Я почувствовала, как холодок пробежал по спине.

— И что было потом?

— Арло… — Молли покачала головой. — Арло изменился в одночасье. Словно свет внутри него погас. Он стал одержим поисками сестры, не спал, не ел, почти не разговаривал ни с кем. А потом… — она замолчала, словно сомневаясь, стоит ли продолжать.

— Что потом? — подтолкнула я её.

— Потом он стал другим. Жестким. Холодным. Отстранённым. Оборвал все связи с прошлым, уволил почти весь персонал, включая меня, — в её голосе звучала горечь. — Попрощался со мной так, будто мы никогда и не были близки, будто я не вырастила их обоих. И его ненависть… она стала его движущей силой.

— Ненависть к кому? — спросила я, хотя внутри уже знала ответ.

— К Искажённым, — ответила Молли, подтверждая мои опасения. — Он уверен, что это они виновны в исчезновении Элеоноры. Но его ненависть, — она понизила голос почти до шёпота. — Направлена не туда, куда следует.

Я нахмурилась, не совсем понимая.

— Что вы имеете в виду?

— Иногда ответ находится там, где мы меньше всего ожидаем его найти, — загадочно произнесла она. — Нужно смотреть во все стороны, не только в ту, куда указывают другие.

Я пыталась разгадать её загадку, но смысл ускользал от меня. Молли, видимо заметив моё замешательство, слегка улыбнулась.

— Не пытайся понять всё сразу, дитя. Иногда правда открывается постепенно, шаг за шагом.

Она отставила чашку и открыла маленькую сумочку, которую держала на коленях. После недолгих поисков она достала небольшой старинный ключ из потемневшего металла.

— Я хотела передать это Арло, — сказала она, протягивая мне ключ. — Но, возможно, судьба распорядилась так, что именно ты должна получить его.

Я с трепетом взяла ключ, чувствуя его холодную тяжесть в ладони.

— Что это за ключ? От чего он?

— В комнате Элеоноры, за большой картиной с изображением морского побережья, есть маленький сейф. Этот ключ открывает его, — объяснила Молли. — Там ты найдёшь ответы, которые ищешь. И которые, возможно, помогут спасти заблудшую душу Арло.

— Комната Элеоноры… — повторила я, осознавая, что ни разу не была там. — Где она находится?

— На третьем этаже, западное крыло, последняя дверь в конце коридора, — ответила Молли.

Я сжала ключ в ладони, чувствуя странное волнение и страх одновременно.

— Почему вы решили прийти именно сейчас? После стольких лет?

Молли посмотрела в окно, где уже начинали удлиняться вечерние тени.

— Я стара, дитя. Моё время подходит к концу, и я не хочу уйти, не попытавшись исправить то, что ещё можно исправить. И потом, — она повернулась ко мне с легкой улыбкой. — Я хотела встретиться с той, кого Арло выбрал себе в пару. Хотела убедиться, что ты… — она не закончила фразу, но в её взгляде я прочитала странную смесь надежды и сомнения.

Мы проговорили ещё около часа. Молли рассказывала мне истории о детстве Элеоноры и Арло — забавные, трогательные, полные любви и света. С каждой историей образ Арло в моей голове становился всё более противоречивым, непонятным. Как этот заботливый, любящий брат превратился в холодного, расчётливого человека, которого я знала?

Наконец Молли поднялась, давая понять, что визит подходит к концу.

— Мне было очень приятно познакомиться с тобой, Лира, — сказала она, пожимая мою руку своими тёплыми пальцами. — Я надеюсь, ты сможешь помочь Арло, спасти его заблудшую душу. В глубине, под всей этой горечью и ненавистью, он всё ещё тот мальчик, который любил свою сестру больше жизни.

Я проводила её до ворот, чувствуя странную смесь благодарности и тревоги. Её слова, её загадки, её надежда — всё это легло тяжёлым грузом на мои плечи. Я стояла у ворот, наблюдая, как её маленькая фигура исчезает вдали, и сжимала в руке ключ — ключ, который, возможно, открывал не только сейф, но и дверь к правде.

Возвращаясь в дом, я чувствовала, как внутри нарастает решимость. Комната Элеоноры. Сейф за картиной. Ответы, которые могли изменить всё.

