Мертвых.

Что представляешь, когда тебе говорят про мир мертвых? Ничего хорошего на самом деле. Но мне казалось, что мертвецы здесь разновидность монстров. Встречаются редко, иногда собираются в стаи, есть не везде.

Здесь же…

Они были повсюду.

Замерзшие, безмолвные, холодные. Без всяких сомнений, нас поджидала самая настоящая армия. Давным-давно мертвые солдаты и горожане с облезшей плотью и торчащими костями.

Но поразил не их вид и количество, а позы. Как будто когда-то давно здесь кипела жизнь, развернулась битва, и кто-то всё действо взял и заморозил. Разом.

Ближайшие мертвецы находились уже в десятке метров от нас, подробности я разглядел. Они нападали друг на друга, скалили облезлые рожи, бежали — были и те, кто стоял с занесенной ногой, игнорируя физику тела. Нельзя замереть, наклоненным вперед, стоя на кончике ступни, вытянув руки, собираясь вцепиться в противника напротив, который тянется так же неистово даже после смерти.

И это всего лишь один пример из многих. Чем больше я крутил головой, тем больше замечал похожих свидетельств развернувшейся и застывшей трагедии.

Куда ни брось взгляд — везде мертвецы. Были и те, кто просто стоял строем, перекрывая путь. Были те, кто дрались между собой. Были те, что виднелись в оконных проёмах и на крышах. Были те, что валялись, раскиданными, подобно настоящим трупам, словно в этом месте битва уже закончились. Были те, кто выделялся ростом или наличием брони.

Уверен, если я здесь задержусь на часик, то увижу всё многообразие мертвых, какое только возможно.

Выбравшись из руин, Люций остановился. Не удивлюсь, если он хотел дать мне время увидеть, осознать и адаптироваться. Ощущение, что это место не подходит для живых, никуда не ушло. Но прошла почти минута, и я выдохнул, расслабился. Разумеется, у меня были вопросы. Я даже повернулся к Грозе, но та приложила указательный палец к маске, показывая, что говорить нельзя.

Добившись от меня понимания, она показала рукой знак Вологде. Что он означает — я не понял. Запоздало сообразив, что к текущему моменту не изучил знаки этой парочки, для вот таких случаев, когда нельзя говорить.

Это было серьезное упущение. Причем не только мое. Тоже мне, великая ныряльщица. Не подумала о столь важном. Да я и сам хорош. Не подумал о том, что они почему-то решат здесь не шуметь и сохранять молчание. Боятся привести всю эту орду в движение. Я как представил, что нас в этом случае ждет, так похолодел внутри. То есть я и так холод чувствовал — на поверхности было все минус сорок, ещё и ветер гулял такой, что приходилось прикладывать усилие, чтобы остаться на месте. Но тут именно холодок ужаса и страха почувствовал. До этого я всегда понимал, как драться с противником. Даже когда на испытании появились гигантские колоссы. Но там просто размеры большие. Здесь же… Если прыгнуть вверх — сдует ветром и унесет черт знает куда. Уверен, даже за городом, если далеко унесет, тоже будут армии, то есть для меня ситуация легче не станет. А без прыжков, скрыться от орды — нет, не представляю, как возможно. Моих способностей не хватит. И это я ещё не знаю, что умеют мертвые.

А ведь меня предупреждали. Говорили, что здесь мертвецы, что это их мир и земли. Но в полной мере я только сейчас прочувствовал, с чем нам предстоит столкнуться.

Причем было совсем непонятно, как себя вести. Мертвые, вот они, совсем рядом, но замерли и не шевелятся.

Главное, их не трогать, напомнил я себе. Не трогать, не шуметь, способности не проявлять.

Если бы не ветер, это стало бы для меня легкой прогулкой. Проскочил бы на скорости, и пусть реагируют, сколько хотят. Если они не умеют летать, то плевать. Но здесь был сильный ветер, а значит, придётся соблюдать максимальную осторожность и идти пешком.

Мария активировала свой взгляд, её маска блеснула зеленью. Женщина вышла вперед, обошла мужа, осмотрелась. Следующий её знак я понял — следовать за ней, не отставать, держать строй. На этот раз она первой пошла вперед. Медленно и осторожно. Люций толкнул меня следом. Не то чтобы это обязательно было. Уж что-что, а отставать от Марии я не собирался ни за какие деньги.

