— «Николетт…» — с порывом ветра донесся шепот.

— Что это?

— Не обращай внимания, — посоветовал Сэм.

— «Оставь их, Николетт, мы их съедим».

— Ничего вам не достанется! — направила я дуло ружья в сторону леса.

— Ты чего? Я же сказал, не обращай внимания.

— Но они со мной разговаривают.

— Я закончил, — сгреб Сэм инструменты и забросил в багажник вместе с ящиком. — Садись в машину. О, черт! — застыл парень, глядя куда-то поверх моей головы.

И я обернулась.

Прямо на дороге, шагах в тридцати от нас, стоял огромный белый волчище.

Он преграждал путь домой.

Волк был огромен. Раза в два больше, чем обычные особи этого вида. С белой шерстью и красными угольками глаз.

Он внимательно глядел на нас. А потом сорвался с места и побежал.

Сэм выхватил у меня ружье и, прицелившись, выстрелил.

От грохота я вздрогнула и пригнулась.

— В машину! — Сэм попытался открыть заднюю дверцу, но я вспомнила, что закрыла ее.

Волк приближался огромными прыжками.

Секунды, и он будет здесь.

Щелкнул замок, и дверца распахнулась.

— Скорее садись, — прозвучал голос Лили.

Я прыгнула на заднее сиденье.

Сэм дал по газам.

И когда свирепый оборотень оказался в шаге, машина рванула вперед. От удара в огромную тушу немного тряхнуло. И мы проехали дальше.

Через минуту я обернулась, и сердце чуть не остановилось.

За нами бежала целая свора волков. Точнее, оборотней!

— Черт! Черт! Черт! — выругался Сэм, в отчаянии ударив ладонью о руль. — Вот попали!

— Они нас не догонят. — Волки видимо отставали.

— Да я не об этом. Нас чуть не поймали. Как глупо.

Джек что-то прохрипел, он был совсем плох.

— Держись, братец! Я довезу тебя до дома в лучшем виде. Ники, поищи там воду, где-то должна быть.

Ники? Терпеть не могу, когда мое имя сокращают. Но сейчас не до ссор.

За сиденьями нашлась бутылка теплой воды. Кажется, она пролежала в машине на солнцепеке весь день.

С трудом напоила Джека. Лили тоже помогала. Видно, шок прошел, и она решила быть полезной.

— Может, Джека лучше отвезти в больницу Дебертауна? — предложила Лили. — Там специалисты окажут ему квалифицированную помощь.

— У нас свой специалист ничуть не хуже, — отозвался Сэм и надавил на газ.

Мы ехали быстро, очень быстро, но дорога никак не кончалась.

Наконец, показались огни Эденвиля.

Сэм затормозил, и я с облегчением узнала очертания родного дома.

Над дверями горел фонарь. На крыльцо вышла Эмма и мистер Стайлер.

Сэм выскочил из машины и кратко объяснил родителям, в чем дело.

Эмма юркнула обратно в жилище, а мужчины аккуратно вытащили Джека и повели под руки к дому. Парень потерял много крови, но всё еще был в сознании.

Лили ни о чем не спрашивала, стояла возле машины.

— Сэм, наверное, довезет тебя до дома. Или можешь остаться у меня. Позвоним твоему отцу, чтобы он не волновался, — предложила я.

— Нет, я сама дойду. Не так тут и далеко.

Но всё разрешилось само собой, когда приехал мистер Крафчик.

— Ну, наконец-то! — вышел он из машины, маленькой и уютной, не той большой и черной с личным водителем. — Почему так долго? Я всю округу объездил, три раза Стайлерам надоедал. Вы где были?

— Не волнуйся, всё в порядке. Едем домой. — Лили открыла дверцу маленькой машины и села на переднее сиденье.

— Что-нибудь случилось? — принялся мэр допытываться у меня.

— Колесо в дороге спустило, вот и задержались.

— И всё? Больше ничего? Ты какая-то испуганная, Николетт.

— Просто голодная и уставшая. Сейчас бы перекусить и лечь спать. Спасибо вам, мистер Крафчик, за билеты. Я провела чудесный день.

Такой чудесный, что впору пить успокоительное.

— Ну что ты, ничего не стоит. Рад, что тебе понравилось. И называй меня дядюшка Грэм. Я же говорил, что мы с твоим отцом были отличными приятелями, — разулыбался мужчина, открыв водительскую дверь. — Ладно, мы поедем. Всего хорошего!

