Когда он наконец отстранился, его глаза были полны такой нежности, что у меня перехватило дыхание.

— Нам нужно выбираться отсюда, — сказал Райт, выпуская меня из своих объятий.

Он сосредоточился, его лицо на мгновение стало серьёзным, и я увидела, как он поднял свободную руку, готовясь произнести заклинание. Привычным жестом он потянулся к поясу, где хранил нож, но потом остановился, словно осенённый внезапной мыслью.

— Подожди, — сказал он, и в его голосе звучало удивление пополам с надеждой. — Я хочу кое-что проверить.

Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и начал произносить слова на древнем языке искажённых — гортанные, резкие звуки, которые, тем не менее, в его устах звучали почти как музыка. Но в этот раз он не достал ножа, не сделал привычного надреза на ладони. Вместо этого он просто вытянул руку перед собой, и я с изумлением увидела, как вокруг его пальцев начал формироваться свет — сначала слабый, едва заметный, потом всё ярче и интенсивнее, пока не стал ослепительным синим пламенем.

Слова заклинания достигли кульминации, и внезапно в воздухе перед нами возникла тонкая линия света, которая постепенно расширилась, формируя светящуюся дорожку, ведущую через залы и коридоры пещеры к выходу.

— Получилось, — выдохнул Райт, его глаза широко раскрылись от удивления.

— Это… это невероятно, — я не могла скрыть восхищения. Всё время, что я знала Райта, каждое его заклинание требовало жертвы — обычно его собственной крови. Магия искажённых была построена на принципе обмена: сила за боль, результат за жертву. Но теперь…

— Эта сила… она другая. Она не требует жертвы, будто она… часть нас самих. — Райт рассматривал свои руки, всё ещё окутанные слабым свечением.

Мы следовали за светящейся дорожкой, которая вела нас через залы и переходы, минуя все опасные места, которые мы преодолевали с таким трудом на пути сюда. Теперь путь казался простым и ясным, словно мы всегда знали дорогу, но просто забыли на время.

Наконец мы вышли из пещеры. Был полдень, но небо затянули тяжёлые, свинцовые тучи, создавая ощущение приближающейся бури. Воздух был густым, наполненным электричеством, словно перед грозой.

— Нам нужно как можно скорее, добраться до церкви, — сказал Райт, оглядываясь по сторонам, словно ориентируясь.

Я кивнула — у меня было то же самое ощущение, словно какой-то внутренний компас указывал направление, в котором мы должны двигаться.

— Тогда нам придётся снова пересечь границу, — я не могла скрыть тревогу в голосе. Переход через границу всегда был опасен, особенно для Райта, как искажённого, входящего в мир чистых.

— Да, — он сжал мою руку. — Но я думаю, теперь у нас есть средство сделать это… по-другому.

Мы направились к границе между мирами, которая находилась примерно в часе ходьбы от пещеры. Чем ближе мы подходили, тем сильнее становилось странное ощущение тревоги, которое я не могла объяснить. Небо над границей было особенно тёмным, с проблесками молний, словно там собиралась не просто гроза, а настоящая буря.

И тогда мы увидели это.

На стороне искажённых, у самой границы, расположился военный лагерь. Не просто отряд или группа — целая армия. Ряды и ряды солдат в чёрной форме. В центре лагеря возвышался командный шатёр, вокруг которого кипела активность — офицеры входили и выходили, передавая приказы и доклады.

На лошади, объезжающей ряды войск, сидел человек в тёмном плаще с серебряными нашивками — знаки различия верховного главнокомандующего армией искажённых.

— Что это? — я не могла поверить своим глазам. — Они… они собираются напасть на нас? На чистых?

Райт застыл рядом со мной, его лицо исказилось от гнева и шока.

— Отец, — выдохнул он, его голос дрожал от ярости. — Это рук отца. Похоже, он всё-таки решил начать войну, наконец избавиться от чистых раз и навсегда.

Я почувствовала, как холодный ужас сковывает мои внутренности. Война между чистыми и искажёнными — это был кошмар, который преследовал оба наших народа на протяжении поколений. Пророчества о последней битве, которая уничтожит один из миров, сбывалось здесь, сейчас, прямо перед моими глазами.

