— А Брэндон… Ты знаешь, где Брэндон? — вдруг спросила Лили.

— Нет. Мне жаль, милая…

— Нет, тебе не жаль! — разозлилась девушка. — Ты всегда считал, что он мне не пара — разгильдяй и бездельник. Но деньги его отца немного скрашивали это впечатление, правда? Терпеть не могу эту твою расчетливость!

— Но благодаря моей расчетливости у нас есть большой дом с садом. А у тебя модные платья и украшения, — сказал мистер Крафчик без злобы, просто констатируя факт.

— А ты знаешь, что Брэндон пропустил год обучения в университете из-за меня? Он хотел, чтобы мы учились вместе. Он всегда видел во мне больше, чем просто нарядно одетую куклу. И где он теперь? Где? Твои дружки что-то с ним сделали! Что-то сделали!

Лили была сама не своя… В графине, видно, и правда был крепкий напиток.

— Ну, это уж слишком! — поднялся мистер Крафчик, поправляя галстук. — Я не заслуживаю таких обвинений. Да, я не в восторге от Брэндона из-за того, что он постоянно заставляет тебя страдать. Вспомнить хотя бы последнюю его выходку. Ты разорвала с ним помолвку не на пустом месте.

— Помолвка… — пренебрежительно хмыкнула Лили, — так, вечеринка для друзей. Настоящая помолвка случилась за неделю до этого, в присутствии тебя и его отца с матерью. И что? Ты им уже сказал, что мы расстались? Или ждешь, когда у нас всё наладится?

— Лили, я никогда и ни к чему тебя не принуждал. И пожениться было твоим решением и Брэндона. А то, что этот балбес пропал, это в его характере. Наверное, что-то натворил, а теперь боится тебе на глаза показываться. Да, у его отца денег немало, кожевенная фабрика приносит хороший доход. Но если породниться с ними означает сделать тебя несчастной — то я против. И не надо на меня вешать все грехи мира. Я не виноват в его исчезновении. Мне и своих забот хватает. Если это всё, за чем ты меня звала, то я пойду, — направился он к двери.

— Что ты делал у дома Николетт? — остановил его вопрос дочери.

— Не думаю, что хорошая идея выяснять это сейчас. Пройдет время и всё разъяснится.

— Разъяснится? — неторопливо подошла Лили к отцу и задрала рукав блузки, показав ссадину. — Вот, это я получила, когда мы с Николетт убегали от волков.

Мистер Крафчик приоткрыл рот от изумления.

— Да-да, не удивляйся. На нас напали возле старого колодца. Мы едва ноги унесли, и то благодаря тому, что звери не поделили, кому из них мы достанемся на обед. Говорили, волки не водятся в наших краях. А как насчет оборотней?

— Каких оборотней? Ты что? — попятился мужчина, выставив ладони, словно защищаясь от нападок дочери.

— Тех самых, которые продавали тебе чудо-лекарство для жены. Скажешь нет?

— С чего ты взяла? Я не… Оборотни?

— Да брось, папа. Всё и так ясно. Данар — оборотень, и вся его шайка — оборотни. И они напали на нас с Николетт сегодня!

— Но как же… Погоди. — Мистер Крафчик сел на диван, о чем-то размышляя, пытаясь разобраться. — Данар напал на Николетт?

— Да, и на меня.

— А что вы забыли возле старого колодца? Желания загадывали? Это же детские игры!

— Вот именно детские, — согласилась Лили. — Особенно когда твоя бабушка погибла, а потом тебе прислали записку, в которой говорится, что она жива. И кто-то хочет тебе об этом рассказать подробней и приглашает к старому колодцу. Где на тебя нападает страшный волк!

— Николетт, в самом деле? — уставился на меня мэр; я сидела на другой стороне дивана и пыталась не заплакать: что теперь будет с бабушкой, когда я тут, а она где-то там? — Боже мой! — схватился он за голову. — С этим нужно заканчивать.

