Item в пятницу, последовавшую за днем святого Иакова[893], я отправилась в хор и принялась за мой Paternoster. Тут ко мне пришла величайшая благодать, так что я даже не знала, чем всё это закончится, ибо вкусила всего предостаточно. Благодать была настолько обильной, что я не могла завершить Paternoster. Мое сердце было охвачено сладостной благодатью и легкостью. И я больше не сумела прочитать ни единой молитвы, хотя носила в себе силой любви имя Иисуса Христа, чувствуя от него дивный, сладостный вкус, каковой подымался во мне. Тогда же в сладостной благодати мне было сообщено дивное желание и особенно вот что: принять из Бога и в Боге чистую истину. Тотчас я ощутила и испытала присутствие Божие и ту самую истину, коей является Сам Господь. Если бы это со мною продолжалось всегда, то я бы посчитала сие Царством Небесным на земле. А еще в неподдельной любви мне дается ощутить многие великие и неведомые желания. И тогда мне посылается ответ: «Я дал Себя тебе и вовеки не отыму Себя у тебя. Только Я — тот истинный Бог, Который должен овладеть твоим сердцем. Всё твое веселье — во Мне, и всё Мое веселье — в твоей душе и твоем сердце. Ты — возлюбленная Моя, а Я — возлюбленный твой. Такова у Меня чистая любовь, от нее же уделено тебе, так что ты сама не разумеешь себя. Страдай Меня[894] из любви ко Мне, ибо Я не сумею обойтись без сего в тебе. Только Я — чистая истина, которая проживает в тебе и действует из тебя. Я охватил тебя Моим милосердием. Возрадуйся, что в тебе живет истинный Бог и что тебя во времени и вечности ни за что не покинет Моя благостыня. Я — твое сладкое веселие на земле, а ты — радость Моя в Царстве Небесном. Я избрал тебя для Себя, чтобы с тобою еще многое сотворить, здесь и там ради Моей вечной славы, к чему Меня принуждает Моя великая любовь. Один Я — твой Бог и Господь, и единственный Возлюбленный, творящий с тобою великое». Сии словеса и еще многие, подобные этим, — они мне даются внутри вместе со сладкою силой и сладостным вкусом, которые во мне подымаются. В них я воспринимаю предивную радость. Внешне у меня связуются все мои члены, затворяются уста и закрываются очи. Сие продолжается от заутрени до первого часа, а потом с радостью покидает меня, и я могу помолиться, хотя и становлюсь совершенно больной, так что едва сие переношу.

Когда настало время, начало светать, явился друг нашего Господа и пожелал преподать мне во время мессы нашего Господа, то мне было дано благостью Божьей: «Я — твой Господь и твой Бог и ныне хощу войти тебе в сердце и в душу всей Моей силой во истине Моего священного таинства. Твоя душа вожделеет Меня, а Я вожделею ее». В этих словах мне сообщается внутренняя готовность желать всего того и думать о том, что приходит ко мне, когда я принимаю нашего Господа, — и всё это с самой обильною благодатью. Сюда-то и направляет меня великая благостыня нашего Господа, коль скоро я внешним образом не владею собой. Когда же я возвращаюсь в себя к первому часу, мне дается столь великое желание войти в дела любви нашего Господа Иисуса Христа, а в желании одновременно и скорбь, что я целый день не читаю моих Paternoster. И тогда в течение дня я предаю себя в святые дела любви нашего Господа во всём том, что я делаю. А в субботу по окончании мессы простился со мною друг нашего Господа. Я почувствовала скорбь и немалую тоску по священному таинству, а также по многим другим дарам благодати, каковые мне уделял в его присутствии Бог.

Потом в воскресенье я приняла Господа нашего от нашего капеллана. И в этот же день, ближе к ночи, ко мне, как обычно, вернулось связанное молчание, как случалось и раньше уже с давних пор, исключая те дни, когда я намереваюсь принять нашего Господа. С этого времени я принимала нашего Господа каждую неделю — по совету друга нашего Господа и с милосердной помощью Божией — в неделю два раза. Сие пристало мне в той же мере, как всякое дело, какое мне подается от Бога, из Бога и с Богом, потому что один Он дарует Себя во всех милостивых деяниях в изобилии и никому в Себе не отказывает, но подает из Своего великого богатства в любви, предлагая Сам Себя в дар, ибо, сообразуясь со Своим сокровенным хотением, Он — и податель, и дар. Признаю за моим Богом и Господом, что Он сообщает Себя великими и могучими дарованиями, что в напастях Он истинный друг, ибо никого не может и не желает оставить. Он — подлинный свет, который освещает нам истину. Он — сладкое веселье, которое увлекает нас к истине, чистая любовь, что научает нас истине, и бездонное благо, что защищает нас в истине.