— Мы должны предупредить твоих людей, если они ещё не знают, — Райт схватил меня за руку и потащил к границе, пробираясь через густые заросли, чтобы остаться незамеченными патрулями.

Райт подошёл к границе и прижал ладонь к невидимому барьеру. Его рука начала светиться тем же синим светом, что и в пещере. Он закрыл глаза и начал шептать слова, которые я не могла разобрать.

Под его рукой граница начала меняться — искажение воздуха становилось всё слабее, барьер истончался, становясь прозрачным, почти неощутимым.

Райт повернулся ко мне, его глаза сияли от удивления и восторга.

— Получилось, — прошептал он.

Я не могла скрыть облегчения и радости. Больше никакой боли, никаких ран, никаких следов крови на его ладонях.

— Я так рада, что тебе больше не нужно… не нужно резать себя для этого.

Он улыбнулся, но его улыбка быстро сменилась сосредоточенным выражением.

— Я пойду первым, — сказал он. — А ты сразу за мной, держи меня за руку. Не отпускай ни на секунду.

Он сделал шаг вперёд, преодолевая границу, которая теперь была не более чем лёгкой дымкой. Я крепко сжимала его руку, чувствуя, как его сила течёт через нашу связь, защищая и направляя. Сделав глубокий вдох, я последовала за ним, шагнув через барьер.

В момент, когда я пересекла границу, я почувствовала новый прилив силы, словно что-то щёлкнуло в моей душе, становясь на место. Граница за нашими спинами снова сомкнулась, возвращаясь к своему обычному состоянию.

— Получилось, — выдохнула я, не веря своему счастью.

Но радость была недолгой. Обернувшись, мы увидели зрелище, которое заставило моё сердце упасть. На стороне чистых, совсем недалеко от границы, также располагался военный лагерь. Белые палатки с голубыми флагами, ряды солдат в серебристой форме, оружие, готовое к бою. А во главе этой армии, восседая на белом коне, был человек, которого я узнала бы из тысячи — Магнус Росман. И рядом с ним, в окружении личной гвардии, стоял Гэллен, его глаза холодно осматривали войска.

— Ублюдок! — выругался Райт, его лицо исказилось от ярости и отвращения.

Я почувствовала, как паника поднимается во мне волной. Два мира, две армии, готовые уничтожить друг друга, а между ними — только мы, два человека, получивших дар, значения которого мы ещё до конца не понимали.

— Райт мы должны что-то сделать! Нам нужно избавиться от Гэллена, остановить всё это безумие! — я схватила его за руку.

Он кивнул, его глаза сузились от решимости. Мы побежали через небольшую рощу, стараясь держаться подальше от дорог и открытых пространств, где нас могли бы заметить патрули.

Мча сквозь лесопосадки, я не могла отделаться от ощущения, что времени у нас очень мало, что каждая секунда на счету. В небе над нами гремели молнии, словно сама природа предчувствовала надвигающуюся бурю конфликта, который мог уничтожить оба наших мира.

Мы почти добрались до церкви, когда это случилось. Резкий рывок — и чьи-то сильные руки схватили меня сзади, рывком оттаскивая от Райта. Я даже не успела закричать, как холодное лезвие кинжала уже прижималось к моему горлу.

— Ну здравствуй дорогая, — прошептал знакомый голос прямо мне в ухо.

Арло.

Райт замер в нескольких шагах от нас, его глаза сузились, став похожими на две льдинки. Я видела, как его пальцы слегка засветились той новой силой, которую мы получили от Оракула, но Арла только сильнее прижал лезвие к моей коже.

— Если хоть одна капля её крови упадёт с её шеи… — процедил Райт сквозь стиснутые зубы, его голос был низким, почти рычащим.

— Тише, — перебил его чистый. — Довольно угроз. Ты ли не знаешь, что мне нечего терять, искаженный. А вот тебе — есть. Поэтому давай ты не будешь препятствовать мне отвести эту прекрасную девушку, к Гэллену. Он уж очень хочет с ней… поговорить.