— Бабуля, а как ты познакомилась с дедушкой? Ты сразу поняла, что он твоя судьба? — усевшись на стул рядом с бабушкиной кроватью, спросила я.

— О нет, далеко не сразу. Мы познакомились с Фрэнком, когда я гостила у наших родственников, я же тебе рассказывала. Он приехал к своему другу, моему двоюродному брату, а там я. Я ему понравилась, и он, не откладывая в долгий ящик, сделал мне предложение на третий день знакомства.

— А ты что?

— Естественно, я ему отказала. Но моя тетя… ох, она меня отчитала, сказала, что отказываться от такой кандидатуры, как Фрэнк Волкер, верх легкомысленности, что нужно было попросить время подумать.

— А чем таким особенным отличался дедушка, что тетя тебя отругала?

— Понимаешь, Фрэнк был не очень красив лицом, но он отличался хозяйственностью, умением обустроить свой быт. Именно эта черта характера и нравилась тете. Она считала, что не каждый, кто хорош лицом, пригоден для семейной жизни. Если хочешь прожить в достатке и не оказаться в старости на улице, то нужно выбирать в мужья человека рассудительного, знающего толк в жизни.

Чего же тогда дедушка, будучи таким знающим, взял в аренду землю? Не позаботился ее выкупить, оформить на себя?

— Что не так? Тебя что-нибудь тревожит? — спросила бабушка.

Если скажу про землю, бабуля разволнуется, а ей и так с самого утра нездоровилось, опять давление подскочило.

— Я просто задумалась… о жизни.

— Ах, о жизни, — повеселела бабушка. — Тогда мой тебе совет: выбирай не сердцем, а умом. Для жизни нужен человек практичный, работящий, мастер на все руки, как был твой дед. С таким мужем будешь как за каменной стеной.

Да, но даже у каменных стен есть трещины, — посмотрела я на черно-белую фотографию дедушки, висящую на стене в рамке. И свои тайны.

Джек хорошо стрелял из ружья. И даже не до конца зажившее плечо не мешало ему бить без промаха.

Консервная банка отлетела в сторону, продырявленная насквозь.

Рядом уже валялись десяток подбитых.

— Здо́рово! Просто отлично! — похлопала я.

Двор заливало утреннее солнце.

За невысоким заборчиком собрались мальчишки, посмотреть на представление.

Наконец-то Джек восстановился настолько, чтобы поучить меня стрелять. Как и обещал.

Он поставил новую «необстрелянную» банку на деревянную чурку.

— Твоя очередь, Николетт.

Я сжала в руке отцовское заряженное ружье.

Пахло порохом.

Сейчас как следует прицелюсь и собью жестянку начисто.

— Ты неправильно держишь ружье. — Джек подошел и поправил, так действительно стало удобней, но отчего-то закружилась голова. — Не забудь снять с предохранителя.

Я прицелилась, выстрелила.

Бахнуло так, что на миг заложило уши.

От отдачи заболело плечо.

Но я не попала.

Банка осталась на месте как ни в чем не бывало.

Если бы Джек находился от меня подальше, то я бы не промахнулась.

— А твой отец, правда, учил тебя стрелять? — раздалось ехидное.

И это, конечно же, был не Джек.

— Если бы там стояла твоя голова, Сэм, я бы точно попала.

— Ради эксперимента могу и попозировать, — отлип парень от скамейки и приблизился.

Взял банку и поставил себе на голову.

— Сэм, это не лучшая твоя идея, — попробовал остановить его Джек.

— Всё в порядке, я доверяю Николетт, — уперев руки в колени, подмигнул мне парень.

Я прицелилась.

Банка была на мушке, оставалось нажать на спусковой крючок и…

Я опустила ружье.

— Ну, в чем дело? Ты разве не собиралась продырявить мне голову?

— Сэм, это не смешно. Хватит дурачиться, — вступился Джек.

— А ты не мешай. Не видишь, я с Николетт разговариваю.

— Ну, сейчас ты разговариваешь со мной. И если на то пошло, это ты влез не в свое дело.

— Вот как⁈ — Сэм схватил банку, что стояла у него на голове, и, подкидывая ее в руке, подошел к Джеку. — А мне показалось, что влез не в свое дело как раз ты. Или я ошибаюсь?

— Перестань паясничать.

