— Прости, папа… прости, мама… я не хотела… я никогда не хотела причинить вам боль…

Видения становились всё более яркими, всё более реальными. Я видела, как Гэллен допрашивает их, как наносит удар за ударом, требуя сказать, где я, где Райт. Видела, как мать плачет, умоляя пощадить её, как отец пытается защитить её своим телом, получая новые раны.

И всё из-за меня. Из-за моего выбора. Из-за того, что я посмела последовать зову своего сердца.

Внезапно сильные руки обхватили мои плечи, встряхнули с такой силой, что голова мотнулась, как у тряпичной куклы.

— Лира! — голос Райта пробивался сквозь хор обвинений, настойчивый, требовательный. — Лира, посмотри на меня!

Я подняла глаза, сквозь пелену слёз видя его лицо — встревоженное, с нахмуренными бровями и сжатыми в тонкую линию губами. Его глаза, обычно холодные и насмешливые, сейчас горели странным огнём, в котором читалось беспокойство и страх за меня.

— То, что ты видишь — это не настоящее, — твёрдо сказал он, крепко держа меня за плечи.

— Я слышу их голоса, Райт! Я вижу, как они страдают…

— Подумай, — его голос стал тише, но в нём появились стальные нотки. — Как твои родители могли оказаться здесь?

В его словах была логика, которая постепенно пробивалась сквозь пелену страха и вины. Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Голоса постепенно затихали, отступали, словно туман под лучами солнца. Видения родителей размывались, теряли чёткость, пока не исчезли совсем. Я чувствовала, как пальцы Райта нежно сжимают мои, передавая тепло и уверенность.

— Я боюсь, что с ними действительно могло что-то случиться, — прошептала я, глядя в его глаза, ища в них опору. Моё лицо было мокрым от слёз, волосы прилипли к щекам. — Что если Гэллен добрался до них? Что если то, что я видела — предупреждение?

— Тогда мы найдём их и спасём, — твёрдо ответил он, его взгляд был решительным и непоколебимым. — Но сейчас мы должны продолжать путь. Ты со мной?

Я кивнула, вытирая слёзы и поднимаясь на ноги. Колени всё ещё дрожали, но решимость постепенно возвращалась. Страх всё ещё сжимал сердце, но Райт был рядом, его присутствие придавало сил.

Мы продолжили путь, преодолевая одно испытание за другим. Иллюзии становились всё более изощрёнными, проникая в самые сокровенные закоулки наших душ, выискивая страхи и сомнения, о которых мы сами едва подозревали.

Арло, предлагающий мне безопасность и принятие в мире чистых, обещающий, что мои родители будут в порядке, если я вернусь и отрекусь от Райта.

Отец Райта, высокий и величественный в своих королевских одеяниях, с ледяными глазами, так похожими на глаза сына, угрожающий нам войной и истреблением. Его голос гремел в пещере, отражался от стен, создавая впечатление, будто нас окружает целая армия.

Нолан, мой бывший жених, с лицом, искажённым от отвращения и презрения, клеймящий меня позором и отвергающий, говорящий, что я недостойна носить имя своей семьи, что мои родители стыдятся меня.

Но с каждым испытанием мы становились сильнее. Наши руки не размыкались, наши сердца бились в унисон. Мы были вместе, и никакая иллюзия не могла разрушить нашу связь.

И вот наконец туннель закончился, и мы вышли в огромную пещеру, настолько высокую, что потолок терялся во мраке, несмотря на странное свечение, исходящее от стен и пола. Воздух здесь был другим — более лёгким, наполненным энергией, от которой покалывало кожу и волосы вставали дыбом.

В центре пещеры было небольшое озеро с кристально чистой водой, в которой отражался странный, пульсирующий свет, делая её похожей на живое, дышащее существо. Поверхность воды была абсолютно неподвижной, как зеркало, отражающее не только свет, но и нас самих — двух путников, измученных, но не сломленных испытаниями пути.