— И вам приятной ночи!

Из машины Джека я забрала корзинку и обнаружила на заднем сиденье позабытого плюшевого кролика. Взяла его с собой и зашла в дом.

Там царила суета. Эмма выговаривала сыновьям за безответственность, кипятила воду и собиралась что-то зашивать.

Под ногами путалась Мартина. Сэм поудобней укладывал Джека в кабинете, где братья оборудовали себе спальню из старого кабинетного же дивана и раскладушки — спального места Сэма, когда он не оккупировал гостиный диван.

Мистер Стайлер вынес из подвала какие-то бутыльки, мимоходом взглянул на меня и нахмурился.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила я Эмму.

— Вымой руки, будешь мне ассистировать.

— Ассистировать?

— Да, будем штопать Джека.

Я рухнула на первый подвернувшийся стул, хлопая глазами.

— Ну, чего ты? — удивилась Эмма. — Боишься? Тогда я попрошу Сэма, но он такой растяпа.

— Да нет… Я помогу, — кинулась я к мойке мыть руки.

Я выполняла все указания миссис Стайлер, даже надела белый халат.

Подавала нужные инструменты — иголку с ниткой, ножницы, пинцет с ваткой.

И старалась не глядеть на рану, но удержаться было сложно.

— Не смотри. Не хватало еще, чтобы ты в обморок упала. — Эмма сказала это мягко и совсем не обидно.

Мистер Дэниел дал Джеку попить какого-то лекарства из принесенного бутылька.

— Что это? — спросила я Сэма, который, присев на краешек стола в кабинете, листал книгу.

— От волчьего бешенства.

— Чего?

— Чтобы Джек в зубастого оборотня не превратился, — обнажив зубы, прорычал Сэм, посмеиваясь.

— Что ты ее пугаешь? — укорила Эмма. — Иди лучше кошку покорми.

— Какую из двух? — бросил на меня говорящий взгляд этот вредина.

Мне и правда захотелось его покусать, как это делала Мартина.

— Как там бабушка? Она сильно переживала, что меня нет? — спросила я Эмму, когда в кабинете погасили свет и оставили Джека одного, отдыхать.

Но я подозревала, что Эмма вернется в комнату, и будет сидеть возле сына всю ночь. Сэм и мистер Стайлер отправились в лабораторию — им было что обсудить.

— Бабушка не знает, что ты задержалась. Думает, давно вернулась. Я сказала, что ты сильно устала, и я отправила тебя спать. К чему ей лишние волнения? Но завтра она ждет тебя с рассказом, как ты провела день на аттракционах.

— Спасибо! — В порыве чувств я обняла Эмму. Мне показалось, что ей это нужно.

И она, напряженная, как пружина, вдруг обмякла.

Я почувствовала, что она плачет, содрогаясь всем телом, но беззвучно.

— Джек справится, он сильный. Всё будет хорошо. — Я погладила ее по спине, как это делала мама, когда мне было плохо.

— Я знаю. Всё нормально. — Эмма отстранилась. В уголках ее глаз блестели слезы, но она улыбалась. — Идем, я тебя покормлю. Ты наверняка очень голодная.

— Да нет…

— Не спорь со мной!

Бабушка была довольна. Она радовалась за меня, а я рассказывала во всех подробностях, как здорово кататься на каруселях, как это весело. И вкусно есть сладкую вату, и яблоки в карамели, и мороженое.

— Когда я была молодая, твой дедушка тоже часто угощал меня вкусностями в парке развлечений. А теперь-то мне мало что можно есть. Уже не говоря о том, чтобы прокатиться с ветерком. Да еще и на пару с юношей, — похохатывала она.

Я изо всех сил поддерживала ее веселье. Но мне не нравилось, на что она намекает. Будто я сама не могла купить себе глазированные яблоки или мороженое. С чего она решила, что меня этим кто-то угощал? Тем более юноша!

Я катила ее кресло по дорожке к реке. Бабуля любила глядеть на воду и вздыхать, думая о чем-то своем.

К обеду мы вернулись, и бабушка сидела за общим столом, расхваливая куриный суп.

— А где Джек? — спросила она. — Он обещал починить музыкальную шкатулку. Это мне еще дедушка Николетт подарил на первую годовщину.