– Эй, ребятушки, на подмогу! – Дёмин махнул рукой дружинникам, дисциплинированно выдерживавшим дистанцию – как ехавшим метрах в пяти от «сербов», так и осадившим своих лошадок, едва началась перестрелка.

Да теперь-то они и сами сообразили, что нечего стоять как истуканы! Разом кинулись на выручку, действуя довольно сноровисто – опыт, как известно, не пропьёшь.

Втроём кое-как приподняли умирающего коня, вытащили из-под него Свешникова. Тут-то Дёмин понял, что историка не просто придавило. Правая нога неестественно согнулась повыше колена, штанина вся лоснилась от пропитавшей материю крови.

– Эй, ты! – сипло окликнул Дёмин одного из дружинников. – Живо к Петру! Скажешь ему, пусть сюда придёт! Похоже, скоро нужна будет царёва помощь! Без Петра не обойтись…

Пётр был один из главных людей Шеина в Москве, дьяк в царских палатах, своего рода связной между царским двором и смоленским воеводой.

– А ты, – Дёмин обратился ко второму дружиннику, – дуй в наш дом! Найди Филимона! Да если и не найдёшь, присылай всех кто есть! Боярина в дом перенести надо!

Пистолет Дёмин положил прямо на землю перед собой и, достав нож, распорол окровавленную штанину товарища. Так и есть – нога перебита!

«В наших условиях это смерти подобно» – отметил подполковник совершенно механически, будто некий абстрактный факт.

У каждого из «сербов» всегда была при себе не только кобура с оружием, но и небольшая аптечка. Вот и пригодилась!

Отработанными движениями – их этому тоже учили – Дёмин наложил жгут выше раны, убедился, что кровь, бившая струйкой из порванной артерии, остановилась, засёк время. Тут же извлёк два шприца-тюбика, сделал уколы – антибиотика и анестетика. Свешников застонал, приходя в себя.

– Потерпи, потерпи, друже… – пробормотал Дёмин, окидывая улицу внимательным взором – не появились ли опять какие враги.

Кто знает, может, снайпер действовал не один и где-то поблизости засел второй – так сказать, на случай, если понадобится подстраховать товарища.

Пистолет по-прежнему лежал на земле – наготове.

За спиной послышался топот прибывшей подмоги. Впереди бежал Филимон, за ним ещё пяток крепких ребят.

– Эх, беда-то какая… – охнул Филимон, сходу оценивший состояние Свешникова.

– Перенести боярина в дом! – приказал Дёмин. – Да аккуратнее, видишь, нога перебита!

Когда бойцы подхватили историка на руки и медленно двинулись к воротам, Дёмин, взяв поводья коня в левую руку, а правой сжимая пистолет, отступил во двор, пристально озирая округу.

За уже сомкнутыми воротами он просто сунул пистолет за пояс, достал рацию. Надо было вызывать своих. На местную подмогу не очень-то приходилось рассчитывать.

Морошкина вызов командира застал удачно. Воднев и Павленко тоже оказались рядом – никуда уехать не успели.

– Так, сворачиваем эти дела, – выслушав командира, распорядился майор, имея в виду намеченный на вечер очередной рейд. – Игорь, бери медицинский чемоданчик. Мы с тобой срочно отправляемся в Москву. Ситуация там, похоже, серьёзная… Ну, а ты, Денис, – он сурово уставился на Павленко, – остаёшься на хозяйстве. Смотри у меня…

– Да всё ясно, товарищ майор! – вытянулся во весь свой немалый рост Денис. – Всё будет в лучшем виде, можете не беспокоиться!

– Смотри у меня… – ещё раз повторил Морошкин и, достав из вещмешка свой собственный медицинский чемоданчик, поменьше и попроще, конечно, чем подарок «другороссов», начал придирчиво перебирать его содержимое.

Десять минут спустя, когда товарищи уехали («Единорогъ» тоже, на удачу, стоял сегодня во дворе), Денис поднялся в «кабинет» Морошкина, уселся за стол и, тяжко вздохнув, что есть мочи гаркнул:

– Михай, подь сюда!

Михай со времени похода на Дорогобуж поднабрался боевого опыта и стал кем-то вроде адъютанта у Павленко.

