Однажды она расхворалась, да так сильно, что ее уложили на смертном одре[224]. А когда начала выздоравливать, то захотела улечься на свое привычное место. Сестры, однако, ей не пожелали помочь, сказав, что она еще слишком больна. Когда же сестры отправились к мессе, то явились Господь наш, наша Владычица, святые ангелы, патриархи, пророки, XII апостолов, мученики, исповедники, святые девы и переложили ее. Вернувшись со службы, сестры нашли ее на том самом ложе, где она лежала прежде, еще до того, как сделалась хворой.

В другой раз во время вечерней молитвы она увидела свет удивительной красоты. Свет изливался от алтаря вниз через хор на сестер и на каждую из них по отдельности, пока они стояли в стульях своих[225], освещая одних много ярче, чем прочих. А если какой-либо сестры не было на месте своем, то и свет на нее не струился.

Как-то раз она также поведала одной из сестер, что означает слово «Иерусалим». Когда та спросила ее, кто ей это открыл, она отвечала порывисто из полноты сердца, познавшего сладость: «Я слышала сладкозвучное бряцание арфы, и теперь слышу вновь». Отсюда мы можем уразуметь, насколько часто ее любящий дух восхищался ради чистого созерцания в Небесный Иерусалим. Ибо ее внешнее поведение несомненно доказывало, что ее сердце и разум жительствовали и усердствовали в вечности, хотя телом она все-таки обреталась во времени.

Блаженное свое житие она завершила блаженной кончиной, а когда ее погребали, наш Господь удостоверил в присутствии всех, что в ее сердце сиял вечный свет, посредством сего удивительного происшествия. В тот самый день была сильная буря. Сестры держали свечи над гробом, но они гасли, а затем, и притом без всякой человеческой помощи, вдруг воссияли опять, да так сильно, что воск тек и капал. И люди, увидев сие, удивлялись.

О блаженной сестре Элли из Эльгау[226]

Проживала у нас и другая блаженная сестра из мирянок — ее звали Элли из Эльгау, — в которой Господь наш действовал самым сладостным образом. Он дал ей познать многие дары благодати[227], коими наделял и прочих сестер.

Сия святая сестра пришла в наш монастырь, когда ей исполнилось XIIII лет, и в скором времени стала служить нашему Господу с великим усердием. Всю свою сноровку и заботу о внешнем она обращала на то, чтобы преданно служить конвенту, и оставалась в обители целых L лет без того, чтобы когда-либо заметили, что она отлынивала от сего, принявшись за что-то другое. Одна, и не имея помощницы, она убирала жилые покои и залы, при этом оставаясь по отношению к сестрам неизменно любезной и кроткой. Ей удавалось всё, чем она занималась. Исполнив по хозяйству всё то, в чем к этому времени имелась нужда, она спешила с нетерпением в хор, к алтарю и возлагала на него свои длани, словно помышляя в себе: «Любезный Господи, если бы я могла к Тебе приблизиться больше, то я бы сделала это», и проливала при этом столь обильные слезы, что они буквально растекались по полу. Хотя у нее было немало забот по хозяйству, она была очень старательна в посте и усердна в молитве. Неизменно бодрствовала после заутрени, как и до нее, и притом так долго, что спала едва ли две стражи[228]. Молилась с великим благоговением. И нет никакого сомнения, что благодаря ей целый конвент выигрывал в очах Божиих. Еще же у нее была особенная благодать — молиться за грешников и за души. Души то и дело являлись ей и беседовали с ней, а она с ними. С вящим старанием молилась она за одного светского господина. Тот жил в великой славе и роскоши, так что за его душу следовало опасаться. Но Владычица наша ей обещала, что ради молитв ее он будет спасен, но будет весьма презираем. Так оно и случилось. А как-то раз в день Всех ангелов[229], когда община принимала нашего Господа, она видела, что каждая из сестер, отходя от алтаря, была пронизана светом, словно некий кристалл.

