— Я тебя спросил: с чего начнем? Обычный такой вопрос. А ты едва ценные реактивы не уронила. Отец бы за такое скальп снял, причем с меня, потому что я не уберег.

Я бочком обошла Сэма, прикидывая, успею ли добежать по лестнице до выхода, или он меня по дороге перехватит.

— Ты зачем сюда спустилась? — не выдержал Сэм, на что-то злясь.

— Я… — в горле пересохло и страшно хотелось пить. — Я уже ухожу.

— Почему? Не надо. Давай я тебе сразу всё покажу, что захочешь. И ты больше не будешь спускаться сюда одна. А то не ровен час, на себя что-нибудь опрокинешь или разобьешь. Договорились?

Я хлопала глазами, не понимая, что он от меня хочет.

— Чего молчишь? — нахмурился парень. — Согласна?

— На что?

— Удовлетворить свое любопытство. А ты о чем подумала? — усмехнулся Сэм.

О том, что Стайлеры едят кошек и маленьких девочек на обед, вот о чем.

— Я пить хочу, — призналась честно. И ноги как не свои от страха.

— Так иди попей. Мама как раз мяты нарвала, я ей помог, и делает чай.

Я взбежала по лестнице наверх.

Эмма действительно заварила целый чайник мятного чая. И очень удивилась, увидев мой, видимо, ошалевший вид. Налила кружку так кстати успокоительного напитка, рассказав, чем они занимались с Сэмом в минувший час.

Оказалось, что после отъезда двух Стайлеров, оставшиеся двое заглянули на огород, кое-что там подделать — вот почему их и не было в доме.

Сэм тоже вышел из подвала и ходил туда обратно по дому, посмеиваясь.

Выпив кружку мятного чая, я значительно успокоилась.

— Так пойдешь со мной или нет? — подтрунивал он. — Боюсь, когда отец вернется, не разрешит провести экскурсию.

Эмма не обращала внимания на поведение сына, да, в общем, он и вел себя как обычно. Даже мне показалось глупым, что я испугалась Сэма в подвале.

— Если только экскурсия будет интересной, — согласилась я, поднимаясь из-за стола.

— Уж я постараюсь, — усмехнулся Сэм.

— Рубашку надень! — прикрикнула Эмма.

Парень только отмахнулся, первым ринувшись в подвал.

И когда я спустилась туда минутой позже, там уже горел свет и колбы на столе были расставлены по-другому.

Сэм выглядел как-то торжественно, из воронки агрегата вился дымок.

— Малышка, слушай внимательно и не перебивай, — начал он. — И, главное, внимательно смотри.

Я даже ругаться с ним не стала из-за «малышки», было смешно видеть, как он напускает на себя важность. К тому же бабушка советовала не обращать внимания на его «издевательства».

А дальше… дальше я потеряла счет времени.

Сэм использовал то один порошок — бледно-золотой, то другой — насыщенно-фиолетовый. Засыпал в воронку, доливал жидкости — то бледно-розовой, то ядовито-зеленой. И агрегат выдавал разные оттенки дыма. Жидкость в нем тоже меняла цвет, то кипела, то шипела, то разом обесцвечивалась, становясь прозрачной, как слеза.

— Учеба на химическом факультете не пропала даром, — хвастал Сэм, вглядываясь в творимое на столе действо, уперев руки в колени. — Скажи же, интересно?

— Да не очень, — слукавила я, боясь отвести глаза от того волшебства, что выделывал аппарат, точнее, Сэм с его помощью. — А для чего это вообще нужно?

— Как для чего? Смешивать два вещества, чтобы получилось третье.

— Это-то понятно. А для чего это твоему отцу?

Лицо Сэма стало серьезным, он выпрямился. О чем-то задумался, встряхнул головой и снова улыбнулся, вернувшись в исходное положение.

— Секрет. Если будешь себя хорошо вести, может, его тебе и открою.

Опять задается!

— Ну как, не пожалела, что спустилась со мной?

Вокруг нас вился разноцветный дым… вернее, пар… завитки розового, голубого, зеленого…

— Очень и очень пожалела, — хмыкнула я и отправилась к двери, с трудом оторвавшись от красивого зрелища.

Оказалось, что с момента, как мы спустились в подвал, прошло три часа, а пролетели они как одно мгновение.

