Более того, бесколёсник мог двигаться на одном только этом поле, без участия воздуходувок-«сигар» по сторонам кормы.

Поле работало подобно гусенице, и даже, скорее, не тракторной, а гусенице в первозданном виде – личинке насекомого. По самой нижней границе поля прокатывались волны – ими машина отталкивалась от грунта и продвигала себя вперёд.

Скорость напрямую зависела от частоты этих волн. Но особо разогнаться таким макаром было нельзя. Чтобы проламываться сквозь чащобу, таранить стены, сносить другие препятствия, способ очень даже годился, а вот чтобы стремительно мчаться по речной глади, да и по какому-нибудь автобану, – нет.

Для этого были придуманы воздуходувки. Тоже тёмная для наших учёных техника. Не турбореактивные и тем более не ракетные двигатели.

Тем не менее подставлять руки под их струю или же пытаться сунуть что-нибудь с другого конца через воздухозаборную решётку внутрь Игорь тоже не рекомендовал. Попавший предмет «сигара» воздуходувки перемелет в труху, а выбрасываемый наружу поток воздуха твёрже любого ножа – останешься без руки.

Впрочем, объяснял Игорь это всё потом, и не одному Денису, а всей пятёрке, усевшейся за стол в доме воеводы.

Настал час ужина, и довольно позднего.

Михая и Фёдора, что возвращались от места расставания с конными и их конями, хоть и опередили, но лишь на самую малость. Времени на обратную дорогу убили больше, чем Игорь рассчитывал. И ему, и Денису пришлось попотеть, выбирая подходящие для «Единорога» пути. Потому что и речушка, на которую они так удачно было попали, тоже очень скоро закончилась, и надо было находить другую. А за ней – следующую. И так больше часа, наверно, не расслабляясь ни на минутку, реки да прогалины в зарослях отыскивая, – пока ближнего к Дорогобужу леса не достигли.

– Ничего, ничего, – довольно ядовито резюмировал эту часть рассказа Воднева Морошкин. – Попрактиковались в ориентировании на местности… Скоро пригодится.

И посмотрел на обоих капитанов колюче, исподлобья.

– Точно, – кивнул Дёмин. – Уже завтра. Гонцы от Шеина до нас, как вы знаете, не дошли. Будем сами искать пути в Смоленск. В ближайшие два дня вплотную займёмся разведкой. Подступы к городу нужно знать. Но ещё важнее знать обстановку в Смоленске. Как туда можно проникнуть налегке. Машина, я понял, хороша, но прямо на ней туда не сунешься.

На следующее утро, ещё роса высохнуть не успела, впятером пришли на «стоянку» «Единорога», и Воднев продемонстрировал, как бесколёсник может работать бульдозером и трелёвочником.

– Что ж, машина – зверь, – подытожил Дёмин. – Но дороги в лесах, если и будем прорубать, то потом. Пока же будем искать естественные пути. Запускаем «Кречета». Майор Морошкин – за пульт беспилотника. Будешь высматривать подходящие пути сверху. Прогалины в лесу, ручьи, речки. Капитан Воднев – за штурвал бесколёсника. Твоя задача – вести машину. Капитан Павленко – за пульт орудия. Твоя задача – следить за общей обстановкой, быть начеку, держать оборону в случае появления противника. Ваша общая задача – скрытно выдвинуться к Смоленску, провести разведку его окрестностей. Посмотреть, что происходит в самом городе. Своё присутствие сделать максимально скрытым и от друзей, и от врагов. Задача ясна?

– Так точно! – на три голоса, как на спевке, выкрикнули майор и капитаны.

– Ну, тогда с богом. А у нас с Алексеем своя задача. Здесь.

У Морошкина, в отличие от Воднева и тем более от Свешникова, большого почтения к местной природе не было. Он деревья не жалел.

С беспилотника смотрел на бесколёсник, продвигающийся по лесам Смоленщины, и то и дело командовал Водневу: двадцать градусов на юго-запад, пятнадцать градусов на северо-запад. Совсем редко – строго на запад.

Искал оптимальные пути. А когда никакого просвета в зарослях не видел, то приказывал идти напролом, по кратчайшей линии.

Тогда, понятное дело, Воднев скидывал скорость.

