Нас арестовали в ту же минуту. Мы не возражали. Эд подмигнул потрясенным ребятам-музыкантам, а я просто вдохнула поглубже, надеясь, что этот безумный план сработает. Я заставляла свое тело вести себя серьезно, но тело не слушалось. Каждый раз, когда в поле зрения попадало смеющееся лицо Эда, я начинала смеяться в ответ. Скрипит дверь. Нас запихивают в большую камеру. Пахнет чем-то сыростью. Ужасный запах. Но мы все равно смеемся, и не можем прекратить.

— Ты видел их лица? — хохотала я.

— Они хотели аплодировать, честное слово, я видел, как поднимались их руки, но…

— Но долг не позволил!

— Это потрясающе! Ты так чувствуешь музыку!

— И ты!

— И я!

— Я понял, понял, почему ты так нарисовала свободу!

— А дети? Ты видел этих детей-музыкантов?!

— Они были в восторге!

И мы снова рассмеялись. Дыхания не хватало. Я устала. Заболел бок. Но это была самая приятная боль на свете.

— Так ты? — выдохнул Эд, обнимая меня за плечи.

— Устала. Нельзя так много смеяться.

— Болят щеки?

— Болят, я как будто их накачала.

Эд рассмеялась, приподнимая голову. Мысли прояснились. Веселье весельем, надо искать друзей. У нас есть дело. Важное дело. И нам желательно всем собраться до захода солнца. Но Анику искать не пришлось.

— Никогда не видела, чтобы пленники так радовались тому, что попались! — послышался пренебрежительный голос за спиной.

Я обернулась. Аника. Она стояла в изодранном платье, лохматая, осунувшаяся, уставшая, злая, но не сломленная. Оказалось, что всех заключенных здесь держали в одной большой клетке.

— Аника, — прошептала я.

Она присмотрелась. Здесь было темновато, приходилось рассматривать. Аника подошла ближе, разгребла черные кудри парика.

— Быть того не может, — сказала она.

Присмотрелась ко мне внимательнее, а потом крепко прижала к груди. В тот момент, я понимала, что мы команда. Команда навсегда.

— Данна, ты жива! — выдохнула она мне в ухо, — я так переживала за вас. Такая погоня была.

— Мы убежали.

— Что произошло? Что ты здесь делаешь?

— За вами вот пришли. Спасаем

Ой, сейчас нас всех ждет неловкое знакомство. Подошел Великан. Побитый, обросший.

— Что с вами случилось? — ахнула я.

— Старый добрые пытки, — пояснил Великан, — Звездочет не смог нас загипнотизировать, решил использовать старые методы для выведывания информации.

— Ох, бедные.

Я обняла и Великана.

— Донна, живая! — улыбнулся он, — кто бы мог подумать, малышка, что в тебе окажется так много сил! А что с Эдом?

Ох и встреча сейчас будет.

— Значит, вот они? Наши друзья? — послышался позади нарочито равнодушный голос Эда.

Мы обернулись. Эд стоял напряженный, недовольный, руки в карманах, сам на себя непохожий. Неудивительно, что его не сразу признали.

— Эд?

Великан не стал церемониться. Он подошел ближе и обнял Эда так, что могли бы хрустнуть косточки. Я видела, как неловко хлопают Великана по плечу руки Эда, эти хлопки означали что-то среднее между «Очень хорошо» и «Может, отпустишь?». Велика отступил. Нахмурился.

— А с тобой что случилось? — спросила Аника, — тоже пытали?

Она подошла ближе, посмотрела на шрамы. Ахнула, когда увидела волчий след на шее.

— С таким не живут, — прошептала Аника.

Надо было Эду все-таки прикрывать шрамы на руках и особенно на шее. Выглядит по-настоящему жутковато.

— Волки, — холодно ответил Эд.

— А с прической что? Ьоже волки?

Эд усмехнулся.

— Что? Расстроились, что я на него теперь непохож?

— На кого не похож? — смутилась Аника.

— На него.

Ну конечно, здравствуйте, сложные подростки, настроенные агрессивно по отношению ко всему миру. Здравствуйте, проблемы. Я чувствовала, что надо спасать положение. Срочно! И я заговорила.

— Эд потерял память.

— Зачем ты это сделала? — рассердился Эд, — зачем сказала?

— А ты зачем вел себя, как ребенок?