— Я вполне серьезно. — Сэм смотрел Джеку в глаза, и лицо его действительно было серьезным, даже чуточку злым. — Давай пари — в банку с сотни шагов. Если ты проиграешь, то не подойдешь к Николетт и на пушечный выстрел до конца лета.

— А если ты проиграешь?

— То же самое.

— Согласен, — протянул руку Джек, и они обменялись рукопожатиями, скрепляя договор.

Эй, а меня кто-нибудь спросил? Спросил, чего хочу я?

Мальчишки за забором загалдели, чувствуя, что впереди ждет что-то интересное. И направились за Джеком и Сэмом подальше от дома, туда, где можно было насчитать по прямой сто шагов.

Мне же хотелось бежать к Эмме и пожаловаться на несправедливое пари, точнее, что меня впутали без моего согласия.

Но я, закусив губу, сдержалась.

В конце концов, победить может и Джек.

Отсчитали сто шагов на лужайке, где козы мистера Паттерсона изрядно общипали траву, и водрузили на чурку банку из-под лимонада.

Первому выпал жребий стрелять Сэму.

Он прицелился.

Казалось, он вот-вот промажет.

Но банка подскочила, сбитая с места. Раздался второй выстрел — и ее смело в сторону.

Два раза в одну и ту же цель?

— Это нечестно! — У меня даже слезы на глазах выступили. — У Джека плечо не зажило! — Где ему попасть с такого расстояния, да в такую маленькую цель?

— Малышка, ты совсем в меня не веришь? — весело спросил Джек. — Всё будет хорошо.

— Ну да, — хохотнул Сэм, упершись прикладом в землю.

— Попаду с двухсот шагов, — перезарядил ружье Джек.

— Что? — Пошатнувшись, Сэм чуть не рухнул.

Мое сердце билось как оглашенное, когда Джек, отсчитав еще сто шагов от места первой стрельбы, взвел курок и прицелился.

Банка казалась такой маленькой, едва различимой, как птичка в небе.

Я зажмурилась.

Он не попадет! И до конца лета будет держаться от меня подальше, потому что пообещал… потому что…

Прогремел выстрел.

Почудилось, что земля уходит из-под ног.

Я приоткрыла с опаской глаз.

Мальчишки уже суетились в районе чурки.

— Есть! — зазвенело в воздухе, и Томми, рыжий сорванец с дальней фермы за окраиной города, поднял простреленную банку над головой.

Я выдохнула, боясь поверить своему счастью.

Джек не подвел. Джек утер нос Сэму.

— Один — один, — подвел итог этот наглец.

— Что? — вмешалась я. — Да тебе в жизни не попасть с двухсот шагов! А со ста и я попаду!

— Ну, давай, — разулыбался Сэм. — А мы с Джеком посмотрим. Правда, Джек? — ткнул он локтем брата в бок.

Ему еще и смешно.

Добежав до метки в сто шагов, на месте которой была воткнута палка, я навела ружье.

— Ставь банку, Томми! — крикнула мальчишке.

— И беги оттуда, пока она и тебя за одним не подстрелила.

Сосредоточиться и не отвлекаться на придурков!

Как там меня учил отец?..

Нет, как меня учил Джек? Держать правильно. Прицелиться. И главное, дыхание.

Выстрел.

Грохнуло так, что в ушах зазвенело.

И такая отдача, что я едва на ногах устояла.

Запах горелого пороха ударил в нос. В воздухе повис дым.

— Ну, как? Что там? — В ушах еще гудело. И с непривычки ныло плечо.

Томми поднял над головой банку и торжественно произнес:

— Мимо!

— Так и знал, что малышка промажет, — раздалось рядом.

— Практики маловато. Но ничего страшного, — подошел и Джек.

— А здорово получилось. Николетт, ты настоящий боец!

Я закусила губу, чтобы не расплакаться, не глядя ни на одного из парней.

Перед Джеком было стыдно. А Сэма… Сэма хотелось придушить.

— Весело вышло, правда?

— Вы как дети, — усмехнулся Джек.

Нет-нет, я не ребенок. Я совсем не ребенок, Джек!

Дурацкое пари! И дурацкий Сэм!

Весь вечер я проплакала у себя в комнате.

Уже ничего не вернешь. Джеку не докажешь, что я не такая, как он подумал… Ребенок, который повелся на глупую провокацию.