— Не такой я ожидал увидеть принцессу, — послышалось за спиной.

Я испуганно обернулась. Хорошо еще, все мое тело находилось под водой, так, чтобы Эд ничего не увидел. А позади был именно он. Сидел на корточках, хитро поглядывал на меня. Лис.

— Этому значит учат Литвудских принцев? — спросила я, — подглядывать?

— Прости, не сдержался.

Но в его голосе не было ни капли сожаления. Он играл.

Подошел ближе к воде. Присел снова. Брызнул водой в мою сторону.

— До сих пор не верится, что ты принцесса, — сказал он, — почему ты не сказала?

— Это бы изменило твое отношение ко мне?

— Разумеется!

— Вот поэтому и не сказала. Хотела посмотреть, сможешь ли ты полюбить простую деревенщину, или тебе подавай что-нибудь поизысканнее.

Эд закусил губу, ухмыльнулся.

— Мне ведь правда стало плевать. Я думал, это даже забавно. Знаешь, в легендах леса любят такие истории.

— Знаю… Но Эд, что ты делаешь?

Он стащил с себя тунику, оставшись в одних штанах. Я смотрела на его тело, не моргая. Сильное и раненое. Красивое и теплое. Захотелось коснуться его груди, обвести все шрамы от волчих когтей. Эд… Я проморгалась, отвернулась.

— Это неправильно, — сказала я негромко.

— Если хочешь, я уйду.

Я не отвечала, и Эд шел ко мне в воду. Звуки воды. Он ближе и ближе. Я задрожала. Эд оказался за спиной, обнял меня за талию. Я вздрогнула.

— Тише, это только я, — прошептал он мне в волосы.

Я повернулась, посмотрела на него. Улыбнулась.

— Если бы я не был Эдом, — спросил он, — если бы мы познакомились, как принц Август и принцесса Македония…

Я захихикала.

— В чем дело?

— Мы обсуждали это с другим Эдом.

Он насупился.

— Не стоит, — сказала я, прикасаясь к щеке, — вы с ним на самом деле один человек, не удивительно, что вы можете говорить на одни и те же темы.

И похожий момент у нас с тем Эдом тоже был, когда мы подожгли домик и прыгнули в озеро, спасаясь от огня. Казалось, мы снова проживали все те же моменты, но по-новому. Эд и я. Я и Эд.

— Донна, — прошептал он мне в ухо.

— Эд…

В тот миг я перестала их сравнивать. Просто приняла. Да, этот, семнадцатилетний Эд — другой, но душа у него та же. И пройдет время, он станет еще больше похож на моего Эда, разница сотрется. Мы целовались. Стоя в воде, как тогда.

— Эд, представь, — прошептала я, обходя его сзади и закрывая ладошками глаза, — представь, что мы встретились здесь только что. Представь, что это было нашим знакомством.

— Неловко получилось бы.

— Ты подглядывал за тем, как я купаюсь в реке.

— Может, я думал, что ты русалочка или нимфа.

— Какая разница, — захихикала я, — все равно неприлично подглядывать! Как бы ты оправдывался?

— Я бы сказал, что услышал звуки воды и подошел посмотреть. А потом увидел тебя, и уже не смог оторваться. Сказал бы, что стал зачарован тобой.

— Но я не зачаровывала.

— Правда? — Эд снова поцеловал, и я снова ответила.

Все стало хорошо. Все стало уютно. Все вернулось на свои места.

— Я бы закричала, — выдохнула я, — попросила уйти.

— Я бы не ушел. Никогда бы не ушел.

— Но мы же видимся впервые.

— Мне хватило одного взгляда на тебя.

— Лжец, — прошептала я.

— Это на самом деле так.

— Потом я бы исчезла, обратившись нимфой.

— А я бы искал по всему свету девушку, похожую на тебя, и однажды бы нашел.

Я брызнула в Эда водой, он рассмеялся. Живой, желанный, потрясающий.

— Это ведь та самая река, правда? — спросил Эд.

— Красная река, — согласилась я.

Я улыбнулась, глядя на реку, быть может, однажды и про нас разнесутся легенды. Легенды про девушку, которой удалось связать души и пробудить возлюбленного.

Эд убрал мои руки, подошел ближе, посмотрел мне в глаза.

— Как это было? — спросил он, — как ты связывала наши души?