А над озером парило оно — существо, не похожее ни на что, виденное мной ранее. Полупрозрачное, словно сотканное из света и тьмы одновременно, оно мягко мерцало, переливаясь всеми цветами спектра, от глубокого фиолетового до ослепительно-белого. У него не было чётких очертаний — его форма постоянно менялась, текла, как вода, принимая то человекоподобные, то совершенно абстрактные формы.

Воздух вокруг был наполнен едва уловимой музыкой — не звуком, но ощущением звука, мелодией, которую можно было почувствовать, но невозможно услышать. Она проникала в самую глубину души, рождая странное чувство, словно я вернулась домой после долгого отсутствия.

Я услышала, как Райт рядом со мной судорожно вздохнул. Его лицо было открытым, незащищённым, как я никогда не видела раньше.

— Что это? — прошептал он.

Мы замерли на краю озера, не зная, что делать дальше. Существо не подавало признаков того, что заметило нас. Оно продолжало парить над водой, излучая свой странный, гипнотизирующий свет, изменяя форму с текучей грацией облака, гонимого ветром.

И тут я почувствовала это — непреодолимое притяжение, зов, который невозможно было игнорировать. Словно невидимые нити обвились вокруг моего тела, мягко, но настойчиво потянув вперёд. Моя рука сама потянулась к существу, как будто ею управляла какая-то внешняя сила.

— Лира! — голос Райта донёсся до меня словно издалека, приглушённый, словно сквозь толщу воды.

Я видела, как он пытается остановить меня, хватает за плечо, но его движения казались замедленными, нереальными, как в сне. Я видела беспокойство в его глазах, видела, как он что-то кричит, но не могла расслышать слов.

А потом его рука тоже начала подниматься, словно притягиваемая той же силой. На его лице отразилась та же борьба, которую я чувствовала внутри себя — желание сопротивляться и одновременно странная, необъяснимая уверенность, что это именно то, что должно произойти.

Мы одновременно коснулись светящейся сущности существа, и мир вокруг взорвался ослепительным светом, настолько ярким, что я зажмурилась, но даже сквозь закрытые веки свет проникал, заполняя всё моё существо.

Я почувствовала, как моё сознание расширяется, выходит за пределы тела, сливаясь с чем-то бесконечно большим. Границы между мной и миром исчезли, я была всем и ничем одновременно. Образы, звуки, чувства обрушились на меня водопадом, слишком быстро, слишком интенсивно, чтобы я могла их осознать.

Я была ветром, танцующим среди деревьев, и самими деревьями, впитывающими живительные соки земли. Я была огнём, пожирающим всё на своём пути, и водой, дающей жизнь. Я была светом и тьмой, началом и концом.

А потом всё замедлилось, и я увидела…

Один народ. Единый народ, живущий в гармонии с природой и друг с другом. Люди, обладающие магией, способные управлять стихиями и исцелять. Их лица были разными — некоторые похожи на чистых, которых я знала, другие — с оттенками кожи и глазами, светящимися в темноте, как у искажённых. Но они не были разделены, они жили вместе, учились друг у друга, любили друг друга.

Их жизни были полны радости и смысла. Они создавали прекрасные произведения искусства, развивали науки, исследовали мир вокруг себя. Дети росли, не зная страха и ненависти, окружённые любовью и заботой всего сообщества.

Но потом пришёл страх. Я видела, как некоторые маги начали экспериментировать, искать способы усилить свои способности. Их алчность и жажда власти толкали их всё дальше и дальше за пределы безопасного и известного.

Их магия менялась, становилась более тёмной, более сильной — и более опасной. Они сами менялись — их кожа приобретала странные оттенки, глаза начали светиться в темноте, их черты становились более резкими, почти хищными.

Эти изменения пугали других. Страх порождал недоверие, недоверие — ненависть. Я видела, как родители запрещали детям играть с теми, кто выглядел иначе. Как влюблённые расставались, потому что один из них менялся, а другой боялся этих изменений.

Остальные начали называть изменившихся искажёнными. Стали избегать их, а потом и вовсе изгнали из своих городов. Так единый народ разделился на две части — чистых и искажённых.