– Мишка, слушай сюда! – рыкнул Денис, едва тот переступил порог. – Мы с тобой остались одни в гарнизоне, из проверенных. Службу теперь тащить с удвоенной силой будем! Так, первым делом проверить начальника караула! Что там на постах, не спит ли кто! Потому – враг тоже не дремлет. Момент очень удобный… Одна нога здесь, другая – там!

– Есть проверить посты! – мальчишеским дискантом пискнул Михай.

И пулей вылетел из комнаты.

Денис снова тяжко вздохнул. Судьба учёного вызывала у него серьёзную тревогу. Ну, а с городом он как-нибудь справится.

Морошкин во время разговора с Дёминым сказал тому, что на дорогу у них уйдёт часа четыре. Со слов Воднева, конечно, сказал.

Подполковник и сам понимал, что цифра вполне реалистичная. На равнине «Единорогъ» может выжимать до двухсот километров в час, но путь до Москвы проходил не только по равнинам.

С того момента, как ранен был Алексей, миновал целый час.

Подполковник уже один раз ослаблял жгут, чтобы раненая нога не омертвела, чтоб кровь пробежала по сосудам. А вообще вокруг историка крутилось уже трое или четверо местных, с шеинского подворья, в том числе ранее никогда не виденная Дёминым какая-то ладная бабёнка.

– Потомственная целительница, – пояснил Филимон, видя немой вопрос в глазах Дёмина.

Она сидела возле историка как приклеенная и регулярно прикладывала к ране и ко лбу Свешникова примочки на загадочных травах.

К жгуту, однако, никто кроме подполковника не прикасался. Он строго-настрого запретил.

Какие бы там заговоры и отвары эта целительница ни знала, Алексей мог запросто изойти кровью. Тогда и магические заклинания его с того света не вернули бы!

А ещё Дёмин сделал укол стимулирующего средства, для поддержания сил.

Капельницу бы поставить! Но это мог сделать только Морошкин. А он всё ещё был далеко.

Время плелось и убийственно медленно, и в бешеном темпе. Это если смотреть на раненого. Потому как лучше ему пока не становилось. Да и с чего было бы ждать улучшений?

Филимон было предложил отправить гонца за батюшкой – дескать, на всякий случай, но Дёмин так на того зыркнул, что вопрос этот больше на повестке не стоял. Однако лицо Филимона говорило лучше любых слов. Почти все считали историка обречённым, и это отнюдь не добавляло Дёмину хорошего настроения.

А тут ещё одну дурную весть принесли.

Дёмин понуро сидел в комнате, смежной с той, где лежал раненый. Вдруг в прихожей послышался какой-то шум.

Робко откашливаясь, заглянул Филимон:

– Боярин, тут к тебе!

«Что это за кашель на тебя напал?» – не сразу сообразил Дёмин.

Вслух буркнул другое:

– Пусть заходят!

В комнату ввалился высокий русый мужик лет тридцати, в стрелецкой форме, извоженной в пыли.

– Боярин, беда! – с порога завопил он. – Я из полусотни, которую царь за Дубреем послал…

– Ну, говори, не тяни! – рявкнул Дёмин.

У него тоже голова уже шла кругом от всего, что стряслось сегодня.

– Полусотня вся перебита… Я один остался. У людей Дубрея оказались такие пищали – стреляют без остановки…

– А Дубрей где? – прорычал Дёмин.

– Утёк… Весь его десяток, – проныл стрелец скорбно. – Они-то – верхом. А сам Дубрей – на какой-то сатанинской коляске…

– Какой ещё коляске? – вскипел Дёмин.

– Ну, не знаю… – испуганно блеял стрелец. – Я такой никогда не видел. Ну вроде как козлы для распилки дров. Только о двух колёсах… Грохочет, как сотня мужиков, которые животами вспученными после гороха маются. И дым такой же зело вонючий, сизый снизу из трубы валит…

– Поднять на ноги всех твоих людей! А Дубрея найти! Не мог он далеко уйти, даже на своей зело вонючей коляске!

Воднев с Морошкиным в «Единороге» в это время шли на скорости иногда даже в двести пятьдесят километров в час. Майор, как когда-то, во времена, уже казавшиеся далёкими, прокладывал курс и давал указания Игорю. Поначалу он опять не жалел леса, заставляя капитана гнать машину напрямик. Но вскоре тот ему сказал:

– Андрей, надо всё же искать свободные от деревьев пространства. Пусть зигзагами, но так мы попадём в Москву скорее. Может, реки какие попадутся. В лесу у нас скорость здорово падает…