Мистер Крафчик посмотрел на меня и Лили.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Это я увез старую миссис Волкер из горящего дома. Пробрался через черный ход… не мог допустить, чтобы она погибла из-за прихоти безумца. Я не знал, что он собирается спалить дом. Но поехал, да, поехал к дому Николетт, потому что чувствовал — добром это не кончится. Догадывался, что Данар замыслил недоброе. Но я у него на крючке: он угрожал, говорил, что одно неосторожное слово или действие с моей стороны, и весь город узнает, каким таким лекарством я лечил жену. И не стало ли это причиной, по которой она и умерла, — горько добавил мистер Крафчик. — Но это был не яд. Это лекарство, благодаря которому Линда прожила еще шесть лет. Целых шесть! Это лекарство. Лили, ты мне веришь?

Лили смотрела на отца и будто не узнавала. Быть может, думала, что знает его, а оказалось — нет.

— Я любил твою мать, Лили. Любил! Но она умирала, а я ничего не мог поделать. Один профессор подсказал, что есть экспериментальное лекарство, но найти его непросто. Да и побочные действия специфичны. Но я рискнул… согласился взять ответственность за риски. И профессор пообещал, что его достанет, сам договорится с поставщиком… потому что тот скрытен и не хочет идти на контакт с посторонними.

Мистер Крафчик помолчал.

— Но через несколько дней профессора нашли мертвым в собственном кабинете со странными ранами, словно на него напал дикий зверь. А спустя неделю на меня вышел Данар и предложил то самое экспериментальное лекарство. Правда, сумма за него увеличилась вдвое. Но для Линды мне было не жаль никаких денег. И как я радовался, когда она пошла на поправку.

Мистер Крафчик и теперь выглядел счастливым.

— Однако побочные действия не заставили себя долго ждать, проявились в первое же полнолуние, — помрачнел он. — В ту ночь мы едва справились с ее приступом. А потом ей стало еще хуже. Но лекарства уже не было. И Данар опять пришел, предложил новую порцию и сказал, что теперь мне придется покупать у него «лунную микстуру» снова и снова. Потому что ее эффект ограничен. Полного исцеления никогда не наступит. И что мне было делать? Смотреть, как Линда умирает?

Мужчина печально вздохнул.

— Я не мог видеть твои слезы, Лили. Я знал, что мать для тебя — всё! Как бы ты осталась без нее? И я делал, что от меня зависело, чтобы Линда жила, пусть даже так, с приступами на полнолуние. И если это лекарство и влияло на нее как отрава, ничуть не лучше была ее настоящая болезнь. Лили, ты можешь меня осудить, имеешь право. Но я делал это ради тебя.

Лили молчала.

— Я знаю, что не было другого выбора, — наконец сказала она. — Мама умерла бы в любом случае. Но сейчас-то у тебя был выбор. Почему ты не сказал Николетт, что ее бабушка жива? Это бесчеловечно!

— Пойми, дорогая, я сделал это из лучших побуждений. Данар запретил мне вмешиваться в его дела, сказал, что если что не так, он умеет наказывать несговорчивых партнеров. И, как правило, достается и их родным и близким. Я не мог рисковать тобой, да и Николетт — тоже. А с бабушкой всё в порядке, о ней заботятся, она отлично себя чувствует.

— Так ты знаешь, где миссис Волкер? — Лили схватила свой серый плащ, вычищенный прислугой, и надела. — Тогда идем, мы должны найти ее как можно скорее!

— Не так быстро, — поднялся и мэр. — Я не могу вам рассказать, где она…

— Как это не можешь? Ты расскажешь, иначе я тебе больше не дочь! — При этих словах мистер Крафчик оцепенел, и Лили смягчилась: — Прошу тебя, папа, это важно. Для Николетт. Да и для меня.

— Но я… — растерялся он.

— Этот Данар там, в доме с бабушкой?

— Нет, но…

— Вот и прекрасно! Он не узнает, что мы там были. Мы одним глазком на нее взглянем, верно, Николетт? — подмигнула мне девушка.

— Да, я… — У меня перехватило дыхание от волнения.

Я надела свой старенький плащ, застегнула, выражая готовность отправиться немедленно. Не веря, что вот-вот увижу бабушку.

Мистер Крафчик сжал губы, ему это явно не нравилось.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Но поклянитесь, что никому не скажете, что миссис Волкер жива. До поры до времени, пока…

— Да, да… — подхватила Лили, — пока Данар не разрешит, ты же у него на крючке.

Мэр недовольно хмыкнул.

— Но только не сегодня. Уже поздно. Но завтра с утра я даже попрошу Рона отвезти вас к бабушке.