Дорога до набережной показалась одновременно бесконечной и мгновенной. Мои мысли метались как безумные, репетируя каждое слово, которое я скажу Нолану.

Когда до места встречи оставались считанные шаги, я почувствовала, как мои ноги наливаются свинцом. Каждый шаг по направлению к террасе был подобен шагу на эшафот. Но я продолжала идти, ведомая отчаянной надеждой и тоской по человеку, которого считала своей судьбой.

И вот я увидела Нолана. Он сидел спиной ко мне, его широкие плечи под тонкой тканью рубашки казались такими знакомыми, такими родными. Солнечные блики играли в его светлых волосах, и на мгновение время словно остановилось. Я могла просто стоять и смотреть на него вечно, храня этот момент, когда он еще не знал о моем присутствии, когда между нами еще не прозвучали слова, которые невозможно будет забрать назад.

Собрав всю свою храбрость, я сделала последние шаги.

— Нолан, — мой голос прозвучал тише, чем я ожидала, но он услышал.

Он резко обернулся, вскакивая со стула. Его глаза расширились от удивления, и я увидела в них целую бурю эмоций — шок, замешательство, гнев… и что-то еще, что-то, что я не могла или боялась расшифровать.

— Ванда, — процедил он сквозь зубы, и это имя прозвучало как обвинение. — Конечно. Я должен был догадаться.

— Пожалуйста, — я протянула руку в умоляющем жесте. — Просто выслушай меня. Всего несколько минут. После стольких лет вместе… разве я не заслуживаю хотя бы этого?

Его лицо исказилось, словно от физической боли. Он отвернулся, смотря на воду, и я почувствовала, как моё сердце разрывается от этого простого жеста отторжения.

— Нам не о чем говорить, — его голос был холоден как лёд. — Всё уже сказано.

— Нет, не всё, — я сделала шаг ближе, всё еще не решаясь коснуться его. — Ты не говорил мне, почему. Почему ты не дашь нам шанс? Почему после всего, что было между нами, ты просто… отказываешься от нас?

Он повернулся, и я увидела в его глазах что-то ужасающее — пустоту, где раньше была любовь.

— Хорошо, — наконец произнёс он, тяжело опускаясь обратно в кресло. — Говори. У тебя пять минут.

Я осторожно присела напротив, чувствуя, как колени подгибаются от облегчения и страха. Он дал мне шанс говорить, но его поза, его взгляд говорили о том, что он уже всё решил.

— Я понимаю, как всё сложилось, — начала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и разумно. — Я понимаю, что это было унизительно для тебя, что ты чувствуешь себя преданным. Но я никогда не хотела причинить тебе боль. Это случилось против моей воли…

— Нет, — резко прервал он меня, его глаза вспыхнули. — Ты не понимаешь. Ты не можешь понять.

— Так объясни мне! — взмолилась я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам, несмотря на все мои попытки сохранить достоинство. — Почему? Почему ты так думаешь?

— Потому что я чувствую себя преданным, — выдавил он наконец. — Я знаю, что ты не сделала это специально. Понимаю, что это… эта метка… появилась не по твоей воле. Но я ничего не могу поделать со своими чувствами. Мне тяжело.

Я ждала, чувствуя, что он не закончил, что есть что-то еще.

— И родители… — продолжил он тише. — Они настаивают на том, чтобы я больше не виделся с тобой.

Я почувствовала, как кровь отливает от моего лица. Его родители? Те самые люди, которые когда-то принимали меня как дочь, которые говорили, что я идеальная пара для их сына?

— Твои родители? — изумленно переспросила я. — Но они всегда любили меня. Твоя мама даже помогала выбирать свадебное платье…

Горькая улыбка исказила его красивое лицо.

— Это было до того, как моя невеста стала истинной парой другого мужчины прямо у алтаря, — его голос сочился ядом. — Свадьба была огромным позором для меня, для всей моей семьи. Ты — истинная, а я — нет. И ты принадлежишь теперь другому. Моя репутация разрушена, мои чувства растоптаны, мои родители унижены.

