После заката погода резко испортилась. На город стремительно надвигалась гроза. Поужинав вместе с Микки и Рикки, хотя, если учесть, что мы весь день проспали, это был скорее завтрако-обедо-ужин, я раздела каждому указания и вышла в сад. Быстро стянув со всех концов Леарна Тьму, выбросила приличную часть в атмосферу, чтобы усилить ненастье. Ближе к полуночи на улицах творился такой разгул стихии, что все жители попрятались по домам и даже закрыли окна ставнями, боясь выбитых ветром стёкол.

Я прошла в библиотеку и проверила в последний раз всё необходимое. Едва часы пробили полночь, Тьма заклубилась вокруг меня. Встав в центр пентаграммы, я топнула здоровой ногой и направила Силы из обоих Источников в каменный пол. Магия земли легко скользнула по лучам, выбитым в плитах, а затем начала пробивать себе дорогу дальше, следуя по начерченным пажами рунам. За окном сверкали молнии и грохотал гром, сотрясая стены и крыши. В общем, светопреставление вышло знатное. При таком резонансе вибрации земли и камней на мостовых остались незамеченными. Как только пентаграмма, а практически уже готовая печать, замкнулась, я приняла боевую ипостась, чуть сместилась, и, удерживая на весу с помощью магии огромный котёл, начала тонкой струйкой струйкой вливать зелье центр. Наполнившиеся им желоба-лучи засветились зеленоватым светом, который потом сменил свой цвет на чёрный. Все эти преобразования могла видеть лишь я. Для остальных и пентаграмма-печать, и всё остальное с ней связанное, оставалось невидимым. Отшвырнув в сторону опустошённый до последней капли котёл, я принялась вливать Силу Тьмы, чётко произнося в определённом порядке заклинания. Ураган бесновался похлеще демона, запертого в ловушке. Молнии сверкали то тут, то там. После активации последнего узла печать вспыхнула на доли секунды и погасла. Всё лучи и руны окончательно запечатались и ничего больше не напоминало о проведённом ритуале. Отныне ни один маг, ни один инквизитор не сможет разрушить или повредить печать.

Рассовав всё, что участвовало в ритуале наложения печати, по шкафам в лаборатории, я приняла свой обычный облик и пошла снова спать — призывать Тьму, когда от только что полного резерва осталось лишь пятнадцать процентов — форменное самоубийство. Часы показывали четыре часа утра, но темень за окнами стояла непроглядная…

Первые два дня после ритуала я позволила себе проваляться в постели. Всегда знала, что кроватка — лучший мой друг. Мягко примет, нежно убаюкает, не даст замёрзнуть на холодном полу. Главное — не шлёпнуться с неё. А ведь моё тело неоднократно порывалось это сделать. Микки и Рикки исправно таскали мне еду целыми подносами. А то у меня были все шансы стать похожей на саму себя в боевой ипостаси: наложение печати хорошенько иссушило меня, вытянув из меня колоссальное количество сил. Даже седая прядь стала ещё шире. Микки с опаской подал мне зеркало, не зная, как отреагирую на свой внешний вид. Ну, глаза запали, светясь изумрудами бешенного оттенка из глубин черепа, ну скулы заострились на фоне ввалившихся щёк, губы стали похожи на две тонкие ниточки… Ерунда какая. Волосы и зубы не выпали — отлично! А то их выращивать сложнее, чем "наедать" формы обратно. Я знала, на что шла. Главное — печать на земле Леарна. А внешность… Было бы из-за чего переживать. А то как будто я себя за почти полтора века не изучила?! Увидев, что отражение меня особо не впечатлило, пажи расслабились.

Поэтому я спала, ела, потихоньку потягивала в зависимости от времени суток то Свет, то Тьму, чтобы достигнуть внутреннего баланса. Суть каждого Серого мага. Пусть все считают меня Тёмной ведьмой, ведь они видят лишь одну сторону моего потенциала, знать нюансы ни к чему. В общем, на третий день я окончательно пришла в норму.