— Ты уверен, что хочешь знать?

— Уверен.

— Но ведь это не твоя история. Это история того, другого Эда.

— Мне плевать, спасая его, ты спасла и меня. Так что я хочу знать.

— Это не самая приятная история, — аккуратно предупредила я.

— Поэтому я и хочу знать. Хочу знать обо всем, что ты сделала. Хочу знать, за что тебе быть благодарным.

И я рассказала.

Иногда люди боятся быть счастливыми по одной простой причине: они боятся, что после счастья придет горе. Они считают, что чем ты лучше живешь, тем более сильное несчастье поджидает тебя за дверью. Раньше я смеялась над этим вздором, а сейчас сделала глубокий вдох, оборачиваясь на самого неприятного типа на свете.

— Вот ты и нашлась, девушка в зеленом, — сказал тот, которого не должно было быть в этом лесу. Человек, которого я ненавидела больше всех на свете. Человек, который и так все уничтожил, и продолжает уничтожать все дорогое мне, все, что я строила, уничтожать мой мир!

Голова кружилась, это не могло случиться на самом деле. Возможно, все приснилось? Возможно, у всех нас общее помешательство? Возможно, это чья-то странная шутка? Но передо мной стоял Звездочет собственной персоны. Седой, тощий, со светлыми, почти бесцветными глазами. Я вздрогнула. Это неправильно… неправильно… так не должно быть.

Эд сделал шаг вперед, загораживая меня собой, своим телом.

Мы сидели у костра, мокрые обсыхали. Аника и Великан рассказывали веселые истории из нашего совместного прошлого. Все же было хорошо. Все было в порядке… А сейчас приходилось боязливо оглядываться на толпу рыцарей и Звездочета, довольно потирающего мерзкие длинные пальцы. Я тихонько загудела. Противно. Как же противно.

— Как ты нас нашел? — спросил Эд, делая шаг вперед, закрывая меня собой.

— Женщина с площади сказала, что видела саму принцессу Македонию, переодетую в мужское платье, и умный я сопоставил е слова с тем, что удалось выяснить из допроса твоих друзей.

Мы обернулись на Великана с Аникой. Нет, никого нельзя винить за рассказ о чем-то во время пыток. Но отчаянный голос внутри меня был готов кричать и винить. Этот голос снова и снова повторял: «За что? Что вы натворили?!». Я сделала глубокий вдох. Это же то, чего мы хотели. Заманить Звездочета. Встретиться с ним лицом к лицу. Получить возможность его прикончить. Мысли бежали. И что же делать дальше? Как с ним драться? Нас четверо. Из тех, кто умеет нормально драться, только Великан. Из оружия только огонь, да кинжалы в кармане. Может, бежать?

— Нам надо переодеть девушку, — сказала Аника, — дадите нам несколько минут?

— Меня и так все устраивает! — рассмеялся Звездочет.

— С нее стекает вода. И то, что сейчас надето на Донна больше похоже на халат, чем на платье. Мы ее переоденем.

И Аника повела меня к своему шатру — якобы переодеваться. Сердце колотилось, я понимала, что ни о каком переодевании речь не идет. У нее есть план.

— Что делать? — зашептала я.

— Для начала смени платье и послушай.

— Слушаю.

— Мы пустим дым, — сказала Аника, — положи это в туфельки, как подам знак, дави пяткой и пойдет дым. Все будет в дыму, в тумане. Мы всех смутим. Напугаем. Пока паника — убежим.

Я сглотнула. Побег. Снова побег… Но мне так надоело сбегать.

— Мы останемся, — сказала я, — останемся и убьем Звездочета.

— Наивная…

— Я серьезно. Он почти беззащитен. Всего десять рыцарей. Одна шальная стрела, один удар… и Звездочет побежден.

Аника провела рукой по волосам. Подняла глаза. Вздохнула.

— Ты стала, как Эд, — печально сказала она.

— Неправда.

— Не этот мальчишка, а другой, старший Эд. Он тоже не умел ждать, не спешил долго планировать. Донна, обычно это срабатывало, но Звездочет— слишком крупная фигура, его не убьешь так просто.

— Мы сделаем это.

— Донна…

Я надела платье, светло-голубое, простое, платье деревенской девчонки, а не принцессы. В ладони сжала кинжал.

— Тогда я сделаю это сама.