Я не смотрела на свой дом издалека, чтобы не лишиться мужества. И тем трагичней он показался вблизи.

Обгоревший остов и черная сажа, рассыпанная по округе, как смертоносная пыльца, покрывала кустарники и цветы… обожженные жаром, умершие.

На этом месте больше никогда и ничего не вырастет.

Всё погибло, выгорело, огонь уничтожил жизнь на десятки шагов вокруг.

В первые минуты я ничего не могла сказать, и только слезы капали на почерневшую землю.

Ярким желтым пятном вилась оборванная полицейская лента.

Когда потушили пожар, это место оцепили, эксперты искали останки людей. Точнее, одного. Но не нашли. Сильный ветер в ту ночь придал огню невероятной мощи, и разбушевавшиеся стихии спалили дом дотла вместе с его хозяйкой.

Мысль об этом лишила последних сил, и я разрыдалась, неудержимо, навзрыд.

Накрапывал дождик.

И неожиданно Сэм обнял меня, прижал к груди.

И я не сдержалась:

— У меня больше никого нет, Сэм. Я одна! Совсем одна!

— У тебя есть я, Николетт. У тебя есть я! — Он обнял меня крепче, а потом отстранил, держа за плечи, вглядываясь в мое заплаканное лицо. — Выходи за меня замуж, Николетт! Мы станем одной семьей. Я буду заботиться о тебе, оберегать. Я люблю тебя давно, с той минуты, как увидел. Николетт…

Это было так внезапно, что я даже перестала плакать.

— Что ты такое говоришь, Сэм? Как это за тебя замуж? — заморгала я.

— Очень легко. Ты разве не знаешь как? — Кажется, его это даже разозлило.

— Но это… это…

Мне и в голову не приходило, что всё может быть так просто: чтобы не остаться одной — нужно выйти замуж. За Сэма.

Он ждал.

Пристально вглядывался в мое лицо, с нетерпением и… страхом?

Что ответить? Отказать?

— Мне… Я… — мямлила я. — Мне нужно подумать. Я не могу так сразу…

Я отвернулась и отошла в сторону, скрывая недоумение и растерянность.

Может, Сэм меня разыгрывает? Решил подшутить?

Только что-то не смешно.

И ему — тоже.

Украдкой взглянула на него.

Он стоял, понурившись, и на меня не смотрел.

— Марти! — вскричала я, заметив движение среди обгорелой местности. — Мартина!

Кошка встрепенулась и насторожилась, занеся лапку над землей, но так ее и не поставив.

Куда делись ее белые носочки? И усы стали черными как сажа.

Но это была Мартина. Мартина! Пугливая и недоверчивая.

Нам с Сэмом стоило немалых трудов ее поймать.

За дни после пожара кошка одичала. Ведь в ее размеренной, привычной жизни тоже произошли большие перемены.

Я прижала ее к себе… чумазую, потрепанную, дикую кошку.

Она понемногу успокаивалась, прекратив шипеть и делать попытки удрать.

Неужели хоть что-то… хоть кто-то из прошлой жизни ко мне вернулся?

— Это тебе, — вытащил Сэм из кармана плаща свисток Джека. — Ты сжимала его в руке, когда… Когда мы тебя нашли.

«Это Сэм тебя обнаружил… Он едва с ума не сошел, когда понял, что ты можешь находиться в доме… чуть в огонь не полез», — вспомнились слова Эммы.

— Спасибо, — забрала я свисток.

Свисток Джека…

Да я о нем даже не вспомнила, когда начался пожар.

Как и о ружье отца, которое, после стрельбища, положила в выемку под кровать. И которое вместе с кроватью и сгорело.

Как и фотографии, и всё, что памятного оставалось от родителей.

И от бабушки.

Вечером после ужина Стайлеры собрались за большим столом в гостиной.

Марджери ушла из дома еще в обед, сидеть с внучкой — Мэри выпала ночная смена.

Обычно, когда тетушка оставалась с Лиззи, та приходила к ней ночевать. Но тут Марджери сделала исключение и отправилась в дом дочери сама, верно, чтобы не стеснять постояльцев.

Тем более что с ними оставалась я. А мне тетушка доверяла.

Мартину я заперла в комнатке, которую мне определила Марджери.

С остальными хвостатыми моя кошечка не ладила, а стресса ей и без того хватало.

