Башенка орудия внезапно ожила, повернулась на нужный угол, ствол задрался к небу. Ещё до начала авиаразведки Воднев объяснил четвёрке товарищей, что стрельба будет произведена с очень крутым возвышением ствола – и на сильно ослабленных пусковых зарядах. Всё это нужно, чтобы снаряды не улетели в космос, а упали в намеченных местах на поверхности Земли, вернувшись к родной планете стремительно, как метеориты.

Он сам это знал в теории. А сейчас тоже не мог увидеть. Просто не успел бы. Очень быстро умная автоматика «Единорога» сделала три выстрела – меньше чем за три секунды. И при этом каждый раз башенка чуть доворачивалась вправо или влево и дуло задирала больше или меньше – на сколько было надо для следующей цели.

Жахнули три выстрела, так что уши заложило, а через секунду сверкнуло что-то в воздухе над красивым шатром, и тут же его порвало фонтаном взрыва.

И это был не взрыв тротила или чего ещё другого похожего – просто столб мельчайших частиц вырвался из земли от удара искусственного небесного тела. А что там было в этом месте дальше, капитаны просто не успели разглядеть.

Выскочил ли кто из шатра? Вряд ли – ведь тут разверзлась дымящаяся космическим жаром воронка Подбежал ли кто к этой воронке? Тоже вряд ли. Слишком страшным должно было выглядеть случившееся для ближайших очевидцев. Оно и на экране-то жутко смотрелось…

Но уже в следующий миг ещё ужаснее диво произошло. Огненный просверк прошил небо над пороховым складом – тем, что капитаны обнаружили первым, – и «блиндаж» поглотила яркая как солнце вспышка. В чёрных клубах дыма и пыли как спички взлетели в воздух брёвна. И моментально поднялся гигантский чёрный шлейф – такой высокий, что, оторвав глаза от приборной доски, капитаны увидели его над верхушками деревьев, окружавших поляну. С запозданием докатился грохот взрыва.

– Наш «Малыш», – пробормотал Денис.

Но ни он, ни Игорь ещё не успели сказать «наш ”Толстяк”», как всё повторилось со вторым пороховым погребом: похожий на молнию росчерк огня в небе, дымная вспышка и жирный чёрный столб дыма, медленно расползающийся над местом взрыва. И опять лишь секунду спустя – гулкий плотный звук.

Денис только присвистнул.

Весь польский лагерь заволокло мутным, расходящимся в стороны облаком. Игорь, как пианист, прошёлся пальцами по клавиатуре, чуть сместил то ли объектив, то ли весь беспилотник в сторону.

Стал виден край лагеря, задымлённый меньше, чем середина. И кучки бегущих прочь поляков: кто пеший, кто конный – лишь бы подальше от творившегося в только что мирном и благополучном стане ада!

– Как тараканы ошпаренные! – хохотнул Павленко.

Игорь в знак согласия молча наклонил голову к дисплею.

После обстрела польского лагеря Денис думал, что главная задача на сегодня сделана, дальше всё будет проще, семечки, чуть ли не отдых. Но, как это раз за разом случалось с ним в последнее время, ошибся. День выдался очень хлопотным.

По плану они должны были крошить ляхов на коммуникациях – обстреливать обозы, прибывающие в лагерь. Ну и крошили. Только получалось почему-то всё не так просто, как виделось в воображении.

«Кречет» по программе, забитой в автопилот, выписывал круги с польским лагерем в центре, а Игорь с Денисом, сменяя друг друга каждый час, наблюдали с дрона дороги, ведущие в стан врага, отслеживали одиноких путников и всадников, малочисленные группы путешествующих, но особо – обозы из подвод и фургонов. Так вот, обозов оказалось до обидного мало.

Как будто враги прослышали о беде, случившейся в лагере, и резко сократили свой трафик.

Кстати, хаос, разразившийся в польском стане после тройного удара «бога войны», понемногу начал уменьшаться. Дым, застилавший лагерь, довольно скоро рассеялся. Картина причинённого врагу ущерба была не слишком ужасной. Небольшая воронка по центру польского стана, где стоял богатый шатёр, и две здоровенные ямы по разным сторонам лагеря вместо пороховых складов. Ну, ещё палатки, поваленные то ли взрывной волной, то ли толпой, пустившейся в бегство после взрывов.

