Рубен закрыл дверь здания, и потом они с Понтером вернулись к Мэри и Луизе.

– Ну что, дружище, – сказал Рубен. – Давай отвезём тебя на шахту и там засунем в деконтаминационную камеру.

Понтер вскинул голову: его светлая бровь вскарабкалась на надбровье. Как и Мэри, он об этом не подумал.

– Думаешь, есть шанс? – спросила Мэри, глядя теперь на Рубена покрасневшими глазами, в которых застыла надежда на чудо.

– Не вижу, почему нет, – сказал Рубен. – Ну то есть если лазеры работают, как ты сказала, они же и вирусные молекулы должны разрушать, разве нет? По крайней мере, Понтера это должно спасти, хотя, наверное, здесь, в Центре, есть более мощные средства деконтаминации. – Он посмотрел на Понтера: – Здесь есть какая-нибудь больница?

Понтер качнул головой:

– Есть, но самая современная установка деконтаминации из всех, что мы делали, была построена как раз для обслуживания портала.

– Значит, нам надо туда, – сказал Рубен.

– Мы сначала должны будем эвакуировать всех из шахты и лаборатории, – сказал Понтер. – Мы не можем рисковать заразить кого-нибудь ещё.

– Давайте вызовем транспортный куб, – сказала Мэри и заговорила в свой компаньон.

Но Рубен тронул её за руку:

– Кто его сюда приведёт? Мы не можем подвергать опасности других неандертальцев.

– Тогда… тогда мы его туда понесём! – заявила Мэри.

– Ce n’est pas possible[1264], – сказала Луиза. – Это же много километров.

– Я пока ещё могу идти, – сказал Понтер.

Но Рубен покачал головой:

– Я хочу тебя обработать как можно быстрее. У нас может не быть тех нескольких часов, которые мы потратим на дорогу.

– Да что за чёрт! – воскликнула Мэри. – Это смешно! Должен же быть способ добраться туда вовремя! – И тут внезапно её осенило: – Хак, ты тут самый опытный компаньон. Под твоим руководством Понтер сможет вести транспортный куб?

– Я имею доступ к инструкциям по вождению, и я могу их ему объяснить, – ответил голос из предплечья Понтера.

– Так чего мы ждём? По пути сюда мы прошли мимо штабеля таких машин, – сказала Мэри. – Поехали!

Они быстро добрались до штабеля запаркованных машин. Рядом со штабелем нашлась цилиндрическая стойка управления. Понтер переключил на ней что-то, и похожая на складской погрузчик штуковина приподняла верхний куб и опустила его на землю. Прозрачные бока машины взметнулись вверх.

Понтер забрался в правое переднее седлокресло; Мэри заняла место рядом с ним, Рубен и Луиза уселись позади.

– Ну что же, – сказал Понтер. – Хак, скажи мне, как эта штука включается.

– Чтобы включить питание, вытяни штырёк янтарного цвета, – сказал Хак через внешний динамик.

Мэри посмотрела на пульт управления перед Понтером. На самом деле на нём было гораздо меньше беспорядка, чем на приборной панели её собственной машины, – в транспортном кубе было не так много функциональных удобств.

– Вон там, – подсказала она. Понтер протянул руку и вытянул штырёк.

– Правый рычаг управляет движением по вертикали, – продолжал Хак. – Левый рычаг управляет движением по горизонтали.

– Но они же оба ходят вверх-вниз, – озадаченно заметил Рубен.

– Правильно, – подтвердил Хак. – Так удобнее для плечевых суставов водителя. Теперь, для управления вентиляторами подъёма используется пульт между рычагами… Видишь его?

Понтер кивнул:

– Большой рычаг изменяет скорость вращения ходового вентилятора. Теперь…

– Хак, – сказал Рубен с заднего сиденья. – У нас нет времени. Просто скажи ему, какие кнопки нажимать.

– Хорошо, Понтер, – сказал Хак. – Очисти мысли и постарайся не думать. Просто в точности выполняй то, что я говорю. Вытяни зелёный штырёк. Теперь синий. Возьмись руками за рычаги. Хорошо. Когда я скажу «вперёд», потяни правый рычаг на пятнадцать процентов круга к себе, одновременно потяни левый рычаг на пять процентов. Всё понял?

Понтер кивнул:

– Готов? – спросил Хак.

Понтер снова кивнул:

– Вперёд!

Транспортный куб сильно дёрнуло, но он приподнялся над землёй.

