Приблизившись к массивным дверям, я заметила, что одна из створок была приоткрыта, словно приглашая войти. Петли скрипнули, когда я потянула дверь, звук эхом разнесся по пустому помещению. Я сделала глубокий вдох и шагнула внутрь.

Внутри было еще хуже, чем снаружи. Лунный свет, проникая сквозь разбитые витражные окна, расписывал стены причудливыми тенями, превращая знакомые очертания в нечто зловещее. Своды казались бездонными, тонущими в непроглядной тьме, а в каждом углу таился мрак, полный неясных шорохов и движений, видимых лишь краем глаза. Пол был усыпан опавшими листьями, осколками стекла и обломками дерева. Каждый мой шаг сопровождался хрустом, нарушавшим мертвую тишину.

В ночном безмолвии даже потрескивание дерева казалось зловещим предзнаменованием. Каждый звук заставлял меня вздрагивать, оборачиваться, вглядываться в темноту. Мне было страшно, но я пыталась набраться храбрости, внушить себе, что всё будет хорошо, что я разберусь с этим, что мне просто нужно дожить до рассвета.

Я медленно шла вперед, обхватив себя руками в тщетной попытке согреться. Каждый шаг давался с трудом — ноги были исцарапаны, мышцы дрожали от холода и усталости. Мокрая от росы и пота сорочка прилипла к телу, не давая никакого тепла.

Дойдя до середины помещения, я застыла, услышав неожиданно:

— Пришла?

Мужской голос, глубокий и бархатистый, эхом раздался по стенам церкви. Я вскрикнула от страха, резко обернувшись. Моё сердце заколотилось как безумное, отдаваясь в висках оглушающим стуком. Дыхание перехватило, а по коже пробежали мурашки.

В первое мгновение я подумала, что мне показалось, что это галлюцинации от страха и усталости, что я здесь одна, и разум просто рисует то, чего нет. Я зажмурилась, глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

— Это не реально, это не реально, — прошептала я сама себе, пытаясь унять дрожь.

Но тут я услышала шорох, как будто бы шаги, но странные — они словно доносились отовсюду сразу. Я поворачивалась то в одну сторону, то в другую, пытаясь уловить хоть что-то, хоть силуэт, хоть тень. Но тьма вокруг оставалась непроницаемой, храня свои тайны.

— Кто здесь? — мой голос предательски дрожал, выдавая страх, который я так отчаянно пыталась скрыть.

Ответом мне была тишина, нарушаемая лишь моим сбивчивым дыханием и стуком сердца. Я поняла, что мне нужна защита, что-то, что даст хоть иллюзию безопасности. Взгляд упал на пол, где среди обломков я увидела старый металлический подсвечник. Не раздумывая, я схватила его, сжимая до побеления костяшек пальцев, и направила перед собой, как оружие, против невидимой угрозы.

Я начала медленно поворачиваться вокруг своей оси, держа подсвечник перед собой, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к каждому звуку.

— Не приближайся ко мне! — крикнула я в пустоту, голос звенел от напряжения. — У меня есть… оружие!

В ответ я услышала тихий, ехидный смешок, от которого мороз пробежал по коже.

— Ты правда собралась обороняться, этим? — голос был насмешливым, но в нем слышались нотки усталости и чего-то еще, что я не могла определить.

Я сглотнула, пытаясь справиться с паникой. Где он? Почему я его не вижу?

— Давай я уйду… — предложила я, пытаясь говорить твердо. — Если это твоё место, я уйду, ты меня не тронешь, и мы разойдемся как незнакомцы.

В ответ услышала уставший вздох, а затем:

— Какая глупая истинная…

Слова ударили меня, словно пощечина. Истинная? Он сказал “истинная”? Я замерла, не веря своим ушам. Откуда он знает?

Пазл потихоньку складывался в моей голове, но я пыталась это отрицать, цепляясь за логические объяснения. Возможно, слухи по городу разошлись. Поэтому он знает, кто я. Но что-то внутри подсказывало, что дело не в слухах.

— Откуда ты знаешь, что я истинная? — мой голос прозвучал тише, чем я хотела.

Наступила пауза, такая долгая, что я уже решила, что он ушел или что мне всё привиделось.

