Ладонь Сэма была прохладной, почти холодной.

Его зеленые глаза с вкраплениями коричневого походили на минералы. Один такой камешек мне однажды привез отец из командировки с месторождения, которое разрабатывали в горах. Бабушка говорила, что оттуда же добывали и камень для строительства моста над Белой рекой.

Моста, с которого я упала в ледяную воду.

Я не знала, откуда у меня это воспоминание. Кроме фрагмента падения, я ничего не помнила. И бабушка не рассказывала. А я почему-то не решалась спросить. Мне казалось — это запретная тема, как и всё, что касалось гибели моих родителей, гибели Тэда, ее сына.

— Смотри на меня, Николетт. — Голос звучал, как через толщу воды, будто из прошлого, когда холодные воды тянули в глубину, но чьи-то руки вытащили меня из пугающей темноты. — Николетт… Николетт?

Расплывающееся перед глазами лицо Сэма вдруг обрело четкость.

Я поняла, что мы уже не поднимаемся в воздух рывками, пока другие желающие занимают свободные кабинки. Мы парим над домами и деревьями. Люди с такой высоты кажутся крошечными, суетятся, как муравьи в муравейнике.

Колесо крутилось, и — о, чудо — это не вызывало у меня паники. Даже сердце перестало стучать как оглашенное.

— Всё нормально. Всё прошло.

— Это хорошо, — с облегчением вздохнул Сэм. — Не переживай, мне тоже знаком страх не понаслышке, — начал он, откинувшись на спинку сиденья, заведя руки за голову. — Конечно, я не боюсь высоты, но кое-чего другого — да.

— Чего же?

Сэм только печально улыбнулся в ответ.

— Вижу, тебе помогла психотехника. Это мама меня научила. Здорово работает. Глубокое размеренное дыхание и концентрация на одной точке — и всё в порядке. Это, разумеется, не избавляет от страха, но притупляет его. Возвращается способность соображать.

— По-твоему, я не соображала?

— И чего ты такая колючая? — усмехнулся он. — Ладно, хочешь, кое-что покажу? Я узнал твой секрет, теперь ты узнаешь мой. Это будет справедливо.

На этих словах он расстегнул жилетку, а затем и рубашку.

Я зажмурилась и отвернулась, прилипнув лбом к стеклу кабинки.

— Ты чего? — озадачился Сэм. — Там ты ничего не увидишь.

— А я и не хочу ни на что смотреть.

— Интересно, о чем ты подумала? Может, считаешь, что я какой-нибудь маньяк? Какие там о нашей семье ходят слухи, не подскажешь? — съехидничал он.

— А ты не маньяк? — разозлилась я, смущенная его поведением, и повернулась.

Под рубашкой оказалась майка.

Ну, как же, его любимая форма одежды. А я о чем подумала?

И тут он задрал ее, оголив кожу. Я только ойкнула.

На правом боку обнаружился шрам, давно зарубцевавшийся, побледневший, но всё же страшный шрам. Как будто вырвали целый кусок.

— Болит? — Не удержавшись, я потрогала.

— Еще как! Особенно в дождливую погоду так и тянет. Но в основном — нет. — Сэм опустил майку и принялся застегивать одежду.

— Откуда он у тебя?

— Приятель оставил на память. С острыми, большими зубами. Правда, один из них я у него выбил, — хвастливо добавил Сэм, показав уже знакомый волчий клык на шнурке, что висел у него на шее.

— Так это зуб настоящего волка?

— Ночного охотника, да. Мама же тебе о них рассказывала.

— Немного, но я не очень поняла…

— То есть, ты не поверила? — догадался Сэм.

Я пожала плечами.

— Оборотни существуют. Они так же реальны, как ты и я. Но не бойся, мы тебя защитим. Вот… — он достал из кармана маленький пузырек, внутри бултыхалась янтарная жидкость. — Это духи. В их состав входят компоненты, отпугивающие ночных клыкастых тварей.

— Зачем мне? — взяла я флакончик, открутила пробку и понюхала. Пахло лавандой и освежающими травами, от запаха знакомо закружилась голова. Видно, Сэм использовал воск для волос из той же серии.

— Мне будет спокойней, если ты станешь ими пользоваться. Только ничего такого не подумай. Я забочусь о тебе исключительно потому, что не хочу, чтобы Мартина осталась без хозяйки.