– Теперь утопи зелёный штырёк, – сказал Хак. – Да, так. Потяни правый рычаг на себя до упора.

Куб ринулся вперёд, сильно наклонившись при этом набок.

– Мы кренимся, – сказала Мэри.

– Не беспокойтесь об этом, – ответил Хак. – Понтер, левый рычаг на одну восьмую круга от себя. Да. Теперь…

Уже через несколько минут они покинули Центр Салдака, но дорога впереди ещё была неблизкая – и управлять летающей машиной оказалось трудно до чёртиков. Мэри никогда не верила рассказам о том, как простые пассажиры под руководством диспетчеров с земли сажают самолёты, и…

– Нет, Понтер! – сказал Хак на максимальной громкости. – В другую сторону!

Понтер потянул рычаг горизонтальной скорости на себя, но было слишком поздно. Правая сторона машины врезалась в дерево. Понтера и Мэри бросило вперёд. Рычаги управления исчезли в глубини приборной панели – по-видимому, мера безопасности, чтобы при аварии водителя на них не насадило. Куб упал на боковую сторону.

– Кто-нибудь пострадал? – спросила Мэри.

– Нет, – ответил Рубен.

– Нет, – согласилась Луиза.

– Понтер?

Молчание. Мэри повернулась к нему:

– Понтер?

Понтер смотрел на компаньон у себя на левом предплечье. Очевидно, он обо что-то ударился. Лицевая панель Хака открылась, что явно потребовало значительного усилия – крышка была сильно деформирована.

Понтер поднял взгляд; в его глубоко сидящих глазах блестели слёзы.

– Хак серьёзно повреждён, – сказал он через Кристину.

– Нам нужно идти, – мягко напомнила Мэри.

Понтер ещё пару секунд глядел на повреждённый компаньон, потом толкнул дверную защёлку в виде морской звезды, и боковая сторона куба раскрылась. Рубен полез наверх, выбрался наружу и спрыгнул на землю. Луиза полезла за ним следом. Понтер легко подтянулся на край куба, потом подал Мэри руку и вытянул её наверх. Спустившись на землю, Понтер осмотрел открывшееся брюхо лежащей на боку машины. Мэри проследила его взгляд; нагнетающие вентиляторы были ужасно изуродованы.

– Он уже не полетит? – спросила она.

Понтер покачал головой и развёл руками, словно говоря «сама видишь».

– Как далеко до Дебральской шахты? – спросила Мэри.

– Двадцать один километр, – ответила Кристина.

– А ближайший рабочий транспортный куб?

– Секунду, – сказала Кристина. – В семи километрах к западу.

– Merde, – выругалась Луиза.

– Ну что же, – сказала Мэри. – Давайте двигаться.

Уже почти совсем стемнело – а они оказались одни посреди глуши. Днём Мэри видела здесь диких зверей довольно часто; мысль о том, чтобы наткнуться на кого-нибудь из них ночью, приводила её в ужас. Они прошли по снежной целине, наверное, километров десять – в таких тяжёлых условиях это заняло пять часов. Луиза благодаря своим длинным ногам постоянно уходила вперёд.

Впереди на небе появились звёзды – приполярное созвездие, которое барасты называли Треснувший Лёд или Голова Мамонта. У Мэри начали неметь на морозе уши. Они шли и шли, вперёд и вперёд, пока…

– Хрящ! – сказал Понтер. Мэри обернулась. Понтер тяжело опирался на Рубена. Он поднял руки и…

Сердце Мэри упало; она услышала, как у Луизы вырвался возглас ужаса. На руках Рубена была кровь; в лунном свете она казалась чёрной. Было слишком поздно; геморрагическая лихорадка с её искусственно уменьшенным инкубационным периодом дала о себе знать. Мэри посмотрела Понтеру в лицо, уже содрогаясь от того, что могла увидеть, однако, за исключением удивлённого выражения, оно выглядело нормально.

Мэри быстро приблизилась к Понтеру и подхватила его под руку, чтобы не дать ему упасть. И только тут она осознала, что это не Рубен поддерживает Понтера – это Понтер помогает Рубену держаться на ногах.

В тусклом свете луны и на фоне его тёмной кожи Мэри не сразу заметила кровь у него на лице. Она бросилась к нему, и её чуть не вырвало. Кровь сочилась у него из-за глазных яблок, из ушей, стекала из ноздрей и из уголков рта.