— Ты командуешь! Ты всегда командуешь!

Какие чувства? Какое понимание? Какое веселье? Мы смотрели друг на друга, как хищники, готовые напасть и растерзать друг друга. Я замахнулась, чтобы влепить Эду пощечину, но он перехватил мою руку. Прижал к стене. Нам было плевать, что кто-то смотрит, нам было плевать на всех, на целый мир.

— Давайте проясним, — заговорил наш спаситель-Великан, — то есть Эд потерял память и теперь помнит лишь…

— Он забыл последние восемь лет жизни, — сказала я.

— То есть…

— То есть мы еще не знакомы, — закончила Аника, — неожиданный поворот событий.

Эд отошел назад. Он выглядел напуганным. Вот тебе и встреча старых друзей! Я поняла, что надо прекращать его шпынять, все равно ничего не изменить.

— Это Великан и Аника, — представила их я, — брат и сестра, одни из твоих близких друзей.

— Его друзей.

— Они знают тебя слишком долго, так что твоих тоже.

— Долго?

— Лет пять как точно, — откликнулся Великан, — может шесть.

Эд шагнул вперед, протянул руку для рукопожатия. Какая ужасная официальность.

— Очень приятно, принц Август, но особо смелые зовут Эдом.

— Мы знаем.

— И ладно.

Все трое уставились на меня, словно спрашивая, что делать дальше.

— Ждем ночи и вылезаем из этого кошмара, — ответила я, — ключи у меня на шее.

— Неужели свобода, — Аника и Великан переглянулись, улыбнулись.

За время заточения они стали дружнее, намного дружнее.

Мне столько всего хотелось рассказать Анике, поделиться всем, одинокими ночами, оплакиванием Эда, рассказать про красную реку, рассказать про Медведя, про план, про деревню, но сейчас с губ сошли другие слова:

— Прости, я порвала твое зеленое платье.

— Как ты могла?! Это же одно из самых изысканных моих творений!

— Прости-прости, — пробормотала я, — мы приземлились в лесу, оно порвалось.

— Ну ладно, прощена, — ответила Аника с улыбкой.

— Ну что, Ваше Высочество, как тебе наша реальность? — спросил Великан, — был в лагере?

— Был, — пробурчал Эд, — мне не понравилось.

— Еще бы! Ты всегда был изнеженным!

— Ничего подобного!

— И всегда так говорил.

Становилось не по себе. Великан и Аника знали Эда дольше меня, они помнили его до того, как он из Эда-смущенного мальчишки превратился в моего Эда.

— В первые дни, когда мы поселились в деревне, — начал Великан, — ты надевал на ночь специальную маску, чтобы комары не кусали.

— Хорошая идея…

— Твоя, потому что, — Великан снова усмехнулся, — я как будто попал в прошлое, в самом деле. Эд, ты такой же, как в день нашей встречи!

Мне стало до жути интересно, придвинулась ближе.

— Мы познакомились еще в Литвудском королевстве. С тобой и Медведем. Вы скитались по лесам-полям-деревням и вершили правосудие. Вообще, вы представляли собой жуткое зрелище. Человек на Медведе. Вы казались всемогущим монстром.

Теперь ближе придвинулся Эд, сжал челюсти. Ему до сих пор было неприятно слушать про Медведя.

— Потом нам с Аникой понадобилось отомстить одному гаду, поджегшему по пьяни нашу деревню, так вышли на тебя. Ты предложил хорошую идею мести, все получилось.

— Значит, наше знакомство мы начали с мести, — медленно повторил Эд, закивал.

— Ты называл это правосудием, а не местью, — откликнулась Аника.

Эд снова кивнул, ему становилось интересно слушать о жизни, которую он не помнил.

— Память не вернется? — спросила Аника.

— Не вернется, — ответил сквозь зубы Эд.

— Не, парень, ты не принимай на свой счет, — отозвался Великан, — просто у того, другого Эда была парочка полезных навыков.

— Я умею драться!

— Не умеешь, — отрезала я.

— Умею!

— Опасность в другом, — откликнулся Великан, — Эд пока не сломанный. Он пока не поругался с отцом, не разочаровался.

— Не поругался? Да мы рассорились с ним в пух и прах!

— Это не то, — ответил Великан, — настоящая ссора у вас будет позже. Ты еще не сломался, а это может вызвать проблемы.