Женщина выбирала путь так, чтобы мы проходили мимо застывших мертвецов, не касаясь их. Иногда приходилось чуть ли не протискиваться. В одном узком проходе я и вовсе согнулся вдвое, чтобы поднырнуть под руку мертвеца.

Меня мало что способно напугать. Но сейчас — я боялся. И ничуть этого не стеснялся. Жуткое место. Холодно, несмотря на всю одежду, стало уже через пару минут. Не так, что чувствуешь холод, его я ещё внизу ощутил. А так, что организм не справляется, холод проникает внутрь, ты замерзаешь. Задействовать круг я не рисковал. Да и дышать лишний раз тоже.

Неожиданно Гроза остановилась. Я чуть не врезался ей в спину. Засмотрелся на одного мертвого с широкой костью. Он был огромным, выделялся среди остальных. Но не суть. Место, где Мария замерла, обледенелое, скользкое. Ботинки хорошие выдали, они цеплялись за наледь, но всё равно нет-нет да и проскальзывали. То на то и вышло. Мы шли узкой улицей, впереди виднелся просвет, за углом я рассмотрел широкого мертвого, который будто специально там притаился и выглядывал, поджидая нас, Мария резко остановилась, нога соскользнула, и я чуть не боднул её головой.

Стоит сказать, что пусть стекла очков и были темными, но видел я через них отлично. А вот что там на лице у Марии промелькнуло, когда она обернулась, не разглядел. Но осуждение я и так почувствовал. Она поманила Люций, сняла маску и шепотом рассказала, в чем причина остановки. Нам двоим пришлось к ней наклониться, чтобы слышно было.

— Впереди глазастые. Это те, — глянула она на меня, — которые особо чувствительные и знаки видят. Придётся совсем всё заглушить. Нам ещё где-то двадцать минут идти, и предчувствие у меня нехорошее. Колодец просто так не пропустит.

В узкий проход между домов, где остановились, налетел особо сильный порыв ветра. Настолько, что меня сдвинуло на несколько сантиметров и ощутимо качнуло. Да и холод пробрал. Долго здесь не побегаешь. Грозе тоже холод не понравился. Быстро маску обратно натянула и жестами Люцию что-то показала. Ну а я расслабился. Побоялся, и хватит. Как-то разом отпустило. Понял, что дерьмо в ближайшие несколько минут обязательно случится. Какое — мне фантазии не хватит представить. Поэтому булки расслабить, подышать для успокоения, собраться и готовиться хорошенько пробежаться.

Прошли ещё несколько зданий. Часть дверей в домах — выбита. Какие-то сохранились. Окна — аналогично. Иногда в темных провалах я замечал фигуры мертвецов. Можно только гадать, сколько их здесь прячется. Тысячи и тысячи.

После тесных улиц, вышли на широкую площадь. Не удивлюсь, если это раньше было центральной площадью. Здесь же и особо красивые здания виднелись. Какая-нибудь городская администрация. В центре — замороженная статуя, очертаний и форм не разобрать. Но главное — площадь была буквально забита мертвыми. Они делились на парочки и нападали друг на друга. Все формы насилия и ненависти. Что за безумный кукольник это создал — не представляю. Дальше совсем уж тяжело идти было. Ветер трепал нас. Разве что Люций не шатался. Марию вот шатало. Меня — ещё сильнее. Мы метра три прошли, и дальше Гроза легла, ползком двинула. Прямо под мертвецами. Старательно избегая касаться их. Я — за ней. Метра четыре прополз, и такой ветер налетел, что потащил меня в сторону. А там — мертвые. У меня зазор всего ничего оставался. Всеми правдами и неправдами вцепился в камень, раскорячился. Люций за ногу схватил, придержал.

Мария этого не увидела, дальше поползла. Метров на шесть ушла и только после заметила, что мы отстали. Обернулась, что-то рукой показала, но я не понял. Выскажу ей всё про знаки потом.

Я уже собрался было ползти дальше, когда ветер утих, но Гроза снова знак показала. Этот понял. Означал он: а ну замерли, нахер!

Мы и замерли. Люций мне ногу сжал, придавил к земле. Я затих, не понимая, что происходит. И тут тень пронеслась. Свет от неба что-то большое загородило и над нами проскользнуло. А я не вижу ни черта. Уткнулся мордой в промёрзшую плитку, которую несколько слоев ледяной корки покрыло.