на каждом первом свидании. Мне просто нужен небольшой перерыв в попытках.

Улыбка Стиви становится понимающей. — И это не имеет никакого отношения к определенному человеку, который ждал тебя после тренировки на прошлой неделе?

Я немедленно поворачиваюсь к Зандерсу. — Ты гребаный сплетник.

Он громко смеется. — Ты действительно думал, что я не собираюсь ей рассказывать? Я рассказываю ей все. Особенно когда наш друг смотрит на кого-то так, как я никогда раньше не видел.

— Ее зовут Хэлли, — подсказывает Стиви.

— А как именно он смотрел на Хэлли? — Спрашивает Исайя Зи.

— Очень похож на твой, когда ты женился на Кеннеди. Он выглядел как помешанный на любви идиот. И я не говорю об увлечении. Там была история.

Каждая пара глаз снова устремляется в мою сторону.

Я качаю головой. — Ты не понимаешь, о чем говоришь.

Губы Миллер растягиваются в улыбке. — Я вижу, мы не отрицаем историческую часть.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? — Спрашиваю я, откусывая от пиццы, чтобы избежать разговора о Хэлли.

— Конечно, — говорит Райан. — Когда начинается ремонт дома?

Иисус. Я не могу уйти от темы.

Все это слишком сложно объяснить. Кто такая Хэлли, что касается как нашей истории, так и нынешнего затруднительного положения с домом. Почему ремонт до сих пор не начался. Возможно, меня поймали на том, что я смотрю на нее как влюбленный идиот, хотя я никогда раньше ни на кого так не смотрел.

Потому что никто из них не знает, что было время, когда я болел от любви к ней.

Никто здесь не знает, что я был влюблен раньше. Никто не знает, что, хотя у меня было место в первом ряду, чтобы наблюдать, как все они с годами обретают свою половинку, я нашел свою задолго до любого из них.

По крайней мере, я так думал.

Я все еще настолько запутался в том, что мне делать с домом, все еще в шоке от новой встречи с Хэлли, что у меня нет сил объяснять.

— Я собираюсь захватить еще бутылку вина для стола. Поднимаясь со своего места, я беру с собой пустую бутылку красного. — Кому-нибудь что-нибудь нужно с кухни?

Группа хранит молчание, и я чувствую на себе взгляды каждой пары, когда выхожу из столовой, чтобы спрятаться на кухне. Я бросаю пустую стеклянную бутылку в корзину для мусора, прежде чем опереться руками о стойку перед собой, чтобы сделать глубокий вдох.

Я знаю о том, что Хэлли в Чикаго, всего неделю, а мне уже кажется, что все становится слишком запутанным. Все это время я держал нашу историю в секрете от своих самых близких друзей, как будто, оставив все, что было между нами в Бостоне, и не говоря о ней, я мог бы притвориться, что этого никогда не было.

Мне это ни хрена не помогло. Я просто провел последние шесть лет, живя в бредовом состоянии отрицания, говоря себе, что мне все это не причинило боли, в то же время подсознательно сравнивая всех с нашими отношениями, потому что это то, что я искал.

— Итак, кто она? — Спрашивает Инди, обходя меня, чтобы взять со стойки свежую бутылку вина.

Выдыхая, я поворачиваюсь к ней лицом, прислоняясь спиной к кухонной стойке и скрестив руки на груди. — Она дизайнер, которому поручили проект моего дома.

Инди приподнимает бровь, откупоривая бутылку. — Ты знаешь, о чем я спрашиваю, Рио.

Стиви присоединяется к нам на кухне. — О, не обращайте на меня внимания, я… Она оглядывается в поисках какого-нибудь занятия, причины, по которой ей нужно быть на кухне прямо сейчас. — Помогаю с вином.

— А я мою посуду, — говорит Кеннеди, ставя единственную тарелку в раковину. — Единственная чистая тарелка.

— Буду честна. Я слишком любопытна. — Миллер запрыгивает на кухонную стойку, усаживаясь. — Выкладывай. Кто эта девушка?

Это вызывает у меня смех.

Есть что-то в моей дружбе с женщинами, особенно с этими женщинами, что я ценю иначе, чем дружбу с мужчинами. Иногда, с парнями, мы склонны слишком быстро выплескивать дерьмо и смеяться над трудными вещами. Но когда мне нужно обсудить сложную тему, я склонен замечать, что женщины в моей жизни проявляют ко мне больше сочувствия и понимания.

Итак, если есть кто-то, с кем я был бы готов открыться о Хэлли, так это эти четверо.

На меня смотрит вдвое меньше глаз, чем в столовой, и я наконец признаюсь — Мы выросли вместе в Бостоне. Это была девушка из соседнего дома.

Слишком много понимающих улыбок отражается в моем взгляде на кухне.

— У нас есть… грязная история, и я, сам того не ведая, нанял ее отремонтировать дом. Я не знал, что она жила здесь до прошлой недели, но как только я понял, что это была она, я дал понять, что нужен кто-то еще.

— Это то, что происходило после тренировки? — Спрашивает Стиви.

— Она была там, чтобы попросить меня передумать. Сказала, что отчаянно хочет поработать над домом. Ей нужно было показать своему боссу, на что она способна, чтобы ее наняли на полный рабочий день или что-то в этом роде. Я думаю, она проходит программу стажировки, но хочет постоянную работу.

Улыбка Кеннеди становится сочувственной. — Когда ты видел ее в последний раз?

Образы тех последних дней в Бостоне захлестывают мой разум. Это было худшее время в моей жизни, и за последние шесть лет я изо всех сил старался не обращать на это внимания.

— Вскоре после того, как меня призвали в армию, до того, как я переехал сюда на постоянное место жительства.

— Что между вами произошло? — Спрашивает Миллер.

Странный прилив защитного чувства окутывает мою грудь, как часть брони. Хотя у нас с Хэлли грязная история, это все равно наша история, и все во мне хочет, чтобы так и оставалось. Несмотря на то, что мне было больно, я не хочу, чтобы у моих друзей сложилось о ней такое первое впечатление. Я не хочу, чтобы что-то исказило их мнение о ней.

— Я бы предпочел, чтобы это осталось между нами.

Плечи каждой из девушек опускаются, головы наклоняются с большими печальными глазами, как будто они разыгрывают какую-то романтическую версию предначертанного воссоединения.

— Вы четверо можете перестать так на меня смотреть.

Улыбка Миллер превращается в ухмылку. — Как?

— Как будто ты думаешь, что это все. Как будто это она сбежала, и это наш второй шанс. Этого не случится, так что выбросьте это из головы. Поверьте мне, слишком много плохого произошло между нами в прошлом, чтобы сейчас между нами было что-то хорошее.

Мне больше всего не хочется смотреть на Инди, потому что, когда я, наконец, смотрю, я вижу осознание на ее лице. Без моих слов она знает. Может быть, не все подробности о нас с Хэлли, но я могу сказать, что она знает, что я любил эту девушку и мое сердце было разбито из-за этого.

Затем она делает как можно более инди-поступок и находит позитив.

— Честно говоря, кто лучше нее спроектирует твой дом? — спрашивает она. — Она тебя знает.

Она понятия не имеет, насколько, верно, это утверждение.

— Что бы ни произошло между вами двумя, — продолжает она, — и я не знаю подробностей, но неужели в тебе действительно не осталось той части, которая хочет помочь ей? — Если она приходит к тебе в таком виде, ей, должно быть, действительно нужна работа, и я не могу представить, чтобы ты смирился с тем, что не помогаешь ей.

Чертова Инди.