— А эта реликвия… — начала я, неожиданно для себя заинтересовавшись. — Любой может ею воспользоваться?

Он рассмеялся — неожиданно открыто и искренне, и этот смех преобразил его лицо, на мгновение стирая все следы горечи и напряжения.

— Думаешь, их можно купить в любой лавке? — спросил он с усмешкой. — “Ведьмины безделушки” или “Всё для межмирового путешествия”? Эта реликвия уникальна и связана с моей кровью. Только я могу активировать её.

Я почувствовала странное облегчение от этой мысли, хотя не могла объяснить почему. Но затем другая мысль пришла мне в голову — мысль, которая заставила меня похолодеть.

— Ты предлагал мне пройти через барьер, — медленно произнесла я, чувствуя, как пересыхает во рту. — Со мной… со мной будет то же самое?

Он долго смотрел на меня, и выражение его лица стало непроницаемым, будто маска опустилась на него. Когда он наконец заговорил, его голос был тише, почти задумчив.

— Я не знаю, — сказал он, и эта редкая честность поразила меня больше, чем любая его колкость. — Но, скорее всего, да. Тьма не избирательна в своём голоде.

Я представила, как эти чёрные линии змеятся по моей коже, как тьма проникает в моё тело, выжигая изнутри, и содрогнулась. Страх холодной рукой сжал моё сердце.

— У меня ещё меньше желания идти туда теперь, — твёрдо сказала я, обхватывая себя руками, словно защищаясь от невидимой угрозы.

Он замолчал, а затем, сузив глаза, резко сменил тему. В его взгляде появился хищный блеск, напоминая мне о том, что произошло, между нами, всего несколько минут назад.

— Ну что, не хочешь продолжить на том, на чём мы остановились? — его голос стал ниже, приобретая бархатистые нотки, от которых по моей коже побежали мурашки. — Или я тебя больше не привлекаю?

Эти слова словно окатили меня ледяной водой. Осознание нахлынуло на меня сокрушительной волной — я, девушка, которая всегда гордилась своей безупречной репутацией, буквально пару минут назад чуть не отдалась искаженному, которого обещала себе избегать любой ценой. Человеку, к которому никогда не испытывала ничего подобного до этой ночи.

Мысли путались, сердце колотилось как безумное. Я чувствовала себя растерянной, словно земля ушла из-под ног. Внутренний голос кричал, что всё это неправильно, что я должна немедленно уйти, но что-то держало меня на месте, словно невидимый якорь.

— Это всё метка, — выпалила я, стараясь придать голосу уверенность, которой совершенно не ощущала. — Ты же это понимаешь?

На его лице промелькнуло что-то неуловимое — не то удивление, не то раздражение, — но он быстро совладал с собой.

— У тебя, вроде бы, невеста есть, да? — резко спросила я, пытаясь напомнить нам обоим о реальности за пределами этой заброшенной церкви.

— Да, — ответил он коротко, но затем его губы изогнулись в ехидной улыбке. — Ты так часто в последнее время стала интересоваться моей свадьбой. Если я так уж сильно тебя заинтриговал, могу раздобыть для тебя приглашение. Будешь почётной гостьей.

Его слова жалили, и я почувствовала, как внутри поднимается гнев, смешанный с каким-то ещё чувством, которое я отказывалась признавать. Он снова бесил меня, и это было почти облегчением — вернуться к привычной злости после того странного состояния, в котором я находилась.

Но мои мысли предательски возвращались к нашей недавней страсти. К его рукам на моём теле, к его губам на моих губах. Неужели это действительно было из-за метки? Неужели она настолько могла управлять мной? Но я ведь чувствовала — каждое прикосновение было как электрический разряд, каждый поцелуй зажигал огонь внутри. И сейчас я находилась в полном замешательстве — я не понимала, были ли эти чувства действительно моими или они принадлежали истинности?

— Ну а ты? — его голос прервал мои мучительные размышления. — Может, наконец назовёшь своё имя?

Я подняла на него взгляд, удивлённая этим простым вопросом после всего, что произошло.

— Лира, — ответила я после короткой паузы. — Меня зовут Лира.