— Тебе бы следовало позаботиться и о самой Мартине. — И почему Сэм такой вредный?

— Я бы мог сделать и для нее, но…

— Погоди, так ты сам сделал эти духи?

— А кто же еще? Корпел над ними в лаборатории по нескольку часов в день. Ты оценила?

— Нет, — поморщилась я, хотя аромат был очень приятный.

— Зря ты не носишь свисток Джека, — вдруг сказал Сэм, ничуть не обидевшись.

— Свист тоже отпугивает волков?

— Это отличный сигнал о помощи. Если попадешь в беду — свисни. И тебя услышат.

За разговором с Сэмом я не заметила, как пролетело время и Колесо остановилось.

С чувством облегчения я выбралась наружу.

Никогда больше туда не сяду!

Поискала глазами Джека. Он с Лили уже садился в лодку на одной из каруселей, вращающейся по кругу. И я не хотела их упускать.

— Напрасно ты это затеяла, — пристроился со мной рядом и Сэм. — Джек никогда на тебя внимания не обратит. Тем более сегодня, когда ты в платье нашей сестры.

— Чего? — остановилась я.

— Вы с Адель одного роста и телосложения. Она тоже была тощей.

Непонятно, Сэм просто ответил на вопрос или хотел меня обидеть?

— Так у вас была сестра, и ее звали Адель?

— Ну да.

— А где она теперь?

— Умерла три года назад, — ответил парень, даже не сбившись с шага.

— Прости, я не знала. — Видно, именно о ней говорила Эмма, когда сказала, что из-за оборотней они потеряли дорогого для них человека. И этот жуткий шрам на боку у Сэма… Напоминание о тех страшных событиях?

Да ведь мистер Стайлер так странно отреагировал, когда увидел меня в голубом платье, потому что это платье его дочери?

Невероятно. Вот откуда у Эммы столько одежды, вышедшей из моды три года назад. Это гардероб Адель. Ее умершей дочери.

От осознания этого стало не по себе.

Я в одежде давно не живого человека. Сестры Джека.

И зная это, оставшееся время в парке я старалась не попадаться ему на глаза.

Провалиться мне сквозь землю!

Мы с Сэмом направились подальше от того места, где были Джек и Лили, в другую часть развлекательного комплекса.

Сэм выглядел довольным.

Его как будто подменили.

Раньше он никогда не упускал случая меня подколоть, чем-то обидеть. Но теперь я его увидела другими глазами. Может, на меня так сильно повлиял случай на Колесе?

Сэм помог справиться с паникой, хотя страх, конечно, никуда не делся. Меня по-прежнему никакими сладостями не заманишь на карусели, где главная особенность — высота.

Кстати, о сладостях.

Сэм в них был не очень разборчив, и скупал всё подряд, что попадалось.

Даже мне перепало яблоко в карамели и глазированный пряник, по чистой случайности оказавшийся в виде сердца.

Я его зашвырнула в корзинку, которая к этому времени опустела, если не считать пустой бутылки из-под морса.

— Ты соришь деньгами направо-налево.

— Да ладно, я не так много и потратил.

— Откуда у тебя вообще деньги… у вас, если вы постоянно выслеживаете оборотней? — спросила я, стоя под навесом, где из передвижного холодильника продавали мороженое. — На работу и времени нет.

— Не так громко, — подхватив под локоть, отвел меня в сторонку Сэм.

В другой руке у него был вафельный рожок с тремя шариками мороженого — ванильным, шоколадным и клубничным. Корзинка же свободно болталась на сгибе его локтя.

— Мы готовим лекарства по спецзаказу, — тихо сказал Сэм, но даже в шуме толпы я расслышала. — Да и вообще, мало ли возможностей для подработки, когда голова на плечах. Джек вон свои деревянные поделки знакомому лавочнику по дешевке продает.

— Этим много не заработаешь. А что за лекарства?

— От оборотничества. Или думаешь это не болезнь?

Опять издевается? Но в глазах Сэма не было и тени насмешки. Он серьезно?

— Эмма говорила, что мистер Дэниел антрополог, а вовсе не аптекарь.

— Одно другому не мешает. Это его хобби, с недавнего времени. Года три как.