Проходя через гостиную, я заметила какое-то движение в коридоре. Странно, я думала, что пажи уже умчались по своим делам, ведь сегодня у них выходной. Однако перед большим зеркалом у входной двери крутился Рикки, то поворачиваясь одним боком, то другим, придирчиво разглядывая своё отражение. Жилет был одёрнут раз восемь, все пуговицы проверены, гипотетические пылинки сбиты неоднократно. Теперь настала очередь платка-паше. Несчастный кусочек ткани сперва оказался свёрнут так, что его верхний край располагался параллельно листочке, затем уголком, потом двумя уголками кверху, после-короной и, в конце концов, в виде трёх объёмных лепестков, с элегантной небрежностью торчащих из нагрудного кармана.

— Как закончишь прихорашиваться, зайди, пожалуйста в кабинет.

Рикки подпрыгнул на месте от неожиданности, покраснев до корней волос, как помидор.

— Да, госпожа Ри… — растеянно пробормотал он.

Стоило мне устроиться в кресле за письменным столом, как следом в кабинет вошёл Рикки.

Настороженно вглядываясь в моё лицо, он пытался понять, с какой целью я пригласила его.

— Госпожа Ри, Вы звали меня?

В принципе, давно стоило поговорить с обоими пажами на эту тему. Но сейчас, глядя прямо в глаза Рикки, полные надежд, что поручение, наверняка ради которого его пригласили в кабинет, окажется пустяковым и он наконец-то сможет отправиться по своим делам, я не смогла. Банально язык не повернулся.

— Если что, секатор лежит в кладовке, на третьей полке справа при входе.

— Да? — не веря своему счастью удивлённо воскликнул паж. Ведь мои розы были неприкосновенны, и оба пажа получали хороший нагоняй, если посягали на них.

Я только махнула рукой, дескать, свободен. Рикки быстро поклонился и пулей выскочил из кабинета.

С грустью глядя ему вслед, я прикусила нижнюю губу, чтобы не окрикнуть его. Я знаю, потом ему будет плохо. И очень больно. Но лучше потом, чем сейчас. Он достоин этих мгновений личного счастья. И я не в праве лишать его их.

Я откинулась на спинку, прикрыв глаза. Память назойливо подсовывала воспоминания, как одна молодая ведьма когда-то встретила своего "принца на белом коне". Сердце царапнула щемящая тоска по тем временам. Те непродолжительные отношения закончились весьма печально. Потому что я "такая". И черти мои "такие же". Проклятые не имеют права заводить семью. Иначе обречены погубить свои "половинки". Своего любимого я тогда потеряла навсегда. И в этом была немалая моя вина. Не стоило давать волю чувствам. Да, остались счастливые воспоминания о первой встрече, редких свиданиях украдкой, первом поцелуе… Но вину за его смерть я никогда не сниму с себя. Поставив жирный крест тогда на личной жизни, не думала, что когда-нибудь моё сердце снова дрогнет перед мужчиной. Только сейчас ситуация обстояла ещё хуже. Мало того, что не могу открыться ЕМУ, как когда-то Арману, так ОН ещё может оказаться одержимым… Только понимание этого сдерживало мои чувства по отношению к НЕМУ и отвлекало от тяжёлых мыслей. Как показало время, быть живой клеткой для демона не так страшно и больно, как уничтожать прорывающиеся эмоции. Даже держась вдали от друзей, всё равно проигрываю этот бой с самой с собой за бесчувственность.

Прогнав прочь тягостные мысли, я направилась на кухню. Проходя мимо кладовки, я чуть приоткрыла дверь. Секатора на месте не было. Надеюсь, с розой для бутоньерки Рикки определится быстрее, чем с тем, как сложить платок. И догадается срезать ещё несколько цветков для своей пассии.

А мальчик-то влюбился…

Но кто же знал, что моё "предсказание" так быстро исполнится.

От Гарольда вестей пока не было. Лишь периодически вспыхивала в воздухе огненная вязь "Не беспокоить". Я знала, что она предупреждала о том, что если сыщик не в самом пекле, то бродит где-то рядом и малейшее вмешательство в данный момент может стоить ему жизни. Оставалось только ждать. Информация, добытая по моим каналам тоже мало что могла прояснить. Пока шансы и у Гая, и у Родерика оказаться одержимым были одинаковы. Раз за разом перебирая в голове встречи с каждым из них, я вспомнила об одной из наших посиделок с Адель в пекарне. А почему бы не попробовать? До города доберусь, скрытая чарами, до самой Альбианны дойду Подпространством… Сказано — сделано. Я запрягла Грона со Скиром и отправилась в путь.