— Лира, — повторил он, словно пробуя моё имя на вкус, и странным образом мне понравилось, как оно звучит из его уст. — У тебя же тоже вроде был жених?

Этот вопрос застал меня врасплох.

— Да. Нолан. Мой бывший жених, — я сделала паузу, собираясь с мыслями. — Я должна была построить семью с этим человеком, но истинность всё испортила.

Что-то промелькнуло в его глазах — быстро, как тень облака в ветреный день. Его челюсть напряглась, а чёрные линии на шее будто стали темнее. Мне не показалось — ему действительно не понравилось то, что я сказала.

Честно говоря, мне уже было не по себе находиться с ним рядом после всего, что произошло. Но я также заметила, что мне физически стало легче. Я больше не чувствовала той мучительной боли, той агонии тела. Мысли больше не путались, ясность сознания вернулась, словно плотный туман рассеялся после бури.

— Ты тоже чувствовал все те… симптомы, что и я? — спросила я, пытаясь вернуться к более безопасной теме. — Поэтому ты пришёл сюда?

— Да, — он отвернулся, его взгляд блуждал по разрушенным витражам. — Хотя мне, возможно, было проще. Мы, искажённые, привыкли к боли.

В его словах было что-то такое, что заставило меня почувствовать неожиданный укол сострадания. Я поспешила подавить это чувство, напомнив себе, кто он такой.

— Ты не использовал заклинание призыва, — произнесла я медленно. — Спасибо…

Он фыркнул, возвращаясь к своей привычной надменности.

— Не благодари меня слишком сильно, — его голос сочился сарказмом. — Я просто не успел. Если бы ты задержалась ещё немного, возможно, я бы пересмотрел свою позицию.

Я почувствовала, как мои губы невольно складываются в слабую улыбку. В каком-то извращённом смысле его честность была почти… освежающей.

— Не вижу смысла сидеть здесь до утра, — сказала я наконец, собирая остатки самообладания. — Думаю, нам лучше разойтись.

— Опять пропадёшь на три дня? — в его вопросе слышался вызов, и что-то ещё… беспокойство?

— Нет, — я покачала головой. — Желания мучить себя у меня больше нет. Но я хочу всё же управлять своим телом и разумом, — я сделала паузу, подчёркивая свои слова. — То, что было между нами… это не было моим сознательным выбором.

Он долго смотрел на меня, и в его глазах читалось явное недоверие. Затем уголок его рта приподнялся в полуухмылке.

— Продолжай убеждать себя в этом, Лира, — произнёс он моё имя с какой-то особенной интонацией, от которой по телу пробежала дрожь.

Он сделал шаг ко мне, и на мгновение я подумала, что он собирается меня поцеловать. Моё сердце предательски забилось быстрее, и я с ужасом осознала, что часть меня этого хотела. Но вместо этого он просто наклонился и прошептал мне на ухо, так близко, что его дыхание защекотало мою кожу:

— До встречи, моя истинная. Завтра я буду ждать тебя здесь в то же время. И мы продолжим наш… разговор.

Прежде чем я успела ответить, он отступил в тень, и в следующий момент его уже не было — словно он растворился в темноте, оставив меня одну с бешено колотящимся сердцем и чувством, что земля уходит из-под ног. Его последние слова звенели в моих ушах, обещая что-то, чего я одновременно боялась и… желала?

На следующий день я то и дело возвращалась мыслями к нашей с Райтом ночи. Каждая минута, проведенная в заброшенной церкви, прокручивалась в моей голове снова и снова, словно бесконечная кинолента. Утренний свет, просачивающийся сквозь занавески, не мог развеять образы, преследовавшие меня. Его руки на моем теле, его губы, черные вены, змеившиеся по его коже, его обжигающий взгляд.

Я была в полном смятении. Мои чувства превратились в хаотичный водоворот, в котором я не могла различить, где заканчивается воздействие метки, а где начинаются мои собственные желания. Постоянно прокручивая в голове события прошлой ночи, я замечала детали, на которые не обратила внимания в тот момент. То, как Райт смотрел на меня — не только с желанием, но с каким-то почти голодным восхищением. Он вел себя так, будто интимная близость со мной была продиктована его собственным выбором, а не принуждением истинности.