Сейчас, когда Арло не было дома, у меня был шанс. Я должна была им воспользоваться.

Мое сердце неистово колотилось, когда я поднималась по широкой лестнице на третий этаж. Каждый шаг отдавался гулким эхом в пустом коридоре, словно дом наблюдал за мной, затаив дыхание. Я крепко сжимала ключ в ладони — он казался невероятно тяжелым для своего размера, словно был отлит из свинца, а не из обычного металла.

Я шла по коридору, чувствуя, как напряжение нарастает с каждым шагом. Последняя дверь. Комната Элеоноры.

Я остановилась перед ней, борясь с внезапным страхом. Что если Арло вернется и застанет меня здесь? Что если я обнаружу нечто, что полностью изменит мое представление обо всем, что происходит? Но жажда узнать правду была сильнее страха.

Замок поддался с тихим скрипом, словно протестуя против вторжения. Я толкнула дверь, и она медленно открылась, впуская меня в мир, застывший во времени.

Комната Элеоноры оказалась просторной и светлой, выдержанной в нежных розово-бежевых тонах. В отличие от темных, массивных интерьеров остального дома, здесь всё дышало легкостью и юностью. Большие окна от пола до потолка выходили в сад и открывали потрясающий вид на горы — точно такой же, как из моей комнаты.

Тонкий слой пыли покрывал всю мебель — изящный туалетный столик с большим зеркалом, книжные полки, заставленные книгами в красивых переплетах, письменный стол с аккуратно разложенными письменными принадлежностями. Всё выглядело так, словно хозяйка комнаты просто вышла ненадолго и вот-вот вернется. Здесь явно не убирались долгое время — возможно, Арло не позволял никому входить сюда, храня это место как святилище своей пропавшей сестры.

Мой взгляд остановился на картине, висевшей напротив кровати — именно той, о которой говорила Молли. Это было изображение морского побережья на рассвете, выполненное с удивительным мастерством. Подойдя ближе, я заметила в углу подпись: “Э.Р.” — Элеонора Рейнфильд. Она сама нарисовала эту картину.

Осторожно, стараясь не повредить холст, я сняла картину со стены. За ней, как и обещала Молли, обнаружился небольшой сейф, встроенный в стену. Мои руки задрожали еще сильнее, когда я вставляла ключ в замочную скважину. Он вошел идеально, и после легкого поворота раздался щелчок. Сейф открылся.

“Интересно, знает ли Арло об этом тайнике?” — пронеслось в моей голове. Что-то мне подсказывало, что нет. Этот сейф был личным секретом Элеоноры, известным только ей и, очевидно, её гувернантке.

Внутри лежал дневник — небольшой, в мягком переплете нежно-голубого цвета, с тиснеными серебряными звездами на обложке. Это зрелище вызвало во мне странное ощущение дежавю — совсем недавно я нашла дневник другой девушки, Эвелин Мальтис, моей предшественницы. История повторялась, и от этого по спине пробежал холодок.

Я осторожно взяла дневник и села на краешек кровати Элеоноры, чувствуя себя почти святотатцем. Открыв его, я увидела аккуратный почерк, перемежающийся с рисунками — маленькими, тонкими набросками цветов, птиц, облаков. Элеонора определенно обладала талантом.

Перелистывая страницы, я остановилась на искусно выполненном портрете молодого человека. Он был красив — с тонкими чертами лица, выразительными глазами и легкой полуулыбкой. Но то, что заставило меня вздрогнуть, были тонкие черные вены, проступавшие на его шее — точно такие же, как у Райта. Внезапное осознание пронзило меня как электрический разряд. Это был Искаженный.

Под портретом стояло имя — Торин и небольшая надпись, выведенная изящным почерком — “Любовь не знает границ между мирами. Ты — моя звезда в самой темной ночи.”

Мои пальцы задрожали сильнее, когда я начала листать дневник дальше. Элеонора не писала прямо о том, что влюбилась в Искаженного, но её записи были полны намеков и метафор.

“Что если мир не так односторонен, как нас учат? Что если существуют другие стороны, другие грани реальности, которые мы отказываемся видеть из-за своих предубеждений?”