Весь прошедший день я пыталась ее успокоить, за одним отмыла в тазике от гари, в чем помогала и Эмма. Это занятие на время отвлекло от мыслей о бабушке.

Обсохнув и перестав дуться, Мартина с аппетитом поела курочки и довольная улеглась спать, облюбовав подушку.

Как бы и мне хотелось так же просто относиться к жизни.

Дом тетушки был уютным, хотя и небольшим. Просторная, светлая гостиная с нарядными кружевными занавесками на окнах. Отдельная кухня.

И три жилые комнаты: детская, где при случае ночевали ее внучка и дочь, спальня хозяйки и комната «для гостей».

Меня поселили в «детскую», самую маленькую комнату из всех, остальные по площади шли по возрастанию. Так что Стайлерам досталась самая просторная. Но вчетвером им всё равно было тесно. И нужно было что-то решать.

И вечером они собрались обсудить в том числе и это.

Уже подобрали подходящий вариант жилья. Дом мистера Елоу.

Тот, выйдя из больницы, воспылал нелюбовью к оборотням еще больше прежнего. И мистер Стайлер как-то смог с ним договориться, не раскрывая своей осведомленности о Ночных охотниках.

Другие жители города не особенно горели желанием поселить у себя Стайлеров… «этих психов», как их частенько называли в народе.

А после пожара за ними и вовсе закрепилась дурная слава, — как мне шепнула тетушка, — что они приносят несчастья. Будто черные коты, перебегающие дорогу.

На собрании Стайлеры обсуждали, как скоро смогут съехать от Марджери.

Меня эти разговоры печалили.

Эмма вздыхала, поглядывая на меня. А я сидела в сторонке и гладила Лисичку, рыжую, пушистую кошку, которая грела не хуже пухового одеяла.

Я не смогу поехать со Стайлерами. Я им никто. Хотя на время, пока они жили в нашем с бабушкой доме, я почти поверила, что у меня есть семья. Кто-то, кому я небезразлична.

Я попыталась поймать взгляд Сэма, но он на меня не смотрел. И делал это так нарочито, что не оставалось сомнений — он делает это специально.

Ему стыдно? Или он пожалел о своих словах?

Но были и другие важные темы помимо переезда.

— Брэндон… этот гад сбежал! Его нет во всем городе. — Со злости Сэм хлопнул кулаком по столу; кошки всполошились, часть попряталась, другая — улеглась обратно, испуганно облизываясь. — Я б его по стенке размазал, если б нашел!

— Не кипятись. Он, может, не виноват, — весомо вставил мистер Дэниел, хмуро поглядывая по сторонам, будто в любой момент ждал нападения злобных хищников.

По углам таились тени, на столе горела лампа, а на улице завывал ветер.

— Даю голову на отсечение: его подослал Данар, чтобы заманить нас в ловушку! — продолжал бушевать Сэм, вскочив на ноги. — Он знал, что дорога перекрыта, и нарочно направил по ней. Знал, что мы рванем в объезд и забуксуем, потому что именно в это время года река разливается и топит ближайшие территории. Он не мог этого не знать. Он здесь живет. И мы опоздали с возвращением. Черт! Мы опоздали!

Гнев Сэма словно выгорел за мгновение, и он, опершись ладонями о стол, обреченно склонил голову.

— Хватит об этом, — встав рядом, положил ему на плечо руку Джек. — Мы сделали что могли. Мы…

— Этого недостаточно! — скинул его ладонь Сэм, обернувшись. — Они сожгли дом Николетт и бабушки, — проговорил он, чеканя слова. — У Николетт больше нет дома!

— Знаю. — Джек опустил глаза, но за секунду до этого я заметила в них опасный огонек. — Я точно так же, как и ты, зол.

— Поэтому мы и должны поймать Брэндона, этого чёртова подонка! И вытрясти из него всё…

— Сэм, — остановил мистер Стайлер сына. — Остуди голову. Хочешь опять попасть за решетку? Мало было пятнадцати суток за драку?

Но Сэм не раскаялся, не отвел глаза.

— Не переживай, в этот раз пятнадцатью сутками не отделаюсь. Буду действовать до конца, — наглядно провел он большим пальцем по горлу. — И не только с Данаром. Я перебью каждого из них.

Мистер Дэниел поднялся, обошел стол и с размаху дал сыну звонкую оплеуху.