Деревья перед «Единорогом» гнулись, падали, норовили хлестнуть ветками по лобовому стеклу. И хлестнули бы – если бы не защитное поле! Скрип, скрежет, треск ломающихся стволов, похожий иногда на выстрелы, поднимался ужасный. Машину ещё и трясло, даже подкидывало, как на ухабах.

Но смысл в таком варварстве был несомненный. Какой-то час всего прошёл, и на экране беспилотника появился палаточный городок ляхов.

Вся видеоинформация с «Кречета» записывалась и в памяти самого беспилотника, и в пульте управления, однако майор не преминул занести данные себе в блокнотик. Приблизительные размеры городка, количество палаток и шатров. Общую численность живой силы – вероятную, конечно.

– В следующий раз надо взять с собой Свешникова… – пробормотал Морошкин себе под нос. – Ему сподручнее судить, сколько бойцов должно приходиться на одну палатку…

И этот городок был только «первой ласточкой». Потому что тут же в прямоугольник экрана вплыл ещё один такой же.

– Стоп машина! – приказал майор. – Погоняем птичку.

Но гонял он её недолго, от силы пятнадцать минут. Увидел цепочку не сильно отличающихся друг от друга польских лагерей. Перед каждым нарыты были какие-то укрепления, располагались артиллерийские позиции. Но самого города видно не было.

– Не первый эшелон, – резюмировал Морошкин. – До передовых частей мы ещё не добрались. Малый вперёд!

Теперь надо было продвигаться с особой аккуратностью, чтобы не нарваться на вражеский разъезд или обоз. Майор командовал теперь немного по-другому: сто метров вперёд, ещё сто метров. Пятьдесят метров вправо.

Такими шажками они прошли ещё километров пять. Засняли с беспилотника большой кусок вражеских лагерей и позиций. И наконец-то увидели крепость – осаждённый Смоленск.

Видел-то, конечно, в основном Морошкин. Воднев смотрел вперёд да на приборную доску, слушал и выполнял команды старшего.

Павленко пытался время от времени повернуть голову назад и глянуть на экран пульта на коленях у майора. Но тот встречал эти попытки такой сердитой гримасой, что у капитана надолго охоту отбивало ещё раз попробовать. Да и сам понимал: он сейчас пушкарь. Как никому другому бдеть надо.

В общем, что там он в крепости увидел, капитанам майор не особо рассказывал. Чуть позднее, ещё через полчаса, наверно, после хитрых манёвров, смысл которых понимал тоже один только Морошкин, «Единорогъ» выбрался на большую поляну, и вот оттуда-то и Воднев с Павленко вживую увидели стены крепости, её островерхие башни и даже, кажется, купола большого храма, как будто окутанные лёгкой дымкой.

– Что за церковь? У Алексея надо спросить… – вполголоса обронил Павленко.

Оба капитана втайне надеялись, что сегодняшняя миссия на этом закончена. Можно поворачивать домой.

Но майор считал иначе.

Зато теперь смысл манёвров, что выписывал бесколёсник, стал понятен и Водневу с Павленко.

Они двигались по дуге вокруг города. «Шажки» делались короче и реже. Паузы в движении машины удлинились. «Единорогъ» стоял, а Морошкин гонял в это время «Кречета» над передовыми польскими позициями, над стенами крепости, над самим городом. И всё что-то записывал к себе в блокнотик.

Только часа через два, наверно, майор удовлетворился увиденным и повелел разворачиваться.

Поначалу опять выписывали всевозможные вензеля, подолгу стояли. Но когда оторвались от арьергардных польских лагерей, резко ускорились. Частенько неслись теми же «просеками», что прорубили на пути к Смоленску. Машину опять потряхивало, но хоть такого противного шума, душераздирающего скрипа и треска, похожего на выстрелы, уже не было.

Когда до городка осталось совсем чуть-чуть, Морошкин по рации связался с Дёминым, доложил, что разведка прошла успешно.

Подполковник ответил, что высылает к «парковке» беспилотника тройку лошадей. В смысле, с тремя конями конного же бойца. Фёдора. Не пёхом же офицерам из леса домой возвращаться.

После обеда подполковник вызвал к себе майора и историка. Они долго смотрели записи с беспилотника, разбирали выписки, сделанные Морошкиным.