С этой мыслью я отправилась на поиски старика, но одна из служанок, увидев, как я направляюсь к саду, поспешила сообщить мне неожиданную новость.

— Мисс Лира, — проговорила она, нервно сминая край фартука. — Если вы ищете мистера Ходжеса, то его сейчас нет. Он взял отпуск на несколько недель. Его заменяет новый садовник, мистер Финч.

— Отпуск? — переспросила я, не скрывая удивления.

Служанка опустила глаза, избегая моего взгляда.

— Это было… внезапное решение, мисс. Семейные обстоятельства, как я слышала.

Я кивнула, но внутри меня поселилось неприятное чувство. Слишком много совпадений, слишком много странностей. Сначала наша с Арло конфронтация, теперь внезапный отпуск садовника, который мог бы рассказать мне об Элеоноре. Я начинала понимать, что в этом доме нет ничего случайного — здесь у стен есть глаза и уши, и Арло внимательно следит за каждым шагом его обитателей, особенно за моими.

После обеда я стояла у окна своей комнаты и наблюдала, как черный автомобиль Арло выезжает за ворота особняка. Наконец-то дом остался без его тяжелого присутствия, и я могла вздохнуть свободнее. Не желая проводить еще один день в праздном ожидании, я решила исследовать библиотеку Арло.

Библиотека оказалась именно такой, как я и представляла — величественной, с высокими потолками и стенами, полностью заставленными книжными полками. Запах старых книг и полированного дерева наполнял воздух, создавая атмосферу тепла и уюта. Солнечный свет струился через высокие окна, падая золотистыми лучами на темное дерево и кожаные переплеты.

Я медленно шла вдоль полок, проводя кончиками пальцев по корешкам книг, наслаждаясь ощущением тисненых названий под пальцами. Здесь были книги на разные темы — история, наука, философия, литература… Мой взгляд остановился на небольшом томике в кожаном переплете. Я вытащила книгу, ощущая приятную тяжесть в руках.

С книгой в руках я устроилась на широком подоконнике, как делала это дома тысячи раз. Подтянув колени к груди и прислонившись спиной к оконной раме, я открыла книгу и погрузилась в знакомые с детства стихи.

Не знаю, сколько времени я провела, погрузившись в чтение, но внезапно краем глаза уловила какое-то движение. Подняв взгляд от страниц, я заметила незнакомую женщину, идущую по гравийной дорожке от ворот к особняку. Она двигалась неторопливо, с достоинством, присущим людям преклонного возраста. Ее седые волосы были аккуратно собраны в строгий пучок, а прямая спина и высоко поднятая голова говорили о внутренней силе, которую не смогли согнуть годы.

Я с интересом наблюдала, как одна из прислуг вышла ей навстречу. Через закрытое окно я не могла расслышать их разговор, но по напряженной позе служанки и жестам было ясно, что незнакомку не ждали и, возможно, даже не хотели видеть. Однако было что-то в этой женщине — в ее спокойной уверенности и мягком, добром взгляде — что заинтриговало меня.

Захлопнув книгу, я быстро спустилась вниз, движимая внезапным любопытством и странным предчувствием, что эта встреча важна. Когда я вышла на крыльцо, то услышала, как домработница, сцепив руки перед собой, говорила с едва скрываемым раздражением.

— Я уже сказала вам, мадам, мистера Рейнфильда сейчас нет дома. Я должна попросить вас уйти.

Пожилая женщина стояла спокойно, ее лицо, изрезанное морщинами, выражало терпеливое ожидание, но в глазах светился непоколебимый дух.

— Я подожду, — просто сказала она. — Арло должен услышать то, что я пришла сказать.

— Боюсь, это невозможно, — настаивала домработница, повышая голос. — Мистер Рейнфильд дал строгие указания насчет посетителей, и вы…

Я не могла больше оставаться в стороне и поспешила к ним, чувствуя странную необходимость заступиться за эту женщину.

— Все в порядке, Марта, — обратилась я к домработнице, которая от неожиданности моего появления вздрогнула. — Я могу принять гостью.

Марта выглядела растерянной, не зная, как поступить. Она переводила взгляд с меня на незнакомку и обратно, явно борясь между моим распоряжением и страхом перед гневом Арло.