В лагере не утихало шевеление людских масс. Большинство запаниковавших, похоже, вернулись назад. Шли какие-то построения. Приводились в порядок опрокинутые палатки и шатры.

Заинтересовавшись картинкой, Игорь прибавил зума. Стало видно, что лагерь обходит многолюдная процессия с ксёндзом во главе. Служитель культа, похоже, творил молитву.

– Ждите, поможет ваш боженька! – хмыкнул Денис, увидев пассы священника. – А мы будем ждать обоз…

И точно накаркал!

Обоза ждали почти до обеда. Уже изнывали от вынужденного безделья, когда вдруг увидели на самом краю картинки, посылаемой с дрона, группу медленно едущих по дороге всадников и следовавшие за ними, подпрыгивающие на рытвинах подводы.

– По коням! – тихонько скомандовал самому себе Воднев, резко бросая бесколёсник вперёд.

Ускорение аж вдавило капитанов в кресла – почти как на самолёте.

Игорь вёл «Единорога» кратчайшим путём, не жалея лес, ломая деревья на пути, только треск стоял, приглушённый отличной звуковой изоляцией машины. Боялся опоздать. В самом деле, успели едва-едва. Вылетели на прогалину у обочины дороги (именно к этому месту Игорь гнал бесколёсник), когда обоз уже почти миновал её, и, выскочив из машины с автоматами в руках, ударили очередями и из подствольников.

Стреляли по подводам – зажигательными. Три или четыре костра выше человеческого роста заполыхали на дороге. Сколько положили обозников, не считали. Главное сейчас было – уничтожить груз. А если из возниц или охраны кто уцелеет – пусть, даже лучше.

«Тактика людоедов, – со змеящейся, едва заметной усмешкой прокомментировал этот ход Морошкин, автор идеи, когда ставил задачу. – Дикари никогда не съедали всех попавшихся им в руки бледнолицых. Как минимум одному давали сбежать – чтоб рассказал соплеменникам, какие кровожадные люди в этих краях обитают».

Вот и «сербам» было важно, чтобы уцелели очевидцы ужасной судьбы, постигшей обоз, и поведали потом товарищам, какой рок на них внезапно обрушился. И чтоб товарищи после этого дрожали, лишились бы аппетита и сна.

Убедившись, что ни одной подводе не удалось уйти невредимой, все горят ясным пламенем, капитаны запрыгнули снова в машину и с прежней стремительностью рванули на первоначальную позицию.

Следующий обоз появился уже на другой, второй ведущей в лагерь дороге, и только ближе к вечеру. Участь его была точно такой же, как и у первого. Только разделаться с ним оказалось чуть проще.

Дорога в месте, где «сербы» подкараулили караван, была достаточно широка, чтобы считаться двухполосной. Включив функцию «Хамелеон», Игорь на довольно высокой скорости провёл «Единорога» вдоль обоза, а Денис, распахнув свою дверцу и не сходя с удобного сиденья, обстрелял подводы из автомата и подствольника.

Полыхали колымаги жарко и ярко. Капитанов же предохраняло от опасных искр и ещё более опасных пуль, которые могла бы выпустить в них охрана, силовое поле вокруг машины – его Воднев оставил включённым.

Что подумали о случившемся выжившие, можно было только гадать. Какой-то клубок теней нёсся вдоль дороги, с бешеным треском извергая смертоносный огонь…

И Денис, и Игорь к концу дня зверски устали. Устали в основном от ничегонеделания, от ожидания, которое упорно не сбывалось. Но у них сегодня была ещё и ночная работа.

Под покровом темноты, которой враг, наверно, сегодня ждал как избавления от напастей, «Единорог» на полной скорости ворвался в польский лагерь. Функция «Хамелеон» сейчас была, возможно, не очень нужна, но Воднев всё-таки её включил.

Под прикрытием поля машина неслась напролом, тараня, снося на пути палатки и шатры, подвернувшихся пеших, конных, лошадей, а капитаны, распахнув дверцы, строчили по сторонам из автоматов. Хаос возник почище, чем днём…

Уже ночью возвращались на базу в Дорогобуж на автопилоте по просекам, прорубленным через лес ещё во время поездки под началом Морошкина. Опять был включён ночной режим, и за окнами машины проносился сумрачный лес – будто в пасмурный, всего лишь не очень яркий день.