Каждое его слово было как удар ножа. Я понимала его боль, но не могла принять, что после всех лет любви, планов и мечтаний, он просто отворачивается от меня из-за чего-то, что я не могла контролировать.

— Но разве наша любовь ничего не значит? — прошептала я, чувствуя, как слеза предательски скатывается по щеке. — Разве все эти годы… все наши обещания… всё было напрасно?

На мгновение его маска треснула, и я увидела боль, которая скрывалась за его гневом и холодностью. Но он быстро восстановил контроль.

— Всё было настоящим, — произнес он с усталостью, которая казалась бесконечной. — Но теперь всё кончено. Ты больше не моя. Ты никогда по-настоящему не была моей.

— Я всё еще люблю тебя, — выдохнула я, отчаянно хватаясь за последнюю соломинку. — Разве это не имеет значения?

— Нет, — его ответ был как выстрел. — Не имеет. Потому что в тот момент, когда появилась эта метка, всё изменилось. Ты изменилась. И я тоже.

Я смотрела на него, на человека, которого считала своей судьбой, своим будущим, своим вечным спутником. И видела чужака, холодного и далекого, как звезда в зимнем небе.

— Значит, вот так просто? — мой голос дрожал. — После всего, что было между нами, ты просто отказываешься от нас? От меня?

— Да, — он встал, и этот жест был окончательным, как приговор. — Прощай, Лира.

Он повернулся и пошел прочь, каждый его шаг отдавался в моем сердце как удар колокола на похоронах. Я смотрела ему вслед, не в силах двинуться, не в силах поверить, что человек, с которым я планировала провести всю жизнь, которому я отдала всё свое сердце, всю свою душу, мог так просто уйти.

Когда его фигура исчезла из виду, что-то в моей душе сломалось окончательно. Я сидела одна на каменной террасе, окруженная красотой, которая теперь казалась насмешкой, и чувствовала, как рушится весь мой мир. Не было слёз — только оглушительная пустота и болезненное осознание, что часть меня только что умерла вместе с нашей любовью.

Вода в реке продолжала течь, равнодушная к человеческим драмам. Ветер шелестел в листве старого дерева, словно шепча мне, что жизнь продолжается. Но в тот момент я не могла в это поверить. В тот момент я была лишь разбитой оболочкой, девушкой, потерявшей всё, кроме метки на своей коже — метки, которая обещала мне истинную любовь, но принесла только боль и одиночество.

Я чувствовала прикосновения — ласковые, желанные. Его губы, такие знакомые, касались меня, даря сладкие поцелуи. Его руки обнимали крепко, защищая от всего мира. В первые мгновения это был абсолютный восторг. Я отвечала на его ласки, погружаясь в водоворот чувств. Мне казалось, что это он, любимый, Нолан, вернулся ко мне, развеяв все печали и обиды.

Но постепенно, сквозь пелену блаженства, начали пробиваться нотки диссонанса. Что-то было не так. Его запах — вроде бы знакомый, но с едва уловимой примесью чего-то чужого, терпкого, незнакомого. Его прикосновения — не такие нежные, как я помнила, а более настойчивые, требовательные.

Мысль пронзила сознание, как ледяной осколок — это не Нолан. Это не он обнимает меня, не он целует. Страх начал прокрадываться под кожу, леденя кровь. Я попыталась открыть глаза, но веки казались неподъемными, будто склеенные невидимой силой. Я увидела его — расплывчатый силуэт мужчины, не Нолана. Увидела нечетко, но этого хватило, чтобы понять — это чужой.

Он надвигался, заслоняя собой свет. Я запаниковала, пытаясь оттолкнуть его, вырваться из его объятий. Но его руки, словно железные тиски, сжались на моей шее. Я задохнулась от ужаса, пытаясь вдохнуть воздух, но в легких не осталось места. Пальцы сжимались все сильнее, лишая последней надежды. Я отчаянно боролась, царапала воздух, но он не отпускал.

И внезапно — темнота. Холодная, бездонная, пугающая.

Я проснулась, резко вскочив в кровати, обливаясь холодным потом. Сердце бешено колотилось, дыхание сбилось, в горле пересохло. Я не могла вспомнить лица мужчины из сна, но живо помнила ужас и безысходность.