— Я чувствую это с того момента, как ты переступила порог этого места.

Я до сих пор не видела его, только чувствовала присутствие — тяжелое, давящее, заполняющее пространство церкви. Я все еще оборонялась, пыталась поймать его взглядом, но все было тщетно. Страх уступал место раздражению и отчаянию.

— Как ты можешь это чувствовать? — сердце билось так, словно хотело вырваться из моей груди.

— Для той, кто носит метку истинной, ты удивительно несообразительна, — в его голосе звучала язвительная насмешка. — Подумай еще раз.

Мои глаза расширились, когда осознание, подобно ледяной волне, накрыло меня.

— Ты… ты мой истинный? — слова едва сорвались с пересохших губ.

— Наконец-то, — в его голосе слышалась насмешка, но и что-то еще… облегчение? — Я уж думал, придется нарисовать тебе схему.

Сердце пропустило удар, когда внезапная мысль пронзила меня. Я должна увидеть его. Должна посмотреть в глаза тому, кто предназначен мне судьбой.

— Покажись, — мой голос стал тверже. — Я хочу видеть того, кто говорит, что является моей парой.

Тишина, затем тихий, горький смешок.

— Поверь, не стоит.

Я нахмурилась, недоумение затмило страх.

— Что ты имеешь в виду? Тебя ведь тоже привела сюда метка, так?

— Тебя привела сюда не метка, — голос звучал ближе, словно он медленно приближался, кружа вокруг меня, как хищник.

— Что? Конечно, метка. Что еще могло привести меня в это забытое богами место? — возразила я, оглядываясь вокруг в попытке увидеть хоть что-то в густых тенях.

— Нет, не метка. Тебя привело заклинание на призыв. Я призвал тебя.

Услышав его слова, я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Заклинание на призыв? Но такие заклинания были запрещены, их считали противоестественными, извращающими саму природу чистых. Их могли использовать только…

— Искаженные, — выдохнула я вслух, словно самое страшное проклятие.

Громкие, медленные хлопки раздались эхом по пустой церкви, заставив меня вздрогнуть.

— Браво, дорогая. Твоя проницательность поразительна.

Мои мысли метались в панике. Нет, это невозможно. Это какая-то ошибка, жестокая шутка судьбы.

— Ты не можешь быть моим истинным, — прошептала я. — Не можешь.

— Поверь, я не более рад этому обстоятельству, чем ты, — его голос теперь звучал жестко, без прежней насмешки. — Но такова воля богов, которых ты так усердно почитаешь. Они решили, что чистая и искаженный должны быть парой. Какое божественное чувство юмора, не находишь?

— Нет, — я покачала головой, отступая назад. — Это ошибка, это противоречит всем законам природы!

— Законы природы, — он произнес эти слова с таким презрением, что я почувствовала, как холодок пробежал по моей коже. — Да, я искажённый. Но на твоем месте я бы проявил больше энтузиазма. Тебе в пару, хотя бы не достался бесполезный кусок мяса.

Его слова ударили меня, словно пощечина. Унижение и гнев вспыхнули во мне с такой силой, что я забыла о страхе.

«Это он обо мне? Считает меня бесполезной?» — пронеслось в моей голове.

— Это какая-то ужасная ошибка, — выпалила я, вкладывая всё презрение в свои слова. — Я не могу быть истинной искажённого. Я чистая. Моя кровь чиста!

— Знаешь, — его голос внезапно стал задумчивым, пугающе спокойным. — Почему бы мне просто не убить тебя? Решится столько проблем.

Ледяной ужас сковал меня, но я нашла в себе силы ответить:

— Ты не можешь меня убить. Я твоя истинная. Убийство истинной пары равносильно самоубийству. — я вспомнила слова старейшины.

— Да, вот в этом-то и проблема, — вздохнул он, словно обсуждал не мою жизнь, а какую-то досадную неприятность. — Если бы я мог избавиться от тебя, все мои проблемы решились бы. Но увы, природа не так милосердна.

— Ты не сможешь мне навредить, — сказала я с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала. — Связь не позволит.

— Давай проверим, — в его голосе звучал опасный вызов.