Святое ее житие открыто указывало, что в ее сердце горела божественная любовь и что она имела небольшую заботу о всём, что относится к плоти, ибо приняла близко к сердцу слова: «Querite primum regnum dei etc.», ищите прежде Царствия Божьего, и всё остальное приложится вам[230].

О блаженной Белли из Шалькен, сестре из мирянок[231]

Была у нас также другая блаженная сестра, которую звали Белли из Шалькен. Она жила в сей обители благочестиво и свято с детских лет вплоть до самой кончины (имея великое старание в том, чтобы готовить для сестер в трапезной вкусную пищу) и призывала к тому же других с немалым усердием.

Она испытывала огромную привязанность к конвенту, и когда могла присоединиться к нему, то это было для нее особенной радостью и утешением. Иногда, если у нее выдавалась свободная минутка, она отправлялась в трапезную, когда там читали за столом, и слушала со вниманием. Сколько бы ни было дел, она молилась воистину старательно и плакала так обильно, словно находилась в хоре. Она приняла на себя также весьма тяжкие упражнения в покаянии. Соблюдала установленные посты до кончины, на протяжении целых XXX лет не пила в неположенное время — постилась ли при этом или ела скоромную пищу — и от жажды сильно страдала. Испытывая как-то раз жестокую жажду, она пошла на молитву и несколько прикорнула. И привиделось ей, что вот пред ней поставлена прекрасная чаша с чистейшей родниковой водой, а некий голос сладостно обращается к ней: «Испей водицы, истекшей из Моего сердца». Она выпила с жадностью, а когда вернулась в себя, то жажда полностью исчезла.

Здесь, в этой обители, у нее была блаженная [родная] сестра, которую звали

сестра Рихи[232]

Сия ухаживала за больными от юности вплоть до самой кончины с великим усердием и благоговением. Пока пели заутреню, она всегда обходила каждую сестру по отдельности и была готова всем услужить днем и ночью по доброй воле и радостно. Имела также немало священного рвения в бдении, посте и в благоговейной молитве. Как-то раз, когда умирала блаженная сестра Мехтхильда фон Хофф, она была и почивала на ложе своем — как того, видимо, восхотел Бог, ибо было сие необычно, — и услышала, как кто-то прекрасно поет, а проснувшись, увидела, что сестра померла. И она уразумела, что ангелы отвели ее душу в Царство Небесное в сопровождении прекрасного песнопения.

Когда оная блаженная сестра Рихи благополучно оставила мир сей и вошла в новую жизнь, некий глас сказал сестре Ите Зульцерин: «Поступайте все, как Рихи из Шалькен. О, какая будет вам польза, если вы однажды начнете благоговейно задумываться, что наш Господь некогда за вас претерпел! Аминь».

О блаженной сестре Бели из Лютисбаха[233]

Была у нас также одна весьма блаженная пожилая сестра, которую звали сестрой Бели из Лютисбаха. Любовь, какую имела к Богу, она обнаружила с помощью многих строгих и святых упражнений. А особо великое благоговение она испытывала к милостивой Матери Господа нашего Иисуса Христа и обычно вычитывала ей всякий день III раза по пятьдесят «Ave Maria». Любезная Владычица наша пожелала ей показать, сколь угодно ей было такое служение. Когда один раз она пребывала на ложе своем в лазарете, ей явилась прекрасная дама, какую когда-либо видел человеческий взор, в белоснежных одеждах, и доверительно присела к ней на кровать. Блаженная сестра Бели весьма удивилась неизреченной красоте этой дамы, не зная, кем та могла быть. Однако милосердная Дева позволила себя опознать и промолвила: «Я — твоя Матерь из Царства Небесного, столь часто тобой прославляемая. Это белое одеяние ты соткала мне ангельским приветом, с каковым часто и благоговейно обращалась ко мне». Услышав такие слова, сестра прямо-таки пропиталась вся радостью, благодарила и восславила милостивую Матерь за то, что она нашла ее скромное служение столь угодным себе.