Эмма уже приготовила обед — любимый бабушкин суп с фрикадельками и зеленью. Напекла сдобных пышек. А ведь я собиралась ей помочь, «только взгляну одним глазком на лабораторию и вернусь».

Сев за стол, пообещала, что ужин приготовлю сама, не всё же делать Эмме. И того достаточно, что она ухаживает за бабушкой, как настоящая сиделка, и не берет платы. Конечно, она действительно сиделка и это ее работа… когда платят. Но у меня совсем не оставалось для этого денег, а брать плату за проживание меньше — не позволяли счета за коммунальные услуги и судебные обязательства.

Сэм к обеду не вышел, остался в лаборатории, сказал, что у него дела́.

Эмма отнесла бабушке еду, — я и заикнуться об этом не успела, — и села обедать со мной за компанию.

— Николетт, ты не планируешь поступать в колледж будущей осенью?

Я так и застыла с ложкой супа на весу. С чего это она спросила?

— Если да — то тебе нужно начать готовиться уже сейчас. Все домашние заботы я беру на себя.

— Спасибо, конечно. Но почему «вдруг»?

— Не «вдруг», — улыбнулась Эмма. — Бабушка о тебе беспокоится, а ей вредно волноваться, вот и всё.

Выходит, моя старушка выразила озабоченность моим будущим, и миссис Стайлер решила ее таким образом поддержать?

— Скажи, куда ты хочешь поступать, и Сэм поможет подобрать нужную литературу. В вашем городе же есть библиотека…

Сэм поможет? Даже аппетит пропал.

— Одна. Городская, — обдумывая нерадостную перспективу общества Сэма, ответила я.

— Ну и прекрасно. Завтра отправляйтесь за книгами.

Чего бы ни делал Сэм в подвале, а провел он там время до глубокой ночи. И появился оттуда жутко голодным. Как и вернувшаяся с прогулки Мартина.

Они накинулись на еду одновременно. Сэм вытащил из холодильника кастрюлю с супом, оставшимся с обеда, и принялся черпать поварешкой. А кошка уткнулась в миску с кормом — подсохшей вареной курочкой, оставленной ей на ужин.

Я притворилась, что сосредоточенно читаю книгу — кулинарную, между прочим. Раздумывая, не пойти ли мне лучше к миссис Грин осваивать пекарское ремесло, чем учиться в скучном колледже?

— А мы с Мартиной подружились, — отставив, судя по звуку, пустую кастрюлю в сторону и вытершись тыльной стороной ладони, заявил Сэм.

— Ну да! — не поверила я.

— Смотри. — Он сел на диван и похлопал ладонью рядом, подзывая кошку.

Мартина, покончив с едой, довольно умывала лапкой усы и, услышав странный звук, настороженно глянула в сторону Сэма. Если учесть выражение, отразившееся на ее мордочке, то подумали мы с ней об одном и том же: что Сэм спятил.

— Ну давай, не капризничай, — умолял он. — Не делай из меня осла.

Наконец кошка не выдержала агитации — возню Сэмовой руки по покрывалу, прыгнула на диван, грызнула провоцирующий ее объект и скрылась с места преступления.

— Видишь, Мартина меня больше не боится, — зашипев, отдернул парень пострадавшую конечность.

— Она и не боялась. Презирала, да, но не боялась, — закрыла я книгу, поднимаясь из-за стола. — Идем, Марти, спать, а то тут никакого покоя.

Но заснуть не удавалось, не помогало и умиротворяющее присутствие Мартины, свернувшейся под боком клубочком.

Ну и придурок же этот Сэм! Видел бы он, как глупо выглядит.

И этот его дурацкий разноцветный дым… он никак не выветривался из головы, так и кружил… закручивался спиралями, наполнял комнату… Казалось, я плыву в нем… зеленом, голубом и розовом…

А всё-таки это красиво, — сверкнула последняя мысль, и я провалилась в сон.

С утра, спустившись в кухню и налив чай, почувствовала себя совсем разбитой, будто всю ночь не спала.

Мартина, преисполненная кошачьего достоинства, ела сметану из миски. Но едва что-то загремело, как унеслась опрометью вон из дома.

— Доброе утро!

Я поглядела на радостного Сэма, который своим появлением из кабинета и спугнул мою милую кошечку.

Хотела ответить, что «с таким тарарамом обычно грабят посудные лавки, а не доброго утра желают», да так и прикусила язык. И чуть не подавилась чаем.