Item как-то в полдень, когда я прилегла, мне было сказано: «Восстань и восхвали твоего Бога и Господа». Сказанное я восприняла с великим весельем и весь день имела изрядную радость и благодать. Я пошла на то место в хоре, где обычно молюсь, и ощутила особенно сильную тоску по другу, которого мне даровал Бог в Своей благостыне, по причине некоторых его заботивших дел. И мне был ответ от верности Божьей: «Моя горячая любовь увлекает его, Мое божественное стремление понуждает его, Моя божественная благодать укрепляет его, Моя пречистая истина научает его, Мое истинно божественное милосердие защищает его. Он — свет, из которого сияю Я. Он — сила, из которой действую Я. Он — истинная и надежная жизнь, которую защищает слава Моя»[895].

В пятницу, в октаву beati Dominici[896][897], лежала я ночью в связанном молчании и была так больна, что едва ль засыпала, а уснула лишь во время заутрени, и привиделось мне, словно случилось то до заутрени, я затворена в хоре, а весь хор освещен. Мнится мне, что я стою у ларца, в котором покоится тело нашего Господа, желаю закончить дела и выйти из хора, как обычно то делаю. Посмотрела я вспять и увидала, что меня кто-то ждет, и испугалась тому, но сподобилась такой благодати, что не могла испытывать страх. И вот подошла я к сосуду с освященной водой и узрела за стульями многих людей — все были в белом. Мне захотелось обрызгать их из сосуда [и узнать], что-то они станут делать. Они же бросились мне навстречу с великою радостью, а я была очень этому рада и подумала про себя: «Скажу-ка “Иисус Христос”, [дабы увидеть], как они примут имя сие» — и изрекла: «Иисус Христос». Тут пали они все на колена и, исполнившись желания, принялись вслед за мной повторять: «Иисус Христос». Ну, а я сподобилась такой радости и благодати, что воспела сладчайшее имя Иисуса Христа, и они мне последовали. Я предложила: «Давайте попляшем!» Сии же в ответ: «Станем танцевать, есть и пить друг вместе с другом». Мне послышалось, что пришла одна из жен и отворила хор. Им, как и мне, было жаль, что нам помешали, — я осталась бы с ними охотно навсегда... На этом я и проснулась. Всякая хворь отошла от меня, и я ощутила себя перенесенной в радость и благодать, которую долго ощущала в себе. Мне, впрочем, очень хотелось узнать, кем были те люди, и я спросила о них Чадо мое. А Он мне отвечал: «Сим тебе показана радость в Царстве Небесном и любовь, сущая там».

Item in assumpcione beate virginis Marie[898][899] имела я обильную божественную благодать. Когда шла ко столу, мне было сказано, что к нашей обители явился некий бедняк, что он в поругании и всеми покинут. Сие я узнала с великой радостью и возблагодарила Бога за то, что Он направил его к нам, дабы мы послужили Ему посредством сего человека. Я возымела в себе превеликое желание и охоту: смочь и суметь выстрадать ради моего Бога такое же поругание, вместе с горестной болью и скорбным страданием, как и тот человек. Как раз в это время читали Евангелие, как некто попал в руки к разбойникам, а самарянин явил милосердие, Господь же наш сказал учителю: «Поступай так же, и будешь спасен»[900]. И это меня весьма взволновало. Господу моему Иисусу Христу, несомненно, известно, что если я увижу либо узнаю, что кто-то страдает, то я ему изо всех сил поспешаю на помощь. Но получилась ли воистину у меня помощь сия, того мне, к сожалению, не ведомо — сие ведомо милосердию Божьему. В то же самое время я узрела во сне, что вся наша обитель озарена ярким солнцем. Когда я явилась к первому часу, мне сказали, что бедняк умирает, и мне подумалось: он-то и был тем солнцем, которое я узрела сияющим. И я обратилась к моему Чаду с прошением: да взойдет тот человек после сей жизни в вечную жизнь. И мне от Него было в ответ: «Позволь Мне сперва просветить его грубое разумение».