— Но мисс Лира, мистер Рейнфильд…

— Уверена, он поймет, — мягко, но твердо прервала я ее. — Пожалуйста, подготовьте чай в малой гостиной.

Неохотно кивнув, Марта бросила последний тревожный взгляд на незнакомку и скрылась в доме. Я повернулась к пожилой женщине, которая теперь смотрела на меня с нескрываемым интересом и, как мне показалось, с теплой улыбкой в глазах.

— Здравствуй, доченька, — произнесла она мягким, бархатистым голосом, который сразу располагал к себе.

— Мы знакомы? — спросила я, хотя была уверена, что никогда не встречала эту женщину раньше.

— Нет, — она мягко покачала головой. — Но я наслышана о том, что ты истинная Арло.

Я почувствовала, как внутри что-то сжалось от этих слов. Хотелось возразить, сказать правду, но вместо этого я просто кивнула.

— Да, это правда.

Женщина улыбнулась, но в ее глазах промелькнула какая-то грусть, словно она знала больше, чем говорила.

— Меня зовут Молли Эллингтон, — представилась она. — Я была гувернанткой Элеоноры Рейнфильд с ее малых лет.

От её слов внутри меня всё перевернулось. Наконец-то я встретила кого-то, кто мог рассказать мне о ней — человека, знавшего ее не понаслышке, а близко, как никто другой.

— Пожалуйста, миссис Эллингтон, — сказала я, стараясь скрыть свое волнение. — Входите. Я очень рада встрече с вами.

Я провела гувернантку в малую гостиную, где нас уже ждал сервированный чай. Закрыв за нами дверь и убедившись, что нас никто не подслушивает, я повернулась к ней, чувствуя, что нашла ключ к загадке, которая не давала мне покоя все это время.

— Миссис Эллингтон, — начала я, не в силах сдержать свое любопытство. — Расскажите мне, пожалуйста, об Элеоноре. Кем она была? Что с ней случилось? Почему в этом доме все боятся даже произнести ее имя?

Молли Эллингтон долго смотрела на меня, словно оценивая, достойна ли я услышать историю, которую она хранила. Затем она тяжело вздохнула и начала свой рассказ голосом, полным старой, но не утихшей боли.

— Элеонора, — начала Молли, бережно держа чашку чая в своих морщинистых руках. Её глаза приобрели отстранённый вид, словно она смотрела сквозь время. — Моя маленькая Элли была солнцем этого дома.

Я подалась вперёд, боясь пропустить хоть слово. Пожилая женщина отпила глоток чая и посмотрела на меня, словно оценивая, действительно ли я хочу знать всё.

— С самого детства Элеонора была особенной. В четыре года она уже читала сложные книги, к шести писала стихи, которые заставляли взрослых плакать. Её руки всегда были испачканы красками — она рисовала везде, на бумаге, на стенах, на своих платьях. И знаешь, в её рисунках была такая жизнь, такая глубина…

Молли улыбнулась воспоминаниям.

— В её комнате до сих пор должны висеть некоторые из её картин. Арло не позволил ничего трогать после… — она запнулась. — После её исчезновения.

— А Арло? — осторожно спросила я. — Какими были их отношения?

— О, — глаза Молли наполнились теплом. — Арло обожал свою младшую сестру. Он был совсем другим человеком тогда. Добрым, открытым, полным жизни. Элли была центром его вселенной. Всё, что ты видишь в этом доме, — она обвела рукой комнату. — Всё было для неё. Книги, музыкальные инструменты, картины… Он исполнял каждое её желание, баловал её безмерно, но каким-то образом она оставалась скромной и доброй.

Я пыталась представить Арло — холодного, расчётливого Арло — любящим братом, готовым на всё ради сестры. Образ не складывался в моей голове.

— Что с ней случилось? — тихо спросила я.

Лицо Молли помрачнело, словно тень прошла по нему.

— Ей было шестнадцать, когда она исчезла, — голос гувернантки стал тише. — Это случилось в День Равноденствия, на большом празднике, в этом особняке. — Десятки гостей, музыка, танцы… А наутро Элли просто… не стало. Никто не видел, как она ушла, никто не слышал ничего подозрительного. Она просто растворилась в воздухе.